– Один-один, господа! – громко сказал цесаревич – есть возражения?
Генералы зашумели, но возражений никто не высказал. Это увлекало. Быстрая и жестокая игра в трехмерном пространстве, где совместно действующие игроки отстояли друг от друга на сотни верст – но играли в одну игру и делали одно дело. Это была настоящая мужская игра – и то что на кону не стояли человеческие жизни не делали ее менее острой и увлекательной.
– Принято, господа! Счет один-один! Аппарат выполнил программу – но был сбит! Дайте картинку!
Беспилотный вертолет подлетел к собравшимся кружком террористам – один из них помахал рукой в объектив. Потом прошел дальше, камера отчетливо показала искореженный множеством взрывов, обгоревший остов пикапа и иссеченную осколками землю вокруг него. Разовая бомбовая кассета – страшное оружие, это как если с высоты высыпать на землю несколько десятков осколочных гранат, взрывающихся при ударе.
– Счет один-один продолжаем игру! Дайте картинку с поля два. Аппарат Ворон отныне будет ассистировать – давать картинку и подсвечивать цели по необходимости. Ка-70 в игре! Дайте данные по РВП!
– Аппарат в воздухе, РВП четыре – тридцать!
"Сбитый" Ворон успел подняться почти на предельную высоту – на нем были дополнительные баки, и топлива на выполнение еще одного учебного упражнения должно было хватить. С предельной высоты он почти сразу дал картинку второго игрового поля.
– Итак, господа, задача следующая. Перед нами – сильно укрепленный объект. Мало того – еще и в местности со сложным рельефом. Мы построили примерно то же самое что строят боевики наркомафии в Афганистане – горный, укрепленный комплекс с подземными ходами. Неплохо укрепленный и прикрытый ПВО – автоматическими зенитными пушками калибра двадцать, крупнокалиберными пулеметами 14,5 и 12,7. Все это у нас есть, пусть и на подходе к объекту. Вертолет должен пролететь через огонь систем ПВО, прорваться к горной, сильно укрепленной базе и уничтожить ее. Еще раз подчеркиваю – пушки и пулеметы самые настоящие и обстрел тоже будет – самый настоящий, беспилотный вертолет не будет в данном случае избегать огня противника, не будет вести по системам ПВО огонь в ответ. Это скорее демонстрация боевой живучести машины. Итак, господа, приступаем…
На сей раз, на большой экран дали картинку с Ворона – сильно изрезанная ущельями, гористая местность, что-то вроде долины, едва заметные белые, чуть пульсирующие пятна – костры. На одном из боковых экранов дали две картинки с камер, установленным прямо на месте лагеря –и представитель Командования специальных операций вздрогнул. Все это – та панорама долины в ущелье, что разворачивалась перед ним – была ему до боли знакома и напомнила то, что он хотел бы забыть. Горный Бадахшан, группа из шестнадцати человек, уходящая в горы, проводник из местных, который до сих пор стучал на наркокурьеров и исламистов а сейчас предал – и отчаянный четырехчасовой бой против прорывающегося от границы бандитского отряда торящего дорогу крупному наркокаравану. Погода как назло была нелетной, про бронетехнику в горах следовало забыть – и они бились насмерть, вцепившись зубами в камни против втрое превосходящих по численности бандитов, прошедших специальную подготовку на той стороне границы, почувствовавших вкус крови русских и прущих напролом. Потом ему рассказывали, что его оперировали с зажатым в руке пистолетом – никак не могли вынуть, зажат был намертво.
– Внимание, входим в зону!
Вертолет управлялся с того же самолета, проверялась еще и готовность воздушного командного пункта эффективно "дирижировать" беспилотными летательными аппаратами различных классов и типов. На большой монитор дали картинку – пугающую, надо сказать. Вертолет шел в режиме "огибания местности" на минимальной высоте, буквально царапая брюхом землю. Ни один зенитно-ракетный комплекс, отечественный или зарубежный, сбить такую цель не в состоянии. Для нее опасна только скорострельная зенитная артиллерия – старая добрая скорострелка с радаром, изрыгающая море огня и буквально нашпиговывающая снарядами небо.
– До цели три километра! Входим в зону, внимание!
Этого никто не видел. Невозможно было установить камеру, ее бы сразу снесло шквалом огня. В одном из ущелий несколько замаскированных зенитных установок самых разных типов – от старого доброго ДШК на станке, до четырехствольной скорострелки "Эрликон" швейцарского производства открыли огонь по пролетающему вертолету, стремясь шквалом огня сбить его с курса и обрушить на землю. Борт вертолета – он был окрашен в бурый, с разводами цвет для маскировки – моментально заискрил рикошетами, пули и снаряды били по броне, но пробить ее пока не могли.
Поняв, что машина попала под обстрел, оператор сделал то что делать был не должен – но и прямого запрета не было. Развернуться – этот тип вертолета был очень маневренным и мог уверенно лететь хвостом вперед – и нашпиговать горный склон снарядами тридцатимиллиметровой пушки он не мог – но уйти из-под обстрела и не доводить испытание на боевую живучесть до конца он мог. В конце концов – несмотря на молодость, оператор был профессионалом, а там, в нескольких сотнях километров от воздушного командного пункта пытались испортить его инструмент, тот самый, которым он собирался делать работу. Это был его аппарат, его вертолет и потерять, и даже допускать чтобы ему причинили хоть какие-то повреждения он не хотел, пусть это и была игра. И поэтому он, резко сработав шагом винтов, буквально выстрелил вертолет вверх, выводя его из зоны огня. Маневр был настолько быстрым и четко выполненным – что ни один из операторов зенитных установок не успел на него среагировать. Вертолет на какие-то мгновения выпрыгнул из-за гребня холма, стоящий в обзоре поисковый локатор зенитно-ракетного засек его – но даже не успел точно классифицировать его как цель. Мгновение – и вертолет снова рухнул в ущелье, миновав зону огня. Особенно эффектно маневр смотрелся с экрана – сначала, будто небо прыгнуло зрителям навстречу – а потом ими показалось что еще немного – и они останутся на этих скалах вместе с догорающим вертолетом.
– Лихо…
– Волк – Мосину-один, прошу доложить о повреждениях и возможности выполнения учебной задачи, прием! – полковник Манн не забывал о своих обязанностях.
– Мосин-один – Волку, повреждения незначительные. Выполнение учебной задачи возможно, как поняли?
– Мосин-один принято, приступить к выполнению учебной задачи!
Вертолет появился над полем боя внезапно – только что на большом экране перед зрителем проносились лишь каменные стены ущелья, мелькала лента горной речушки внизу – и вдруг они вынеслись на полном ходу в небольшую долину. Какие-то палатки, горящие костры, остовы бронетехники – все это мелькнуло на мгновение, стремительно надвигающееся – а потом почти все поле зрения скрыл дым от стартующих из-под пилотов НУРСов и ракет – и сплошная стена разрывов внизу.
Дирижеры из "оркестровой ямы" своевременно переключили на большой экран картинку с парящего в небесах "Ворона" – и там, где совсем недавно пульсировали белые точки костров и стояли черные квадратики техники сейчас было лишь сплошное бурое облако.
– Мосин-один – Волку, учебная задача выполнена, прошу подтверждения, как поняли?
– Волк – Мосину-один, подтверждаем, цель поражена, возвращайте аппарат на базу, как поняли?
– Мосин-один вас понял, приступаем к процедуре вывода.
Не сдержавшись, кто-то захлопал, кто-то подхватил…
– Как видите, господа – чистая победа. Только секунду-две беспилотный вертолет был в поле зрения систем ПВО. Нормальный контакт установить так и не удалость. В гористой, пересеченной местности эта машина неуязвима. Сложнее будет на других ТВД, на Востоке – там ровная местность, пустыня, не спрячешься. Но и там – роль свою сыграет внезапность удара. Не забывайте – выставленные нами расчеты зенитных пушек и пулеметов заранее знали о пролете машины и были готовы к нему. В реальной жизни это будет по другому – полевой лагерь, незнакомая местность, техника, скучившаяся у заправщиков, вымотанные маршем расчеты зенитных средств, бардак. В этом случае такой вот вертолет имеет возможность первым же ударом выбить все зенитки, а потом не торопясь добить тех, кто останется.
– Так что же, получается, у этой машины совсем нет врагов?
– Ну, почему нет… Британцы и североамериканцы разрабатывают оснащенный тридцатимиллиметровой пушкой высокоманевренный штурмовик – как раз для борьбы с нашими вертолетами, которых они боятся. Но тут они загоняют в ловушку сами себя. Они создают самолет с крейсерской скоростью, позволяющей охотиться именно на боевые и транспортные вертолеты. Но такой самолет становится предельно уязвимым от огня с земли – а ведь они его делают легкобронированным. Шилка распилит такой "противовертолет" напополам. Если вертолетчики примут воздушный бой – у них тоже есть шансы и неплохие, ведь мы уже совместили систему управления огнем вертолета с ракетами ближнего боя Р-73. Может так же состояться ситуация боя "вертолет-вертолет" – но основной североамериканский боевой вертолет АН-64 Апач, например, бронирован только от огня с земли. Да, он пока превосходит нас в электронике, его система управления огнем например позволяет одновременно выстрелить все шестнадцать Хеллфайров с минимальными промежутками по шестнадцати целям – но попадания даже одного тридцатимиллиметрового снаряда в двигательную установку он не выдержит. В бронировании этого вертолета есть критические пробелы. Третье поле, пожалуйста.
