Демидов сидел у себя в кабинете, когда в дверь постучали. Подполковник удивился — все, его подчиненные обычно заходили без стука.
— Войдите! — крикнул подполковник. В кабинет вошел спортивного вида мужчина.
Широкоплечий, с пронзительным взглядом, с волевым лицом.
— Вы ко мне? — спросил Демидов.
— Вы ведь подполковник Демидов?
— Полагаю, вы сами знаете, к кому пришли.
— Я из службы охраны. Подполковник Литвинов. Вот мои документы. — Незнакомец достал из кармана служебное удостоверение и протянул подполковнику.
Внимательно изучив удостоверение, Демидов усмехнулся. В милиции не любили людей из службы охраны. Впрочем, здесь не любили и офицеров других спецслужб. Сотрудники милиции всегда выполняли самую грязную и неблагодарную работу, тогда как офицеры других ведомств считались своего рода аристократами.
— Садитесь, — сказал Демидов. — Я вас слушаю.
Литвинов сел. Осмотрелся. И неожиданно спросил:
— У вас можно говорить?
— Полагаю, что да.
— Только полагаете или знаете наверняка? — улыбнулся гость.
Демидов повернулся и включил радио на полную громкость. Потом, снова повернувшись к гостю, сказал:
— Теперь точно можно. Так о чем вы хотели поговорить?
— Вы занимаетесь расследованием убийств среди руководства фирмы «Галактион»? — спросил Литвинов.
Подполковник насторожился. Значит, вот оно как?.. Не сумели найти Резо, не смогли убрать его, Демидова, и решили действовать таким образом.
— Ничем не могу помочь, — сухо проговорил Демидов. — Этим делом занимаются в ФСБ. Обратитесь к ним.
Он протянул руку и выключил радио. Литвинов покачал головой.
— Включите радио, — попросил он. Демидов с удивлением посмотрел на гостя, однако выполнил его просьбу.
— Но я ничего не могу вам сообщить, — сказал он.
— Не торопитесь, — улыбнулся Литвинов. — Я ищу вас со вчерашнего дня. Мне сообщили, что вы пытались помочь президенту компании «Галактион».
— У вас неверная информация. Я никому не пытался помочь. Наоборот, мы его арестовали и выдали в ФСБ. Кажется, он оттуда сбежал. Больше я ничего не знаю.
— Мне нужно с ним встретиться, — заявил Литвинов. — Поверьте, это очень важно. «Провокатор», — подумал Демидов.
— Сожалею, но я ничего не могу вам сообщить, — сказал подполковник.
— Какие, к черту, сожаления! — разозлился Литвинов. — Если я сейчас уйду, они передавят нас поодиночке. Хотите я скажу, кому именно передали Резо Гочиашвили? Его передали сотрудникам группы Слепнева, верно?
«Точно провокатор», — мысленно усмехнулся Демидов.
— Я ничего не знаю, — сказал он. — Меня не интересуют такие подробности.
— Зато меня интересуют, — заявил Литвинов. — Послушай, Демидов… — сказал он, переходя на «ты». — Я со вчерашнего дня тебя искал. У нас мало времени. Только до понедельника.
Это было уже гораздо интереснее. Если гость — провокатор, почему же он говорит о понедельнике? Кто разрешил ему подобную самодеятельность?
— Я знаю, что несколько дней назад тебя едва не убили, — продолжал Литвинов, заметно волнуясь. — И я знаю, что Гочиашвили ищут по всему городу. Мне нужно, чтобы ты мне поверил. Пойми, Демидов, речь идет о секретных вещах. В том числе и о нас с тобой.
— Говори, — кивнул Демидов. — Я тебя слушаю.
— Не здесь, — возразил Литвинов. — Найди другой кабинет, и я тебе все расскажу. Расскажу в подробностях, а ты сам решишь, что нам делать. Только поверь мне. Ты — мой последний шанс.
— Ладно, пошли в другой кабинет. — Демидов поднялся. — Или давай лучше поднимемся наверх. Там у нас приемная начальника управления. Его сейчас нет, вот мы там и поговорим.
— Идет, — согласился Литвинов. Они вышли из кабинета. Несколько минут спустя Литвинов начал свой рассказ. Он говорил, Демидов хмурился, все больше мрачнел, то и дело доставал сигареты. Литвинов выложил все, что знал. Очевидно, у него возникла потребность выговориться. И в лице Демидова он нашел благодарного слушателя.
Литвинов рассказал о болезни Игоря и об услышанном разговоре. О смерти Семена Алексеевича и о своей квартире, сданной в аренду. Рассказал о гибели Виталика и о пропавших деньгах. О своих разговорах с Облонковым и с Беспаловым. О вчерашнем происшествии с Сашей Лобановым. Он рассказывал обо всем — подробно, обстоятельно, как на исповеди.
Через сорок минут Литвинов закончил свой рассказ. Демидов, ни разу не перебивший его, докурив очередную сигарету, с удивлением обнаружил, что выкурил всю пачку. Он тяжко вздохнул.
— Звучит убедительно.
— Думаешь, я все это придумал?
— Это легко проверить, — усмехнулся Демидов. Он поднялся и подошел к столу. — Прямо сейчас. Извини, друг, но я обязан тебе не верить. Уж слишком неожиданно ты появился со своей историей.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Литвинов.
— Погоди. Прежде чем дальше обсуждать эту тему, я хотел бы кое-что проверить. Как фамилия твоего мальчика? В какой больнице ему поставили диагноз?
— Проверяй, — проворчал Литвинов. — Можешь позвонить к нему в больницу. — Он назвал фамилию Андрея, которую теперь носил Игорь, и номер больницы, где был поставлен неутешительный диагноз.
— Так, — сказал Демидов. — Теперь второй вопрос. В каких районах города произошли убийства Семена Алексеевича и твоего друга? Если убийства действительно имели место, их должны были зарегистрировать. Кстати, почему тебя не ищет прокуратура? Ты ведь самый главный свидетель.
— Подозреваю, что ищет. Я уже два дня не ночую дома. Сегодня ночевал у знакомой.
— Так. — Демидов сделал отметку в блокноте и задал третий вопрос: — Где вчера сбили Лобанова?
Литвинов ответил без запинки.
— Отлично. Я сейчас все проверю, — сказал Демидов. — Кстати, я собираюсь позвонить в кассу аэропорта и узнать, значатся ли среди пассажиров, вылетающих завтра в Берлин, твоя супруга, ее муж и твой сын. Если не значатся, то сам понимаешь, нам не о чем разговаривать.
— Звони, только побыстрее, — пробормотал Литвинов. — Меня могут арестовать прямо здесь, в управлении. Я ведь сейчас главный подозреваемый и по делу Семена Алексеевича, и по делу своего друга.
— Вот ключи от моего кабинета. — Демидов протянул Литвинову ключи. — Спустись ко мне и подожди. Я проверю все за несколько минут. Если убийства действительно произошли, они регистрировались в прокуратуре и в милиции. Если нет… Тогда сам понимаешь.
— Хватит угрожать, — поморщился Литвинов. — Я буду тебя ждать. Только побыстрее. Они в понедельник улетают.
— Угу, — кивнул Демидов, направляясь к двери.
Двадцать минут спустя он снова переступил порог своего кабинета. Литвинов сидел, прикрыв глаза. Возможно, дремал.
— Э… подполковник! — позвал Демидов. Литвинов открыл глаза. — Пошли быстрее.
Литвинов не шелохнулся. Он смотрел на Демидова, словно впервые видел.
— Проверил? — спросил наконец Литвинов.
— Проверил, — кивнул Демидов.
— Убедился?
— Пошли со мной. Сам говорил, у нас мало времени.
Литвинов поднялся со стула. Уже в коридоре Демидов быстро проговорил:
— Мы все проверили, все совпало, твои завтра улетают в Берлин. Ты меня извини, подполковник, но у нас у самих столько всего произошло, что я теперь никому не верю. Только себе самому.
Они поднимались по лестнице, когда Демидова догнал один из его подчиненных.
— Можешь говорить, — разрешил Демидов.
— Мы идентифицировали отпечатки пальцев, взятые у раненого бандита, — сообщил офицер. — По нашей картотеке он проходит как Гриб — Долматов Гавриил Харитонович. Пять приговоров. Два убийства. Рецидивист. Вам показать его карточку?
— Звони в больницу, передай им эти сведения. И пошли туда подкрепление, чтобы его охраняли как нужно, — приказал Демидов.
— Вот такие у нас дела, — сказал он, повернувшись к Литвинову.
Когда они снова вошли в приемную, Демидов кивнул своему гостю:
— Садись, теперь моя очередь исповедоваться. Я тебе расскажу нашу историю. А потом мы поедем к моим друзьям.
— Ты еще кому-то доверяешь после случившегося?
— Нет. Но на квартире, которая мне известна, нас будет ждать Резо Гочиашвили — руководитель фирмы «Галактион». Тебе что-нибудь говорит это название?
— Значит… — Литвинов осекся.
— Вот именно, — кивнул Демидов. — Мы все в одной команде. Поэтому нам нужно вместе решать, что дальше делать, куда плыть.
Мне сразу понравился Демидов. Глаза его понравились. Когда я ему все рассказывал, он меня не перебивал, умел слушать, что для сотрудника уголовного розыска совсем не лишнее качество. Не знаю, почему, но я не стал ничего от него скрывать. Может, потому, что хотел рассказать как можно больше. А может, потому, что мне просто надоело всех бояться.
