— Один человек настучал СБУ, где мы были, — сказал Скорпион.
— Ты знаешь, кто это?
— Знаю, но не знаю почему, — сказал он, думая, что нужно во что бы то ни стало выяснить это.
38
Тайсонс Корнер,
Вирджиния, США
Двое располагались выше этажом, двое ниже, четверо снаружи, да еще два автомобиля с мобильной аппаратурой. «Боб Харрис не хотел рисковать», — подумал Скорпион. Они должны были встретиться в торговом центре «Тайсонс Корнер», что сразу за кольцевой дорогой, уже за пределами округа Колумбия. Вся эта вооруженная охрана и все агенты, ведущие наблюдение со всех сторон, не очень-то удивляли Скорпиона. Боб Харрис был заместителем директора Национальной секретной службы ЦРУ, а их встречи со Скорпионом не всегда были дружественными. Скорпион наблюдал с третьего этажа центра, как Харрис озирается, проверяя, все ли его люди на местах, прежде чем войти на эскалатор.
«Харрис мало изменился, — подумал Скорпион. — Чуть постарел, немного пополнел, но все тот же аспирант с пышной, чуть начинающей седеть шевелюрой, в синем костюме в тонкую полоску в стиле эталонной Джермин-стрит, кричащем о Капитолийском холме». Он смотрел, как Харрис идет к нему с дежурной улыбкой, словно предлагая продать Скорпиону квартиру.
— Есть на вас «жучки»? — спросил Скорпион.
Харрис скривился:
— Не будьте таким пугливым. Мы могли бы встретиться в Лэнгли.
— Нет, не могли бы.
Были на Харрисе «жучки» или не были, не имело большого значения. Скорпион должен был предполагать, что у агентов есть дистанционные прослушивающие устройства, и все, что он скажет, будет записано.
— Ну так что? Будем ходить или сядем в калифорнийской пиццерии? — продемонстрировал свой снобизм Харрис.
— Не будьте идиотом. Мы будем ходить, — сказал Скорпион.
— Как ваши дела? — спросил Харрис, искоса глядя на Скорпиона. — Вы в порядке?
— Не притворяйтесь, что вас это заботит. Ложь всегда портит дело.
Харрис остановился и посмотрел на Скорпиона.
— Я думаю, вы не представляете себе, что здесь происходит. Вмешался сам президент. Он хочет знать, в порядке ли вы.
— Он чувствует себя виноватым?
— Он сказал, что это было самое трудное решение из всех, какие ему приходилось принимать. Я думаю, это и вправду так.
— Передайте ему, что у меня все прекрасно.
Это было достаточно близко к правде. Последние три недели он провел в Лозанне, в Швейцарии. Лечебница было закрытой, очень скромной — из тех, какие выбирают кинозвезды, когда не хотят, чтобы кто-нибудь знал, где они. Благодаря деньгам Ахнецова, Скорпион мог позволить себе этот восстанавливающий отдых.
Из окна своей палаты он мог видеть Женевское озеро и снежные вершины Альп. Днем он занимался с физиотерапевтом, проводившим реабилитацию. Врачи сказали, что ему повезло. Шрамов на гениталиях не было, так что, когда боль пройдет, Скорпион снова сможет вести активную сексуальную жизнь. Выбитые зубы ему заменили. По вечерам он прогуливался по крутой улице Пти-Шан до площади Св. Франциска в Старом городе, где ужинал в бистро. Именно там он прочел в газете, что выборы на Украине выиграл Давыденко.
В ту ночь он не мог заснуть, думая о Киеве и Ирине. Он несколько раз начинал звонить ей, но останавливался. К концу второй недели он встретил французскую студентку из Политеха. Она была хорошенькой, забавной, а к сексу относилась как к уравнению, которое смерть как хочется решить, и Скорпион смог убедиться, что хотя бы в сексуальном отношении он снова был вполне в форме.
Харрис насупился, глядя на проходивших мимо трех девочек-подростков в обтягивающих джинсах и топах, которые непрерывно болтали по своим мобильникам, глядя только на витрины магазинов и на каждого проходящего парня.
— Что насчет девушки? Ирины Шевченко?
— А что?
— Было у вас с ней?
— Вы лезете не в свое дело, — сказал Скорпион, ускорив шаг настолько, что Харрис едва поспевал за ним.
— Отнеситесь к этому спокойнее, — ответил Харрис.
— Это не ваше собачье дело!
— Ошибаетесь, — холодно возразил Харрис. — Это важно.
Он огляделся вокруг, словно оценивая поле боя.
— Если вы пообещаете не беситься и не выплескивать виски мне в лицо, то я бы осмелился предложить все-таки поискать нам цивилизованное место, чтобы выпить, — сказал Харрис, намекая на их предыдущую встречу.
— Кто-то стукнул в СБУ, где я был в Киеве. Мне нужно знать кто.
— Я знаю, но тут есть проблема, — сказал Харрис, пытаясь воздействовать своей самой неотразимой улыбкой, которая, когда он был помоложе, заставляла половину вашингтонских стажерок сбрасывать трусики. — Ну как, перемирие?
— Я не собираюсь больше тратить виски на вашу рожу, но я не могу обещать, что не убью вас.
— Тут недалеко, — сказал Харрис и дал знак одному из своих людей. Через несколько минут к одному из входов подъехала машина, которая подвезла их через улицу к торговому центру «Тайсон 2». Они вошли в отель «Ритц Карлтон» и прошли в лобби-бар, еще не опустевший после ланча. Харрис и Скорпион нашли пустой столик и уселись. Двое охранников сели за столик у выхода. Скорпион не стал проверять, он не сомневался, что люди Харриса перекрыли входы и выходы.
— Это похоже на встречу секретных агентов, — сказал Скорпион, оглядывая зал.
К ним подошла официантка. Она была стройна и достаточно хороша, чтобы оправдать стоимость напитков.
— Что будете пить? — спросил Харрис.
— «Кровавую Мэри», — сказал Скорпион, жалея, что в США не достать «Столичной Элитной» или Nemiroff.
— Я тоже, — сказал Харрис.
Они подождали, пока официантка отойдет. Вблизи их столика никого не было. О «жучках» Скорпион не беспокоился. Харриса и его людей здесь бы не было, если бы они не хотели записывать.
* * *
— Вы сказали, что у вас проблемы, — начал разговор Скорпион.
Харрис вертел трехсекционную тарелку со снэками, которую принесла официантка. Он явно испытывал неловкость.
— Взгляните на дело, может быть, в глобальном масштабе. Я… мы — в долгу перед вами. Признаю. Но будь дело только в этом, мне было бы наплевать и на него, и на вас, — сказал Харрис. Глаза его были холодны. — Дело серьезнее. Сказав вам что-то, я нарушу все наши правила, и при этом я должен доверять вам, «зеленой табличке».
Зеленые нагрудные таблички в помещениях ЦРУ носили внештатники и прочие посетители, в отличие от штатного персонала, который носит голубые таблички.
— И даже если бы я мог полностью доверять вам, — глаза Харриса сузились, и он смотрел прямо на Скорпиона, — мало ли что может случиться, когда вы в очередной раз отправитесь в какие-нибудь дикие места и попадете в руки врагов. Поэтому я должен быть уверен не просто в том, что вы не обнародуете чего-нибудь о ком-нибудь, кого вы не любите, но и в том, что вы не откроете этого даже под пытками. Понимаете мою проблему? — закончил он как раз тогда, когда официантка принесла напитки.
Скорпион ничего не сказал. Он смотрел, как официантка, покачивая бедрами, идет к другому столику, думая, слышала ли она последние слова Харриса о пытках. Она, вероятно, любит подслушивать, когда видит необычных посетителей.
— Вы, сукин сын, подставили меня, — сказал Скорпион. Голос его был мягок, сдержан, но напряжен. — Вы, Рабинович и Шефер фактически официально отправили меня на Украину. Потом вы отказались от меня, а потом продали меня. Я был на волосок от пули в затылок, и вы, видимо, ожидали, что она избавит вас от проблем. Я — ваша проблема, старина Боб. Если вы действительно хотите о чем-то позаботиться, я буду заботиться о себе.
Харрис уныло кивнул. Его взгляд блуждал по бару, задерживаясь на картинах в позолоченных рамах и на сидящих за напитками людях в дорогих костюмах.
— Вы смотрите вокруг и думаете, что мы живем в цивилизованном мире, но это ведь не так, верно? — сказал Харрис. — Кто указал вам на нас? Шахматист?
