— А ничего, — ответил Исаев, — просто-напросто заметка для ума. Читаем дальше. Пятьдесят девятый год. Декабрь, нет?
— Декабрь.
— «Накануне рождественских праздников в Западный Берлин из поездки в Гонконг возвратился председатель совета директоров доктор Бауэр с женой. Это был первый визит туда руководящего работника концерна „Дорнброк К. Г.“ На аэродроме Темпельхоф доктор Бауэр заявил корреспондентам, что его впечатлил экзотический островной город своим экономическим динамизмом. Г-жа Бауэр, однако, заметила, что некоторые аспекты жизни в Гонконге напоминали ей собственное детство, проведенное в условиях гитлеровской диктатуры».
— Но ведь тогда еще не было ни ультраправых, ни ультралевых молодчиков, — заметил Кроне, — книги они начали жечь позже.
— К этому готовиться надобно, милый Кроне, готовиться загодя, сугубо серьезно. Только добро — внезапно, жестокость и гнусь всегда планируются.
— Цитировать вас можно?
— Валяйте. Под рубрикой «народная мудрость»… Ну-с, пойдем дальше… Июль шестьдесят третьего. Доктор Бауэр посетил Тайбэй, где вел переговоры о возможности поставки химикатов для сельского хозяйства. «Переговоры проходили весьма интересно, — заявил доктор Бауэр, — и, надо думать, в ближайшем будущем мы начнем цикл деловых контактов с нашим партнером. Думаю, что наш наблюдательный совет поддержит инициативу, предпринятую мною и моими внешнеполитическими советниками».
— Долго же он подкрадывался, — заметил Кроне.
— Это еще надо проанализировать — кто к кому, — ответил Исаев и попросил: — Передайте-ка мне ту вырезочку…
— Из «Вельт»?
— Нет, в белой папочке, там мюнхенская пресса.
Исаев сильно потер глаза — устали от шрифта, надел снова очки:
— Октябрь шестьдесят третьего. Читаем:
«Нам стало известно, что на заседании наблюдательного совета концерна „Дорнброк К. Г.“ председатель совета директоров доктор Бауэр внес проект о перестройке структуры концерна, предлагал заменить „К. Г.“ на „А. Г.“; доктор Бауэр мотивировал свое предложение о перестройке концерна из „семейного“ (К. Г.) в „акционерный“ (А. Г.) тем, что за последние годы „Дорнброк К. Г.“ стал истинным народным предприятием и прежний жупел „семейного“ концерна лишь дает повод недоброжелателям в сопредельных странах Востока, в Азии, Латинской Америке и Африке пугать общественное мнение, вызывая, словно на спиритическом сеансе, зловещие тени довоенных времен и фигуру Круппа, который прочно ассоциируется с „империализмом и нацизмом“. Доктор Бауэр утверждал, что в будущем эта формальность, не меняющая, по его словам, существа дела, станет мешать концерну налаживать деловые связи в „третьем мире“…»
— Интересно, — сказал Кроне. — Я это пропустил.
— В системе семейного концерна Бауэр не имел шансов стать руководителем наблюдательного совета. Его вершина — совет директоров, то есть практическое исполнение предписаний, а он перерос совет директоров. Он личность. Он ворочает делами наравне с Дорнброком, он планирует, а не исполняет, он теоретик-наблюдатель, а не практик-директор…
— Но он же стал заместителем председателя наблюдательного совета!..
— Когда это случилось? Лишь после смерти Ганса…
— Погодите… Вы думаете, что он…
— Я пока ничего не думаю. Я читаю материалы из вашего досье… Вот, в частности, заметочка из «Геральд трибюн». У вас очень хорошее досье, молодцы… Только вы потонули в информации. Слушайте… Это ноябрь 1965 года. «Вчера стало известно, что председатель совета директоров концерна „Дорнброк К. Г.“ д-р Бауэр (49 лет) развелся с фрау Анабеллой Бауэр, которая уехала в Испанию, где ей был куплен бывшим супругом особняк в Торремолинос, на Берегу Солнца, в двенадцати километрах от Малаги. Объяснить причину этого развода пока что невозможно, поскольку семья д-ра Бауэра считалась одной из наиболее счастливых в Западном Берлине. Анабелла Бауэр (36 лет), в прошлом владелица журнала „Спорт“, чемпионка Федеративной Республики по теннису, отличается шармом, доброжелательностью и тонким умом — все мы помним ее великолепные эссе по истории средневековой германской музыки…» Возьмите меня обозревателем, Кроне, — усмехнулся Исаев. — У меня ограниченные запросы.
— Возьму, возьму, валяйте дальше.
— Ладно. Двинемся дальше. Вот заметочка из «Бамса». Август 1965 года. «Вчера на яхте Ганса Дорнброка, которая приписана к порту Палермо, на трехдневную морскую прогулку отправились Ганс Дорнброк, фройляйн Гизелла Дорнброк (57 лет) и доктор Бауэр (49 лет). Фройляйн Дорнброк месяц назад переехала из Базеля, где она жила последние двадцать три года, в Западный Берлин. Она является единственной, кроме сына, родственницей Дорнброка-старшего». Ну? Что вам это говорит? Это было в августе. А в ноябре Бауэр развелся с женой. Тихо и по-доброму. Дальше. Февраль 1966 года. «Фридрих Дорнброк, фройляйн Гизелла Дорнброк и доктор Бауэр провели зимние каникулы в итальянских Альпах, в доме, который был куплен Дорнброком в 1935 году на имя его старшего сына, погибшего в последние дни войны. Лыжники, проживавшие по соседству с виллой магната, злословят, утверждая, что в ближайшее время Дорнброк объявит о том, что д-р Бауэр входит в состав семейного концерна. Естественно, это будет возможно лишь после бракосочетания хорошо сохранившейся Гизеллы с д-ром Бауэром, живущим ныне в одиночестве». Словом, даю руку на отсечение: Бауэр делает ставку на старушку. Она ведь хорошо сохранилась… Знаете историю про возраст женщины? Нет? Девочка — девушка — молодая женщина — молодая женщина — молодая женщина — молодая женщина — молодая женщина — бабушка умерла… Не гогочите, это старая байка. «По слухам, встречи д-ра Бауэра с фройляйн Гизеллой Дорнброк прерваны из-за Дорнброка-младшего, который поставил условие перед отцом, что, если Гизелла выйдет замуж, позволив, таким образом, войти в руководство наблюдательным советом семейного концерна Бауэру, он покинет дело». Это уже весна нынешнего года, Кроне.
— Значит, смерть Ганса Дорнброка выгодна в первую очередь Бауэру?
— А вы как думаете?
— По вашей версии выходит, что Дорнброки стали жертвой Бауэра, который рвется к власти?
— Не совсем так… Старый Дорнброк оказался раздавленным той организацией, которую сам выстроил… Умом-то он понимал, что Бауэр держит в руках все рычаги, но ведь помимо ума есть сердце. Сердце отца. Обратите внимание, как старик насильно затаскивал сына в свое дело. Это теперь общеизвестно… Лишь потеряв сына, он отдал пост заместителя Бауэру. Когда кончится траур, он объявит о помолвке Гизеллы с Бауэром, помяните мое слово. Все может погибнуть, но дело обязано жить. Старик сейчас ненавидит Бауэра, он ненавидит его страшной ненавистью, и он, именно он, провел его на пост своего заместителя…
— Фантастика какая-то, — сказал Кроне. — Вы можете торговать сюжетами…
— Было бы наивно считать, дорогой Кроне, что все зло сконцентрировано в Бауэре. Концерн — это мощный механизм с громадным количеством темных лабиринтов. Там, в недрах этой организации, может расти злой гений века, пока никому не известный. Но все это частности, Гейнц. Очень важные конечно же частности… Главное, куда идет концерн Дорнброка, на что он устремлен в плане политической перспективы… Это вас интересует?
— Ха! — сказал Кроне. — Еще бы! Много денег потребуете за информацию?
— Я старый человек, милый Гейнц, и на сигареты мне пока хватает. Миллион дадите, и будет, — усмехнулся Исаев и разложил перед собой несколько белых картонок из досье. — Вот это я взял из прессы. Могу прочитать по порядку, в хронологической последовательности. Итак, первое: «Нации без собственного ядерного оружия вряд ли смогут в будущем играть роль великой державы. Нации без собственного ядерного оружия не смогут идти в ногу с теми, кто создает ядерное оружие в плане дальнейшего научного и технического развития…» Это говорил Греве, представитель ФРГ в НАТО, 24 января этого года. Заметьте: Греве тесно связан с делом Дорнброка, Гейнц. Далее: «Обладание и право использования ядерного оружия должно стать символом и даже характерной чертой, определяющей критерий суверенитета». Это Штраус в бытность свою министром обороны у Аденауэра. Заметьте: Штраус — член наблюдательного совета у Дорнброка. Далее: «Западногерманская фирма „Ваффен унд Люфтрюстунге А. Г.“, связанная договором с Дорнброком, испытала на своем полигоне многоступенчатую ракету, заявив, что отныне она готова принимать заказы на исполнение всех систем тактических ракет». Это «Штутгартер цайтунг». Продолжаю: «С 1956 по 1966 год в ФРГ на цели министерства обороны израсходовано 200 миллиардов марок, что в два раза больше сумм, затраченных Гитлером на военные нужды Германии за все время его пребывания у власти». Сие «Альгемайне цайтунг». Далее: «По полученным сообщениям, Ганс Оповер и Вам Пресс из Высшего технического училища в Мюнхене проводят в высшей мере интересные эксперименты. Суть их окружена плотной завесой секретности, однако осведомленные источники считают, что они работают над созданием плазм, генерирующих с помощью лазеров мощные лучи света, сфокусированные так, чтобы создать при этом необходимую высокую температуру. В связи с этим высказываются предположения, что таким же образом можно будет вызвать реакцию синтеза дейтерия и трития. А, как известно, водородные бомбы получают свою энергию от синтеза ядер дейтерия и трития, которые нужно нагреть до температуры, превышающей 100 миллионов градусов по Цельсию. Это достигается с помощью атомной бомбы, являющейся взрывателем водородной бомбы. Оповер и Пресс собираются, вероятно, использовать вместо старого атомного взрывателя новый — лазер, который будет надежнее при взрыве водородной бомбы». Это пишет «Санди таймс», Гейнц. А Высшее техническое училище в Мюнхене Дорнброк опекает последние три года очень активно… Интересно? То-то. Далее: «Политика США ни в коем случае не предусматривает передачу контроля над ядерным оружием Соединенных Штатов в руки какого-либо государства, не обладающего ядерным оружием». А это представитель США в «Комитете восемнадцати» в Женеве, июнь прошлого года. Это одна рука, Гейнц, которая не ведает, что творит другая. А другая вот что творит: «В течение многих лет мы представляем своим партнерам по НАТО системы тактического ядерного оружия. Мы проводим обучение по применению этого оружия с большим числом союзнического военного персонала. Мы прилагаем всевозможные усилия, чтобы информировать наших партнеров по НАТО о проблемах ядерной войны». Это Макнамара, министр обороны США. И далее: «В США в ракетных частях проходят стажировку 5 тысяч офицеров и солдат бундесвера». Это «Франкфуртер рундшау». А теперь послушаем пангерманистов: «Мы, разумеется, тоже знаем, что американская политика в Европе преследует в первую очередь американские интересы. Необходимо уточнить, насколько эти интересы совпадают с нашими». Это канцлер Кизингер. И все это, мой друг, покоится на занятной концепции: «Наши территориальные требования простираются далеко за линию Одер — Нейсе, мы снова хотим заполучить старые области немецкого господства. 2000 год не должен стать годом 83-й годовщины Октябрьской революции». Это генерал фон Хассель, кавалер четырнадцати наград, полученных от Гитлера, министр обороны ФРГ в кабинете Аденауэра — Эрхарда. И, наконец, последнее: «Вражда между Пекином и Москвой породила в Германии мысль о том, нельзя ли сделать Китай рычагом в германском вопросе, включая линию Одер — Нейсе, в соответствии с формулой: „Враг моего врага — мой друг“. Мы, безусловно, вправе включить Пекин в наши расчеты». Это писал Майоника, член фракции ХДС/ХСС в бундестаге. Не думаю, что ему это удастся, я думаю, что в Пекине победит здравый смысл, наша дружеская рука всегда им протянута… Я читал вашу статью, Гейнц, по поводу водородной бомбы Дорнброка. Вы ищете сенсацию и хотите, чтобы она была взрывчатой, яркой, хлесткой. Я же зову вас к тщательному анализу допустимых возможностей, мой друг. Допустимая возможность — это важнее, чем очевидный факт. Простите за назидательность, но мы, старики, спасаемся от склеротического маразма, вещая истины. Не сердитесь на меня. Просто я вам рассказал сугубо схематично то, что меня тревожит сейчас, но в будущем может тревожить еще больше… И не одного меня. Вас тоже…
