— Это мистер Харрис из «Медикэа»? — поинтересовался голос с далеким акцентом.
— Да, это я.
— Я получил ваше письмо о Дэвиде Роббе.
Каз изготовил фальшивку с логотипом «Медикэа», используя в качестве прототипа собственный полис медицинского страхования. Они попытались выставить Карсона Харриса еще на двести долларов, чтобы отпечатать бланки и конверты.
— Послушай, Коул, хватит. Я не могу постоянно одалживать тебе деньги, — заявил ему рассерженный брат.
Тогда Коул и Каз заложили свои кольца и часы.
Каз составил коротенькое письмо, сообщающее, что «Медикэа» пересмотрела счет мистера Робба и просит соответствующее учреждение связаться с ними по указанному номеру телефона. Они сделали пятьсот копий такого письма и разослали фальшивки, надеясь, что никто не обратит внимание на то, что вместо правительственной бесплатной марки на конверте красуется обычная. Они послали письма в медицинские учреждения в теплых штатах и до этого звонка из Феникса не получили ни единого ответа.
— Это ваш домашний телефон? — продолжал допрашивать голос.
— Это частная линия, — солгал Коул, пытаясь угадать намерения звонившего.
— Ваше письмо меня несколько смутило. Вы ведете проверку мистера Дэвида Робба?
— Простите, а с кем я говорю?
— Это Дэйл Деннисон из «Пенсионной программы юго-запада». Мы связаны с компанией «Медикэа» и снимаем средства с полиса мистера Робба.
Коул держал ручку в руке и судорожно рылся в ящике, пытаясь найти листок бумаги.
— Просто для того чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же мистере Дэвиде Роббе, не могли бы вы сообщить мне его нынешний адрес?
— По нашим данным он сейчас в доме престарелых под названием «Дикая дубрава» в Фениксе.
— Вы можете сообщить мне его возраст, основание для назначения пенсии и номер страховки? — спросил Коул, справедливо полагая, что речь может идти о другом Дэвиде Роббе.
— А ради чего все это?
— Мы проводим демографическую перегруппировку с тем, чтобы перераспределение средств от страхования не коснулось мужчин в возрасте старше шестидесяти лет в связи с сокращением средств в «Медикэа», — ответил Коул, надеясь, что такая отработанная напичканная терминами белиберда достаточно затуманит мозги мистеру Деннисону, и он перестанет задавать Коулу вопросы, на которые у того не окажется ответа.
— Ах, вот оно что, понимаю, — смущенно пробормотал голос на другом конце провода.
— Вы хотели продиктовать мне его возраст, основание для назначения пенсии и номер социальной страховки.
— Да-да, верно. Что ж, он федеральный служащий, имевший медицинскому страховку… Ему восемьдесят шесть лет и номер его полиса 568-52-2713.
Каз вернулся домой в восемь. Он пытался разыскать Дэвида Робба через Министерство обороны, но его вышвырнули прочь. Переступая порог, Каз пребывал в ужаснейшем настроении, но когда услышал об успехе Коула, его настроение резко изменилось.
* * *
Дом престарелых оказался низким, одноэтажным строением на шоссе 357, пересекавшем Феникс.
Каз и Коул заплатили таксисту, привезшему их из аэропорта и вошли внутрь. Увиденное заставило их погрузиться в депрессию.
«Дикая дубрава» оказалась питомником для «овощей», где старики принимали «торазин» под присмотром персонала, напоминающего тюремщиков. Каз представился плотной медсестре — индеанке из племени навахо по имени Арлин Клауд, откровенно подозрительно осматривавшей посетителей.
— Я Джозеф Робб, это мой брат Дон. Мы двоюродные братья Дэвида из Алтуны, — заявил Каз, но женщина на это не попалась.
— С кем это вы, ребята, вздумали шутки шутить? Я получила личное дело Дэвида Робба. У него нет никаких родственников. Он пережил всю семью.
— За исключением дяди, — поправил ее Каз.
— Что еще за дядя?
— Дяди Сэма. — Каз достал свое старое удостоверение федерального агента и показал женщине. — Так что, сестра Клауд, если вы будете себя вести в том же духе, то в своем почтовом ящике наверняка найдете повестку в суд.
Трубки выходили из всех мыслимых отверстий в теле Дэвида Робба. А одно-два даже пришлось проделать специально. Например, отверстие в центре шеи, чтобы соединенная с таймером система могла каждые четыре минуты накачивать в его легкие кислород. У старика были пролежни, и весил он не больше сотни фунтов. Робб занимал отдельную палату с окном. Самым лучшим в Дэвиде Роббе были его глаза глубокого коричневого цвета, и в них еще сохранился прежний ум. Каз подошел к старику, подвинул себе стул и сел.
— Мистер Робб? — позвал он.
Тот посмотрел на него и кивнул.
— Я Соломон Казоровски. А это Коул Харрис. — Он показал лежащему свое фэбээровское удостоверение. — Мы должны поговорить с вами о Гавриэле Бахе. Вы можете говорить?
Мужчина кивнул, затем медленно разлепил губы.
— Да. — Казалось, он выудил слово из невероятно пыльных глубин.
— В 1971 году вы говорили с ним о Мейере Лански. Вы давали ему некоторый материал. Это так, сэр?
И снова Дэвид Робб прошелестел свой ответ, для подтверждения еще раз качнув головой.
— Что вы давали ему, сэр?
Дэвид Робб долго смотрел на них, текли минуты томительного ожидания. Его сморщенные веки моргнули, прикрывая маяки отчаяния. Он облизал губы, но влаги на них не появилось.
— Сэр… Что было в том чемодане?
— Пленки, — раздался голос, словно песок прошуршал по бумаге. — Разговоры с гангстерами.
— Незаконное прослушивание?
Дэвид Робб кивнул в ответ.
— Сэр, а вы помните, что было на тех пленках? Был ли записан голос Джозефа Ало?
Старик посмотрел на них и промолчал. Потом закрыл глаза почти на минуту. Открыв их снова, он взглянул на Коула.
— Это было так давно… — Включился аппарат искусственного дыхания. С шипящим чавкающим звуком гармошка складывалась и распрямлялась в стеклянном цилиндре, подавая свежий воздух во впалую грудь.
— А где пленки теперь?
— Гавриэль забрал пленки, но так и не вернул их. — Робб закрыл глаза, дыхание его стало тяжелым. Каз и Коул переглянулись поверх кровати, когда старик начал храпеть. Словно желая подчеркнуть, что интервью закончено, аппарат искусственного дыхания вдруг неожиданно отключился.
— Я в это не верю, — заявил Каз. — Два месяца поисков, и вот результат: «Так и не вернул». Гавриэль Бах мертв.
— Гавриэль Бах был своего рода одиноким волком в израильской прокуратуре. Я помню это еще со времен моей работы на процессе. Тот чемоданчик он держал прямо перед собой на столе в день, когда огласили решение суда. Он не оставил его среди других улик. Не могу представить, что Бах отдал записи израильтянам. И потом, раз дело Мейера было закончено, для чего нужны были в Израиле все эти пленки? Это касалось преступности в США.
— Что ты хочешь сказать?
— С этими пленками могло произойти одно из двух. Либо Бах сохранил их, либо выбросил. Ты полицейский. Ты бы выбросил улики, даже если бы думал, что они больше никогда тебе не понадобятся?
— Разумеется, нет.
— Возможно, он поступил так же. Вполне вероятно, что этот чемоданчик валяется сейчас где-нибудь на чердаке.
— В Израиле? — Глаза Каза сузились, как щели в игровом автомате в Атлантик-Сити. — У нас на исходе последние десять долларов. Как, черт побери, мы доберемся до Израиля?
— Ты занимайся тактикой, а я займусь средствами, — заявил Коул.
— Да неужели?
— Разве Райан Боулт не с нами? Может быть, нам следует взять его с собой и позволить ему оплатить наше паломничество.
— Он, во-первых, калека, во-вторых, любитель.
— У тебя есть идея получше?
Они покинули дом престарелых «Дикая дубрава» и стояли на ярком и жарком солнце, пока Каз пытался дозвониться до Райана по сотовому телефону Пенни Ало.
Ему удалось связаться с Райаном только в девять часов вечера.
Призрак облачился в форменное одеяние «Газовой компании Южной Калифорнии». На правое плечо он повесил брезентовую сумку с пистолетом «Ругер Марк II» с глушителем и двумя обоймами по десять зарядов двадцать второго калибра в каждой. Убийца надел резиновые перчатки и синюю бейсбольную кепку. Призрак нашел систему тревоги на торце дома и перекусил кусачками провода. Отмычкой открыл дверь, но та лишь чуть сдвинулась, удерживаемая цепочкой.
Призрак прислушался, ничего не услышал, поэтому приналег плечом на дверь и как следует нажал. Цепочка отлетела и приземлилась где-то в центре гостиной.
Мужчина закрыл за собой дверь и начал осторожно осматривать квартиру, проверяя, нет ли кого. На туалетном столике его встретили снимки Райана Боулта. Вот он в кабинете. Вот улыбается, сидя на переднем сиденье электромобильчика для гольфа с надписью «Мерсенэри». Несколько фотографий с деловых банкетов — Райан и другие гости в светских нарядах сдвинули стулья и сверкают делаными улыбками. Призрак обнаружил еще одну дверь на кухне и сообразил, каким образом, уходя, хозяева могут закрывать наружную дверь на цепочку. Он проверил стенной шкаф на наличие мужской одежды, оглядел ванную, но не обнаружил никаких свидетельств того, что она живет не одна. На кухне Призрак нашел небольшую нишу, откуда ему была видна задняя дверь. Он достал автоматический пистолет из сумки и зарядил его. Потом убедился в том, что глушитель крепко привернут. А затем устроился поудобнее и стал ждать.
