Зима Скорпиона - Эндрю Каплан

Он услышал приближение охраны. Судя по звукам шагов, там было не меньше шести человек. Они остановились у двери его камеры. У него пересохло горло, и он едва мог дышать.

Скорпион вспомнил одну ночь в пустыне из времен его детства. Умер один из сыновей шейха Заида, Малик, сын от второй жены Латифы. Он поранился при падении, в рану попала инфекция, и, когда его привезли в больницу, спасти его было уже невозможно.

В течение трех дней траура они сидели у огня в шатре. Латифа не могла удерживать рыданий, и шейх Заид, вместо того чтобы утешить ее, отослал из шатра. Когда Скорпион вопросительно посмотрел на него, тот сказал:

— У пророка Мухаммеда, мир праху его, есть хадис, в котором говорится: «Плач по покойнику мучает его в могиле».

— Значит, мы не должны плакать? — спросил тогда Скорпион.

— Это не имеет значения, но лучше не плакать, — ответил шейх, однако Скорпион заметил слезы в его глазах.

Послышался звук поворачивающегося ключа, и дверь открылась. Скорпион напрягся. Пуля в затылок, и боль прекратится. «Ничего не говорить, ничего не показывать им, — сказал он себе. — Умирают все». Он сделал глубокий вдох и взглянул на человека, вошедшего в камеру. Тот смотрел в сторону, говоря что-то охраннику, так что лицо его было в тени, и Скорпион поначалу не понял, кто это. Но вот он вышел на свет, и Скорпион увидел его лицо. Это был хорошо сложенный мужчина на седьмом десятке, в костюме от Армани и в очках в стальной оправе, почти совершенно седой. «Это невозможно, — сказал себе Скорпион, — у меня галлюцинации».

— Скорпион, — сказал этот человек, и не узнать его голос было невозможно.

Иванов, «Шахматист», директор Федеральной службы безопасности России, собственной персоной. Выглядел он почти в точности так, как тогда, когда Скорпион видел его в последний раз в Санкт-Петербурге. Его мысль сразу перенеслась в прошлое — Найла, Дачный клуб на Невском проспекте, и чем все это кончилось в здании склада вблизи Нарвской заставы.

Скорпион попытался встать на ноги.

— Снимите с него оковы, — сказал Иванов охраннику по-русски, а затем обратился к Скорпиону по-английски:

— Вы можете идти?

— Не уверен.

— Пошли, — сказал Иванов, подхватив Скорпиона под руку, чтобы поддержать его. Охранник поддержал его с другой стороны. — У нас не так много времени.

Скорпион пытался идти. Без кандалов это у него получалось, но едва-едва.

— Значит вторжения, войны не было? — спросил Скорпион.

— Нет. В чем дело? — спросил Иванов, когда Скорпион остановился.

— Мне нужно кое-что сделать, — ответил Скорпион.

— Не сейчас. У нас всего несколько минут. Я не хочу, чтобы это обратилось в мерзкую свару между чиновниками.

Иванов и охранник помогали Скорпиону идти к стальной двери тюремного корпуса. Из-за дверей некоторых камер доносились крики.

— Где Кулаков? — спросил Скорпион, вися между Ивановым и охранником. С ними были еще двое в штатском, их Скорпион счел работниками ФСБ, и несколько других тюремных охранников.

— Не здесь, — ответил Иванов, глянув на охранника.

— Правда, — подтвердил тот.

— А что со Степаном? — спросил Скорпион.

— С кем?

— С ненормальным блондином, что помогает на допросах.

— У него крыша поехала, — пояснил охранник Иванову.

Иванов остановился и посмотрел на Скорпиона.

— У нас нет времени на него.

— Он убил молодую девушку. Она не заслужила такой смерти. Она не должна была принять смерть от его рук, — сказал Скорпион, отталкивая их и пытаясь идти самостоятельно.

— Я был прав, — пробурчал Иванов. — Вы сентиментальны.

— Это займет всего минуту, — сказал Скорпион. — Где он? — спросил он охранника.

Тот указал на лестницу. Они поднялись на два этажа, Скорпион морщился от боли на каждом шагу. Иванов открыл дверь в кабинет, находящийся в стороне от коридора, и заглянул внутрь. Он подозвал охранника:

— Это он?

Охранник кивнул.

Степан в одиночестве сидел за столом. Он смотрел на пламя свечи, над которым держал пинцетом визжащую белую мышь.

— Я даю вам одну минуту, — сказал Иванов. — Затем мы уходим. С вами или без вас.

Скорпион вошел и закрыл за собой дверь.

* * *

— Вы спасли меня. Почему? — спросил Скорпион. Они сидели на заднем сиденье «Лады Рива», едущей по улице Грушевского мимо правительственных зданий в Мариинском парке. Скорпиону все это представлялось нереальным. Ему казалось, вот-вот, и это окажется сном, и он проснется в своей камере, ожидая пули в затылок.

— Я суеверен. Русские все суеверны, даже атеисты. Особенно атеисты, — сказал Иванов, улыбаясь.

— Вот, — продолжил он, наливая из фляжки в металлический стаканчик объемом в один глоток. — «Столичная Элитная», не та украинская моча, которую пьют здесь. Похоже, вам это нужно. Будем здоровы!

Скорпион выпил.

— Какое же суеверие побудило вас влезть во все это? — спросил он.

— Вы уже дважды помогли России, — сказал Иванов. — И самое забавное, что оба раза у вас не было намерения делать это.

— Эти долбаные авантюристы, — прорычал Иванов, и Скорпион понял, что он имеет в виду СВР. — Зачем втягивать нас в войну с НАТО, когда она нам не нужна и когда мы не можем ее выиграть? Украинского политика мы могли купить, продать и обменять сотню раз. Что за идиотизм!

Он налил в стаканчик еще порцию водки и выпил.

— У меня было предчувствие, что вы нам еще когда-нибудь понадобитесь. Бог троицу любит! Хотите, называйте это суеверием, хотите — подстраховкой. — И он пожал плечами.

Скорпион начал было смеяться, но вынужден был остановиться, скорчившись от боли, снова засмеялся и снова скорчился.

— Для человека, которому оставались считанные минуты до превращения в труп, вы удивительно веселы. Что смешного? — Иванов смотрел на него с интересом.

— Суеверие. В самом деле? — ухмыльнулся Скорпион. — Неужели возможность иметь живого свидетеля, который знает, кто на самом деле убил Черкесова, и тем дает вам в руки козырь как против СВР, так и против любого, кто выиграет выборы на Украине, не имеет к моему освобождению никакого отношения?

— Я был прав. Я всегда говорил подчиненным, что нельзя недооценивать американцев. Если они часто делают глупости, это еще не значит, что все они глупы.

И он покачал головой.

— Если бы я мог доверять вам, и если бы вы не были таким безнадежно сентиментальным, я бы тут же нанял вас. Я рад, что не прикончил вас тогда в Питере.

— Мы подходим друг другу, — сказал Скорпион. — Так что с вторжением?

— Мы заключили сделку.

— Какую?

— Давыденко и Кожановский совместно подписали договор с министром иностранных дел России о том, что, кто бы из них ни