Даффи представил меня как бывшего знаменитого иностранного корреспондента из великого штата Северная Дакота. Я пожал руку вождю, но он уже смотрел на Шартелля. Высокому африканцу я представился сам. Тот ответил, что его зовут Декко.
— Я — персональный помощник Лидера, — густым баритоном пояснил он. Я, естественно, выразил радость по поводу нашей встречи.
— А вы, должно быть, мистер Шартелль, — вождь взял инициативу на себя. — Падрейк столько рассказывал мне о вас, — он вытянул руку, и Шартелль крепко пожал ее, глядя вождю прямо в глаза.
— Знакомство с вами для меня большая честь, сэр, — ответил Шартелль, и тут же до меня донесся облегченный выдох Даффи.
Ordana Альбертии более всего напоминала тент. Сквозь дыру просовывалась голова, а чтобы освободить руки, приходилось собрать материал в складки и забросить его на левое или правое плечо. Так как вождь предпочитал левое, я решил, что тем же приемом пользовались и римские сенаторы, облачаясь в тогу.
— У вас солидная репутация в вашей стране, — продолжал вождь. — Мой персональный помощник, вождь Декко, подготовил целое исследование по вашей деятельности. Остается только завидовать некоторым вашим достоинствам.
Шартелль, как заправский придворный, ответил полупоклоном.
— Я рад, что вы предприняли определенные усилия, чтобы удостовериться в моей компетенции, сэр.
Вождь улыбнулся.
— Уверяю вас, не потому что не поверил моему хорошему другу Падрейку. Он высоко отзывался о вас и о ваших способностях. Но, ставя перед собой задачу такой важности, я должен знать как можно больше о моих помощниках. Видите ли, я считаю себя не столько государственным деятелем, сколько политиком. Как государственный деятель я могу допускать ошибки, как политик — нет.
— Тонкое различие, понимание которого приходит только с опытом, — Шартелль перешел к Декко и протянул руку.
— Я Клинт Шартелль, вождь.
Лицо чернокожего гиганта осталось таким же бесстрастным. Он пожал руку Шартеллю и чуть поклонился.
— Рад познакомиться.
— А не выпить ли нам перед ленчем, — подвел итог церемонии представления Даффи.
Вождь Акомоло улыбнулся.
— Вы знаете мой вкус, Падрейк.
— Лимонный сок с газированной водой. Так?
Акомоло кивнул.
— А вам, вождь Декко?
— Шерри «Бристоль крим», если оно у вас есть.
Даффи раздумчиво посмотрел на него.
— «Бристоль крим». Очень хорошо, — ровный голос Даффи никого не обманул. Молодой человек допустил бестактность. Он это понял, и маска бесстрастности едва не слетела с его лица.
— А ты, Шартелль? Мартини?
— Шерри «Бристоль крим», — невозмутимо ответил Шартелль.
Я еще не успел прийти в себя, поэтому попросил двойной мартини со льдом.
Даффи нажал кнопку, и мгновенно появившийся официант принял заказ. Мы стояли кучкой, обсуждая английский дождь и альбертийскую погоду. Даффи рассказал о своих успехах в выращивании поросят. Вождя Акомоло заинтересовала возможность разведения в Альбертии хорошо переносящих жару пород крупного рогатого скота.
— Мы гоняем стада на четыре сотни миль с севера к скотобойням юга. Многие животные умирают в пути. Все теряют в весе.
— Сколько голов в стаде? — спросил Шартелль.
— От пятисот до тысячи.
— Они идут сами?
— Да, вдоль дорог. Нарушается движение транспорта, скот болеет, пастухи надолго оторваны от дома. У нас непродуманный подход к животноводству. Нужны новые идеи.
Они говорили, а я слушал. Вождь посетовал на экономические трудности Альбертии, особенно в сбыте какао. Даффи повеселил всех эксцентричностью клиента одного из конкурирующих агентств. Шартелль ограничивался лишь короткими фразами и ненавязчиво приглядывался к вождю Акомоло.
Получив лимонный сок, шерри и мартини, мы уселись за круглый стол. Даффи — по правую руку от вождя, Шартелль — слева. Акомоло удовлетворенно кивнул, когда перед нами поставили тарелки с супом из земляного ореха.
— Ваша предусмотрительность иногда поражает, Падрик.
Даффи улыбнулся.
— Я думал, что вам надоела английская кухня.
— Не только их кухня, но и они сами, — ответствовал вождь. — Сердцем я стараюсь не питать к ним ненависти. Я стараюсь жить, как учил нас создатель и мои баптистские наставники. Но они холодные люди, Падрейк, холодные, бесчувственные и мстительные. Три дня я пытался решить вопрос с экспортом какао и три дня я хожу от одного бюрократа к другому.
— Если я могу помочь… — взмах руки вождя прервал Даффи на полуслове.
— Вы и так сделали очень много. Нет, им пора понять, что я не маленький мальчик. Когда мы ведем дело с руководством, никаких проблем нет. Но стоит спуститься на более низкие этажи чиновничьей иерархии, как я упираюсь в стену их скрытого презрения и бюрократической неэффективности. «Разумеется, вождь Акомоло, — передразнил он такого чиновника, — но требуется время, чтобы решить этот вопрос.» Не могут они понять, что времени-то у меня и нет. Время сейчас — самый дорогой для меня товар.
Официант собрал тарелки из-под супа, поставил на стол большую серебряную кастрюлю, снял крышку. Аромат пряностей разнесся по столовой.
— Падрейк! Жаркое из цыплят! — наложив полную тарелку, вождь набросился на жаркое. Капли жира падали на синюю ordana. Я положил себе одну ложку и не спешил приступать к еде, отдавая предпочтение мартини. Шартелль отрезал кусочек мяса, пожевал и проглотил. Его рот приоткрылся и он потянулся к бокалу с водой. Я не мог поручиться, что мяса в любимом блюде альбертийцев было больше, чем пряностей и специй. Даффи, однако, поглощал его с той же скоростью, что и вождь Акомоло и Декко. Я решил, что у него отсутствуют вкусовые рецепторы. Шартеллю, как я заметил, с лихвой хватило первого кусочка.
Вождь закончил трапезу и вытер пальцы о скатерть. Чистая салфетка так и осталась лежать у его тарелки. Вождь потянулся, сладко зевнул.
— Чудесно, Падрейк. Кто готовил жаркое?
— Студент лондонского университета. Уроженец Альбертии, естественно.
Вождь кивнул.
— Молодец. И перца он положил как раз в меру. Вам понравилось жаркое, мистер Шартелль?
— Удивительный вкус, — Шартелль улыбнулся.
Даффи предложил сигары, но альбертийцы отказались, а мы с Шартеллем последовали их примеру. Официант принес кофе.
— Скажите мне, мистер Шартелль, вы знали президента Кеннеди?
— Да, конечно.
— Достаточно хорошо?
Шартель вновь улыбнулся.
— Я обращался к нему: «Джон», когда его избрали в палату представителей конгресса, когда он стал сенатором, и «мистер Президент», когда он вошел в Белый Дом.
— Он уже умер, не так ли?
— Да.
— Я был его горячим поклонником. Он представлял все лучшее, что могла предложить ваша страна. Он принадлежал к тем немногим политикам, кто мог честно сказать, что он — настоящий лидер. Его смерть очень опечалила меня.
— Не только нас. Мы любили нашего президента.
— Так как вы были сторонником Кеннеди и знали его лично, я хотел бы, чтобы вы помогли мне найти ответ на вопрос, который давно мучает меня.
— Могу попытаться.
— Почему не арестовали Джонсона?
Шартелль чуть не поперхнулся. Но ему удалось поставить на стол чашечку кофе, не расплескав ни капли.
— Простите, вождь?
— Я спрашиваю, почему Джонсона не арестовали сразу же после убийства Кеннеди? Ведь от смерти президента более всего выиграл он. Мне казалось, что в такой ситуации следовало ожидать его ареста.
— И кто должен был арестовать его?
— ФБР и ваш мистер Гувер, — ответил вождь Акомоло. — Возможно, объединившись с армией.
— Вы хотите сказать, что смерть Кеннеди являлась результатом заговора Джонсона, не так ли? (Я мог поклясться, что взгляд Шартелля лучился восхищением.)
— Разумеется, нет. Но на месте Гувера я отправил бы кое-кого в тюрьму, Джонсона, вашего мистера Макнамару, Раска, а то и все правительство. Я бы заподозрил существование заговора и определенно не сидел бы сложа руки.
— Но вице-президент автоматически становится главой государства после смерти президента.
— Именно так, и кто поручится, что Джонсон не нанял этого Освальда? В конце концов, Кеннеди убили в Техасе, родном штате Джонсона. Такого совпадения достаточно, чтобы у самого наивного человека зародились подозрения, мистер Шартелль.
Лицо Шартелля расплылось в широкой улыбке.
— Вождь, мы с вами отлично поладим. Да, сэр, — он покивал, продолжая улыбаться. — Отлично поладим.
По форме Альбертия напоминает воронку, носик которой — Барканду, столица страны. Морская столица страны. Морская граница Альбертии — тридцать три мили превосходных песчаных пляжей. Посередине песчаную полосу рассекает глубокая бухта, делящая столицу надвое географически и экономически. На севере, ближе к материковой части Альбертии, пятьдесят квадратных миль трущоб, где средний доход на душу населения не превосходит ста долларов в год. Южный берег бухты — широкие бульвары, ухоженные лужайки, консульства иностранных государств, административные здания, отели, ночные увеселительные заведения, магазины с богатым выбором товаров и Яхт-клуб.
