— Дедушка, сюда часто приезжают фотографы из Токио?
— Нет, редко…
— Вот оно что! А место-то, я думаю, хорошее.
— Мы тоже думаем — хорошее, — сказал крестьянин, окидывая взором поверхность озера. — Давно уж я тут обосновался и каждый раз думаю: по утрам и по вечерам таких красот во всей Японии не сыщешь, — произнёс он с гордостью.
Тем временем где-то у берега послышался всплеск. Будто что-то бросили в воду. По тихой глади пошли круги.
— Что это? — Крестьянин посмотрел в ту сторону, но понять, кто и что бросил, было нельзя. Тасиро тоже не успел заметить, что бросили.
— И что, часто вот так швыряют?
— Не-а, редко, — сказал крестьянин. — На дне этого озера живёт белый дракон. Из-за его проклятия тут люди не живут. Странное дело. — И крестьянин заторопился прочь.
На съёмки южной части озера Тасиро потратил около часа. На очереди было озеро Аоки. Чтобы добраться до него, нужно было выйти на станции под названием Янаба. Но садиться на поезд не имело смысла, и он решил воспользоваться автобусом.
В автобусе неожиданно оказалось много народу. Тасиро едва нашёл свободное местечко в углу салона.
— Следующая остановка — у станции Уми-но Кути, — сказала кондукторша.
Здесь была станция, поэтому вышло и вошло много народа. Тасиро безучастно разглядывал входящих и вдруг заметил знакомую фигуру. Не может быть! Неужели Крепыш?
Держась за поручень, Тасиро с рассеянным видом повернулся к окну. Плоский нос, толстые губы, густые брови, узкие глаза. И впрямь, ошибки быть не могло.
Сначала — в самолёте, потом — в баре «Эльма», затем — столкнуться на строительной площадке в Сэтагая и, наконец, неожиданно встретить в автобусе на старинном тракте Синано.
Тасиро внимательно следил за Крепышом, стараясь в то же время, чтобы тот его не заметил. Мужчина до неузнаваемости изменил свой облик. Мельком взглянув, его можно было принять за крестьянина из деревушки, отправившегося за покупками в городок. Он всё ещё не заметил Тасиро и по-прежнему глядел в окно.
С какой целью он приехал в такое место? Непонятный человек. Может, он просто мылопромышленник?
— Следующая остановка — у станции Янаба.
Крепыш вышел из автобуса, так и не заметив Тасиро.
Тасиро последовал за ним. Крепыш пошёл к станции.
Любопытно! Зачем он сюда приехал? Вот и попробуй догадаться, кто он и чем занят этот человек! Тщетно пытался Тасиро разрешить эту загадку.
Как бы то ни было — удачно, что он встретил его здесь. Безусловно, этот мужчина имеет отношение к происшествию в баре «Эльма». Так что представляется прекрасный шанс проследить за ним.
Крепыш зашёл в транспортную контору и говорил о чём-то с хозяином. Вскоре хозяин спустился в кладовую, где у него был сложен багаж, и принёс упакованный в рогожу предмет правильной четырёхугольной формы. Этот предмет он передал Крепышу.
Судя по тому, как он его держал, предмет был довольно тяжёлый. Крепыш взвалил его на плечо, вышел и внимательно огляделся по сторонам.
По-видимому, багаж откуда-то прислали и он лежал в транспортной конторе до того момента, как его получил Крепыш. Специально послать багаж в такую глушь, чтобы затем кто-то получил его здесь? Это удивительно! И что представляет из себя этот багаж, тоже неясно. Ясно только, что он тяжёлый…
Не замечая Тасиро, Крепыш пошёл к входу на станцию. Вот тебе и на! Значит, он хочет сесть на поезд? Пока Тасиро размышлял над этим, мужчина погрузил багаж и быстро уселся в единственное такси, поджидавшее пассажиров у станции. Машина сорвалась с места и проехала мимо Тасиро.
Тасиро кинулся искать другую машину, но, конечно же, в такой глуши её и быть не могло. Преследование не удалось. Теперь Тасиро оставалось только войти в транспортную контору и спросить, что за багаж получил Крепыш.
— Здравствуйте. — Из задней комнаты показался хозяин. — Заходите, пожалуйста. — Он пристально посмотрел на Тасиро, на плече у которого болталась репортёрская сумка.
— Я — из редакции токийского журнала. У вас был сейчас клиент и забрал багаж.
— Да. — Хозяин растерянно смотрел на Тасиро.
— Не могли бы вы сообщить мне имена отправителя этого багажа и получателя, содержимое багажа и его вес. Тасиро нарочно начал разговор официальным тоном. Неожиданно это дало результат.
— А что, это будет помещено в журнале? — заинтересовался хозяин конторы.
— Да. Нам необходимо узнать, что это за багаж. У нас были сведения, что его отправили линией Тюосэн, и я направился по его следам.
— А что там? Я надеюсь, не труп в дорожной корзине?
— Нет, не труп. — Тасиро усмехнулся. — Содержимое нам не назвали. Но известно, что багаж этот в квадратном ящике, длиной примерно сорок сантиметров.
— Мужчина, который был перед вами, получил именно такой багаж, — удивлённо произнёс хозяин.
— Это удачно! Покажите мне корешок квитанции отправителя.
Страшно заинтригованный, хозяин без колебаний принёс подшивку корешков квитанций:
— Вот она.
Тасиро взглянул.
«Перечень вложений: сырьё для производства мыла. Вес — 5,8 кг. Высота — 50 см. Ширина — 40 см. Деревянный ящик. Обшит рогожей».
«Сырьё для производства мыла…» Тасиро достал блокнот и подробно записал.
«Отправитель: Каваи Горо. Токио, район Синдзюку, квартал Куцунохадзу, 114. Получатель: он же. Станция отправителя: Синдзюку. Место назначения: железнодорожная линия Ооитосэн, транспортная контора у станции Янаба, до востребования».
Багаж был отправлен три дня назад.
— Каваи Горо, — прошептал Тасиро, выйдя из транспортной конторы. — Если, конечно, это имя не вымышленное. Вернувшись в Токио, надо будет проверить. Но теперь Крепыша можно называть Каваи. Куда же этот тип, Каваи, отправился на такси?
Тасиро какое-то время поторчал у станции, но не тут-то было — такси не возвращалось. Тасиро взглянул на часы. Прошло тридцать минут. Он потерял здесь уже достаточно времени. Надо было двигаться дальше.
Багаж — сырьё для производства мыла…
Размышляя, Тасиро пошёл в сторону Аоки. Что хотели построить на пустыре в Сэтагая? Мыловаренный завод. Что Каваи отправил по почте и сам же получил? Сырьё для производства мыла. Всё сходится.
А что, если строительство было предпринято только для отвода глаз? А за забором делали что-то другое. Когда дело было сделано, они стали разбирать забор, и для того, чтобы это не показалось странным, сказали, будто реагируют на протест хозяина. Таким мог быть их первоначальный план. И никому не показалось подозрительным, что строительные работы остановлены. Ловко сработано!
Что же делали за дощатым забором? Похоже, что там и впрямь изготовляли мыло, но… В багаже, полученном из Токио, было сырьё для производства мыла. Зачем же его специально везти в этакую глушь? И куда Каваи повёз его на такси?
Мужчина по имени Каваи, по-видимому, действительно имеет отношение к происшествию в баре «Эльма». Но какова связь между этим происшествием и производством мыла?
Решив наконец, как снимать, Тасиро сделал пять или шесть кадров. Но когда он щёлкал затвором, на поверхности озера что-то изменилось. Это изменение сопровождалось звуком. Звук был такой, будто бросили большой камень. По воде широко разошлись круги. Отражения гор в воде заколебались и будто поплыли. Тасиро ахнул. Он стал искать, откуда идут круги. Рассмотреть это место у ближнего берега мешали заросли, да и далековато было.
Тасиро бросился бежать. Прямо по траве, ломая ветви деревьев. Дороги тут не было, и, определив направление, он побежал напрямик. Но по прямой не выходило — встречались ручейки, заросли, кручи. Тасиро оказался в лесу, и озеро скрылось из виду. Когда же он наконец выбрался на берег в том самом, как ему показалось, месте, поверхность озера уже успокоилась, и в тихой глади снова отражались горы. Круги на воде бесследно исчезли. Определить, куда упал предмет, было невозможно.
Тасиро задумался. Не глупо ли полагать, что между багажом, полученным Каваи, и упавшим предметом есть связь?
На озере Кидзаки Тасиро тоже слышал всплеск и видел круги на воде. Случайно ли это? Перед глазами Тасиро возник обшитый рогожей деревянный ящик, который Каваи получил в транспортной конторе у станции Янаба. И ещё он представил себе, как этот ящик погружается на дно озера.
«Подожди-ка, — размышлял Тасиро, — разве Каваи не сел в автобус неподалёку от станции Уми-но Кути? Разве он не мог получить что-то в транспортной конторе у станции Уми-но Кути? Ведь от этой станции до озера Кидзаки не больше двухсот — трёхсот метров».
Тасиро разволновался и основные фотографии сделал кое-как. Программа съёмок была очень насыщенной, и свободного времени не предусматривалось.
Тасиро колебался.
