— Всё в порядке, господин. По пути из Синдзюку в Огикубо двенадцать светофоров. Даже если мы немножко отстанем, они всё равно не потеряются.
И действительно, всякий раз, как первая машина останавливалась у светофора, они нагоняли её. Сквозь заднее стекло автомобиля проглядывал белый плащ.
— Смотрите-ка, там женщина. А, господин? — Водитель явно заинтересовался.
Первая машина доехала до Огикубо и свернула к югу, в тихий квартал особняков. Глядя на женщину сквозь заднее стекло автомобиля, Тацуо вдруг вспомнил отражение дамы в стеклянной двери зала ожидания станции Токио, куда он пришёл вместе с начальником отдела Сэкино.
Первая машина бежала по кварталу особняков.
— Это «додж», — обернувшись, пояснил водитель.
Дождь, шедший со вчерашнего дня, освежил деревья, и они блестели яркой листвой. Только махровая сакура уже увяла и поблекла. После того как проехали Тэкигайсо — бывшую виллу принца Коноэ, и прохожих и машин стало очень мало. Дорога блестела от дождя.
— Смотри-ка, остановились, — сказал Хакидзаки Тацуо.
Действительно, машина сбавила скорость, свернула направо и исчезла. В том направлении, куда она свернула, дороги не было.
— Прикажете остановиться здесь? — Водитель посмотрел на счётчик. — Дом-то какой громадный!
Таксист, судя по всему, всерьёз заинтересовался преследуемым «доджем».
— Спасибо за труд. — Тацуо расплатился.
— Не сдавайтесь, господин, — бросил на прощание водитель, развернулся и уехал. Тацуо в душе усмехнулся.
На вымокшей дороге не было ни души. Тацуо подошёл к дому, куда заехала машина, и как ни в чём не бывало стал его разглядывать.
Дом окружала каменная ограда метров двадцать длиной. Перед домом был разбит газон, на котором в изящном беспорядке цвели азалии. Деревьев здесь тоже было порядочно, так что из-за них выглядывала только часть крыши.
Особняк был сравнительно большой. За полуоткрытыми воротами виднелась уходящая в глубину участка извилистая дорожка, посыпанная гравием, и садовые посадки.
Пройдя один раз мимо ворот, Тацуо прошагал ещё кэнов[7] семь-восемь и повернул обратно. Голосов слышно не было. Заиграло фортепиано, но звук доносился из противоположного дома. Старая табличка на столбе у ворот гласила: «Вилла Фунэдзака». Надпись была сделана вычурными иероглифами. Табличка тоже блестела от дождя.
Тацуо снова дошёл до угла и повернул обратно. Других прохожих не было, так что приходилось вести себя осторожно. Вроде бы его не заметили. Но он всё равно волновался, не наблюдает ли кто за ним.
Третья попытка рассмотреть дом тоже не дала ничего особенно нового. Тацуо размышлял над тем, ждать ли ему, пока опять покажется Уэдзаки Эцуко. Когда это произойдёт, было неизвестно. Уже начало темнеть. У Тацуо не хватало терпения ждать без конца. Но как уехать? Поймать здесь такси было совершенно невозможно.
Интересно, какое положение занимает хозяин виллы, этот Фунэдзака? Судя по размаху, с каким выстроен дом, достаточно высокое. Богач, наверное. Зачем приехала к нему Уэдзаки Эцуко? Либо по делу, связанному с её работой у ростовщика Ямасуги, либо по какой-то личной надобности.
Нельзя было понять и то, принадлежит ли «додж» фирме «Ямасуги сёдзи» или же он собственность владельца виллы. Какая оплошность, что он не запомнил номера машины. Всё-таки в последний момент она ускользнула!
Кто же такой этот Фунэдзака?
Обо всём этом размышлял Тацуо, пока не вышел к станции Огикубо.
В аптеке перед станцией был телефон-автомат. Вдруг Тацуо, что-то подумав, вошёл в аптеку.
— Дайте мне телефонный справочник.
Взяв толстый том, он нашёл там нужное место. Фунэдзака — фамилия редкая, здесь она повторялась всего три раза.
…Фунэдзака Хидэаки. Район Сугинами, Огикубо, квартал и номер дома такие-то.
«Это он», — подумал Тацуо, достал записную книжку, переписал все данные, а заодно и телефон.
Фунэдзака Хидэаки. Наверно, это имя владельца виллы. Чем же он занимается? Из телефонного справочника понять это, конечно, нельзя.
Делать было нечего, Тацуо зашёл в оказавшуюся на пути книжную лавку и принялся стоя перелистывать справочник «Кто есть кто» — приложение к энциклопедическому ежегоднику. Имени Фунэдзака Хидэаки там не было. Тут Тацуо обратил внимание, что ежегодник опубликован газетной редакцией, и это навело его на одну мысль.
На следующий день после полудня он навестил в редакции газеты своего школьного приятеля Тамура Манкити. Позвонил ему из прихожей, и тот, накинув пиджак, спустился с третьего этажа в вестибюль
— А, редкий гость! — воскликнул Тамура Манкити, завидев Тацуо. — Фирма твоя неподалёку, а ты почти не заходишь.
— Ты сейчас занят? — Спросил Тацуо и получил ответ, что минут тридцать у них есть. — Я пришёл спросить тебя кое о чём.
— Вот как? Ну давай хоть чаю выпьем где-нибудь поблизости.
Они зашли в кафе неподалёку от редакции. Посетителей там было немного. Тамура снял очки и распаренным полотенцем хорошенько протёр лицо[8].
— О чём ты хочешь меня спросить? — Он, как всегда, был нетерпелив.
— Это покажется тебе немного странным. Но не знаешь ли ты, кто такой Фунэдзака Хидэаки? — понизив голос, спросил Тацуо.
— Не знаю. Я с ним не знаком. Он что, тоже кропает танка?[9] — сразу спросил Тамура. Он знал, что Тацуо пишет стихи.
— Нет, это не так. Я имею в виду, не знаешь ли ты его как газетный журналист?
— Так как его зовут?
— Фунэдзака Хидэаки.
— Фунэдзака Хидэаки… — Тамура дважды задумчиво повторил это имя. — Где-то я о нём слышал, — проговорил он, глядя в потолок и обращаясь как бы к самому себе. — Он связан с тобой по работе? — снова спросил Тамура.
— Хм, в какой-то степени, — кивнул Тацуо.
— Нет, я о нём точно слышал. Но это не университетский профессор. И не человек искусства… Подожди, подожди. Попробую-ка я позвонить одному парню из нашей редакции.
Тамура встал, даже не прикоснувшись к поданному кофе. Тацуо вытащил сигарету, но не успел он её докурить, как, улыбаясь, вернулся Тамура.
— Всё понятно, — сказал он, помешивая начавший остывать кофе.
— Что ты говоришь! Спасибо. Чем же он занимается? — Тацуо заглянул Тамура в лицо.
— Мне казалось, что я где-то слышал его имя. Выясняется, это было довольно давно. Последнее время о нём ничего не слышно. Ну, об этом Фунэдзака Хидэаки.
— Хм.
— Короче говоря, это один из боссов правых сил.
— Что? Правых?..
— Ну, не из самых крупных. Три года назад он был арестован по обвинению в вымогательстве. Вот почему я помню его имя.
Какие отношения могут быть между боссом правых и Уэдзаки Эцуко? Тацуо был ошарашен.
Увидев это, Тамура спросил:
— Что с тобой?
Его начало одолевать любопытство.
— А более подробно ты об этом Фунэдзака ничего не знаешь? — спросил Тацуо, не отвечая на вопрос.
— Вот оно что. — Тамура, выпив кофе, закурил и, чуть улыбаясь, поглядывал на Тацуо. — Ну ладно. — Тамура легонько кивнул. — Сейчас я позвоню по телефону и позову сюда человека, у которого я наводил справки. Он должен знать подробности об этом деле. В своё время он подготовил специальный выпуск «Движение правых в наши дни». Там есть и об этом типе. Так что он знает ситуацию. Подожди, я пойду позвоню.
Тамура снова встал и направился к телефону. Почти сразу же он вернулся назад.
— Сказал, что придёт.
— Надо же. Извини, что задерживаю тебя.
Тамура перевёл разговор на другую тему. Они поговорили о старых друзьях. Не прошло и двадцати минут, как вошёл длинноволосый, седой мужчина.
— Это Утино-кун. Он, как и я, работает в отделе социальной жизни, — представил вошедшего Тамура. — Этот парень, — Тамура показал на Тацуо, — хотел бы поподробнее узнать про Фунэдзака Хидэаки. Ты не мог бы рассказать об этом?
— Извините, что отвлекаю вас, — сказал Тацуо.
Утино смущённо улыбнулся в ответ.
— Я раньше немного собирал материал о правых силах. Что касается Фунэдзака Хидэаки, то многого я о нём не знаю. Непосредственно с ним не встречался, — начал Утино тихим голосом. — Особенно большого влияния он не имеет. Его нельзя сравнить, скажем, с… — Тут Утино назвал имя известного деятеля этого направления. — Тот-то ещё с довоенных времён видная фигура. Но если говорить о Фунэдзака, то он человек несколько иного плана и даже отошёл от ортодоксальной линии правых. Его следует назвать выкормышем этой партии, но, сформировавшись в их среде, он образовал свою собственную фракцию. Он, можно сказать, поссорился со своими наставниками и как бы отлучён ими. Толком я этого не знаю. Но характер его в этом проявился достаточно.
— А в чём заключалось дело о вымогательстве? — вступил в разговор Тамура.
