— Нет, давайте лучше условимся встретиться чуть позже, скажем в девять — половине десятого, когда все сотрудники кончат работу и нам никто не будет мешать. Заходите прямо ко мне в кабинет — вы знаете дорогу, — ответил банкир.
Уже в машине, выезжая на залитую водой дорогу, Виджей отметил про себя, что банкиру нельзя отказать в присутствии духа.
В управлении его ждали помощники. По их кислому виду Виджей понял — они опечалены его переводом. Инспектор их хорошо понимал: люди в криминальной полиции трудно срабатывались друг с другом.
— Так что же будет с делом об убийстве Бенджамина Смита? — спросил Рамиз.
— Вероятнее всего, придется сдать его, хотя бы на время, в архив, а там видно будет. Ведь не будем же мы арестовывать покойника? — ответил инспектор.
Зазвонил телефон. Услышав голос Агарвала, инспектор коротко произнес:
— Жду тебя через полчаса там же, — и повесил трубку.
За ними сейчас вновь могли следить агенты службы безопасности, и поэтому нельзя было дать им возможность установить, откуда звонит журналист.
— Мне надо отлучиться ненадолго. Я вас вот о чем попрошу, — обратился он к своим помощникам. — Проследите еще раз, чтобы за мной не было «хвоста» до площади Республики, и, если что, «отцепите» его. Договорились?
Сержанты многозначительно переглянулись и, ни о чем не спрашивая шефа, дружно закивали головами в знак согласия. Так они и вышли из здания полицейского управления — Виджей впереди, а за ним метрах в двадцати — его помощники.
«Хвост» опытные полицейские заметили сразу. Теперь для них было делом только техники его «отцепить». Дарни подошел сзади к бородачу, довольно нагло, почти тенью, шедшему за инспектором, и потребовал у того предъявить документы. Агент начал протестовать, но Дарни это было только на руку. Не обращая внимания на протесты, сержант ловко заломил агенту руку, приставил к стене дома и обыскал. Обнаружив складной нож, он быстро защелкнул наручники на руке агента и, моргнув на прощание Рамизу, направился с незадачливым «хвостом» в полицейское управление.
Рамиз сопровождал Виджея до самой площади, но ничего подозрительного не заметил и встал в сторонке, у газетного киоска, пока инспектор беседовал со ждавшим уже его на площади Агарвалом.
— Будем ночью банк «брать», — с усмешкой произнес инспектор и кратко рассказал о своей беседе с банкиром.
— Значит, тогда до вечера, — выслушав внимательно инспектора, сказал Агарвал.
Виджей посмотрел чуть в сторону, туда, где, казалось, весь поглощенный чтением газеты стоял Рамиз, и сказал:
— Будь предельно осторожен. За мной они опять попытались слежку установить, мои сержанты сейчас «хвост» сняли, но, думаю, ненадолго.
Друзья простились и разошлись в разные стороны.
Агарвал, помня предупреждение инспектора, сменил два такси и еще долго петлял переулками, прежде чем ступил в подъезд своей гостиницы. Хозяин гостиницы держал в руке трубку и был необычайно взволнован. Агарвалу пришлось несколько минут подождать, пока тот не положил наконец трубку, достал ключ от комнаты, протянул его Агарвалу и, вздохнув, сказал:
— Полиция. Ищут какого-то Агарвала, журналиста, говорят, связан с террористами. Но я сказал, что у меня вообще новых постояльцев с прошлой недели нет, а по фамилии Агарвал тем более.
Агарвал молча взял из рук хозяина ключ, а про себя порадовался своей предусмотрительности — сейчас все, кто только въехал в гостиницы вчера или сегодня, будут находиться под подозрением. В его комнате было сыро и темно. Он подошел к окну, раскрыл створки ставень — с улицы дохнуло бензиновой гарью, комната наполнилась звуками улицы. Агарвал забрался в кровать, натянул на себя плед и начал вновь читать листки, исписанные знакомым ровным почерком Бенджамина Смита.
«История моего интереса к «соме» и «кундалини» началась с письма, которое я получил три года назад в Лондоне. Первое, что меня удивило, был сам конверт — желтый, с маркой, на которой был изображен наш последний король. Правда, рядом с ней была приклеена современная марка, поскольку иначе письмо вряд ли могло дойти до меня без дополнительной оплаты. Я с интересом перевернул конверт, посмотрел на обратный адрес — и чуть было не выронил письмо из рук. Там значилось: «Анандпур, Франклин Смит-эсквайр».
Именно так подписывал мой отец свои письма, которые лежали сейчас перевязанные голубой ленточкой где-то в моем шкафу. Я быстро вскрыл конверт и начал читать небольшое письмо — последнее обращение ко мне отца, датированное днем накануне его гибели. В нем он просил меня как можно скорее приехать в Анандпур, с тем чтобы помочь ему в одном очень важном деле, от которого зависит его жизнь. Отец писал о какой-то опасности, угрожающей ему, вспоминал смерть деда, обстоятельства которой были так до конца и не раскрыты. Прочитав письмо, я начал размышлять — кто бы мог отправить мне его сейчас, почти через 30 лет после гибели отца. Тогда я решил, что кто-то хочет, чтобы я вновь вернулся на Восток и занялся расследованием обстоятельств гибели моих предков. Разве мог я тогда подозревать, что это письмо отправил мне не кто иной, как сам Джай-баба, решивший таким образом использовать меня в качестве ищейки, для того чтобы найти утерянные следы рецепта «напитка богов». Я давно хотел поехать в эту страну. Уже тогда я собрал большой материал о корпорациях «Биохим» и «Кэпитал корпорейшн» и здесь хотел дополнить его. Кроме того, после смерти матери мне было как-то неуютно жить одному в нашем большом полупустом лондонском доме, и я решил ехать. Сначала я почти полгода жил в столице и собирал необходимые мне материалы в Национальном архиве, но во время этой первой своей поездки в город, где я родился, в надежде раскрыть тайну смерти отца я встретился со старым викарием. Я показал священнику письмо отца, он прочитал его, потом вышел куда-то и долго не возвращался. Наконец, когда я уже стал беспокоиться, не заснул ли старец где-нибудь, или не случилась ли с ним беда, он вновь появился на пороге своей маленькой гостиной. В руках он держал какую-то небольшую шкатулку.
— Вот, возьмите. — Он протянул мне эту шкатулку.
Открыв ее, я увидел такой же желтый конверт, а рядом два небольших пузырька, в которых обычно хранят лекарства. В одном пузырьке были желтоватые шарики, в другом — зеленоватые. Я вскрыл конверт и увидел записку, написанную уже знакомым мне почерком отца. В ней говорилось:
«Дорогой Бенджамин, вчера я отослал письмо в Лондон в надежде, что оно до рождества дойдет до Вас. Тогда я еще надеялся, что все обойдется и тайна, из-за которой погиб мой отец, больше не принесет никому вреда. Но, видно, судьба распорядилась иначе. Сегодня днем ко мне приезжал этот волосатый посланец Сатаны и требовал отдать все, что касается секрета изготовления «сомы». Но все его шарлатанские выходки, угрозы и уговоры ни к чему не привели. Но боюсь, что теперь они попытаются любыми способами получить секрет «сомы». Поэтому сейчас я передаю все, что касается тайны «напитка богов», в руки викария — более надежного человека я не знаю. Вместе с табличкой, на которой особой клинописью выбит секрет приготовления «сомы» и которую, к сожалению, невозможно уничтожить (я все испытал, но тщетно) или достаточно надежно спрятать — вероятно, она источает какую-то неведомую энергию, — тебе дадут два пузырька — в одном «сома» в виде желтоватых шариков, в другом — «асома» — антидот, снимающий действие «сомы». «Сому» можешь использовать, только если овладеешь секретом «кундалини». Мне так и не удалось этого сделать. Знай — есть люди, много людей, которые стремятся заполучить секрет изготовления «сомы» для того, чтобы использовать этот чудесный напиток в целях закабаления человечества. Они хотят лишить людей свободы, то есть права выбора в жизни, превратить их в послушных и довольных жизнью роботов. Я очень опасаюсь за Вилли и поэтому отсылаю его к тебе. Прошу тебя, позаботься о нем.
Твой отец».
Я последовал совету отца и начал изучать все, что относилось к «кундалини-йоге». Из прочитанных книг я узнал, что это самая трудная и наименее исследованная часть общего учения йоги. Она направлена на высвобождение «кундалини» — своеобразного сгустка космической энергии, спящей в человеческом теле в форме свернувшейся в три с половиной кольца в основании позвоночника змеи.
Разбуженная «кундалини» с быстротой молнии поднимается по нерву, называемому «сушумна», вверх, неся с собой жизненную энергию, к «шашасраре», расположенной в верхней части мозга. В это время тело остывает и становится как бы безжизненным, а душа, освобожденная от плоти, переходит в состояние экстаза, известного под названием «самадхи» — блаженного бессмертия и соединения с высшим сознанием.
Бывают случаи неожиданного пробуждения «кундалини» у тех, чья нервная система была подготовлена соответствующими наследственными чертами, правильным образом жизни и правильным мышлением. Но часто это вело к печальным последствиям, поскольку, если пробужденная таким образом «кундалини» направит свою энергию не по «сушумне», а по какому-нибудь другому нерву, человеку грозит серьезное нервное потрясение или тяжелая болезнь, а иногда и мгновенная смерть. Обычно считается, что «кундалини» может освободиться от сна через «пранайям» — дыхание по системе йоги, которому можно научиться только с помощью гуру — духовного учителя, но лишь использование «сомы» делает это полностью достижимым.
