Дело в том, что некоторые детективы из уголовной полиции Боготы подозревали Табио, но он был слишком умен, чтобы попасться с поличным во время своих смертоносных рейдов. У детективов есть семьи и собственные дети, но уж слишком загружены работой полицейские Боготы, чтобы тщательно расследовать редкие убийства, о которых никто и не заявлял, неизвестных беспризорных детей. В столице государства и без того полно подлежащих расследованию преступлений, одних только убийств каждый год насчитывается до двадцати пяти тысяч.
И все же несколько детективов решили поймать капитана Табио. В национальной полиции Колумбии служило довольно много честных полицейских, если принимать во внимание постоянные предложения взяток и смертельные угрозы, а именно таким способом люди картеля и партизаны спасались от тюрьмы. Этих честных полицейских убивали в таком количестве, что по сравнению с ними жертвы союзных войск в ходе войны в Персидском заливе казались просто ничтожными. Порядочность и общая опасность сплотили их. По случайному совпадению некоторые из них проходили подготовку у полковника Хавьера Рамона Г., бывшего начальника отдела безопасности и контршпионажа тайной полиции Колумбии и надежного агента Дэвида Джардина, завербованного в конце 70-х годов во время обучения в полицейской школе по борьбе с терроризмом.
Группа детективов поделилась слухами о капитане Табио с редакторами столичных газет и телевизионных информационных программ. Вот так и появилась на свет статья, которую Гарри Форд прочитал в газете «Эспадор», сидя в баре «Глазго» отеля «Ла Фонтана» и легонько флиртуя с прекрасной шестнадцатилетней девушкой из Аргентины.
Когда стало ясно, что газетная история не привлекла внимания полицейского начальства, детективы предприняли шаг, который показался бы чересчур радикальным за пределами Колумбии. Они привели в действие кое-какие рычаги, то есть связались с некоторыми влиятельными людьми, когда уже поняли, что на закон в данном случае рассчитывать бесполезно. Одним из таких влиятельных людей оказался и дон Пабло Энвигадо, Робин Гуд из Антьокии.
Как раз в этот момент дон Пабло опечалился известием, которое узнал из разговоров с восьмидесятичетырехлетним священником — посредником в переговорах между Эскобаром и советником президента по делам Медельина. В силу чрезмерной жестокости Пабло терял свою возросшую популярность и обожание со стороны простого люда. Поговаривали, что он объявил войну властям, пытаясь заставить их отменить принятый закон о выдаче США арестованных торговцев наркотиками. Пабло рассчитывал на поддержку всех истинных колумбийцев, но он организовал взрывы бомб в нескольких крупных городах, и эта огульная и редкая жестокость стоила ему традиционного и даже, может быть, романтического образа народного героя.
Так что нельзя было подобрать лучшего момента для передачи ему подробного досье на злодея капитана Табио, что и сделала в Антьокии бабушка одного из детективов. Это могло стать актом восстановления справедливости от имени угнетенного народа и помочь Пабло Энвигадо и медельинскому картелю вновь заручиться пошатнувшейся поддержкой населения. А заявления адвокатов и полиции? Верное дело!
Поэтому Бобби Сонсону и Мурильо, только что прибывшим из Нью-Йорка, где Рестрепо подкупил лейтенанта из отдела по убийствам, было приказано отправиться в Боготу и по возможности публично казнить капитана Табио и его банду убийц-педерастов. И вся Колумбия должна знать, что сделать это приказал дон Пабло.
Для подготовки акции требовалось несколько дней, а может, и пара недель. Убить-то Родриго Табио не составляло труда, но вот разыграть необходимый дону Пабло спектакль — тут надо все тщательно спланировать и проявить терпение.
Поэтому, когда капитан Родриго Табио Барбоса опустил свое грузное тело за столик во внутреннем дворе маленького ресторанчика у подножия холма в Национальном парке, а ансамбль из четырех музыкантов начал тихо наигрывать что-то медленное, как раз к обеду, Бобби Сонсон и Мурильо появились в этом же ресторанчике, спокойно устроившись за столиком в углу. Во дворе стояло пять столиков, обслужить капитана полиции и двух незнакомцев с холодными глазами вышел хозяин среднего возраста с сыном и дочерью.
Вскоре бизнесмены из северной части города и парни с местного телевидения заняли остальные столики.
Табио заказал ветчину и мясо по-аргентински, высморкался в грязный синий носовой платок и напомнил сыну хозяина, чтобы не забыл принести два пива. Не одно, а два. Ребята с телевидения впоследствии точно вспомнили, как он говорил это.
Только дочь хозяина принесла капитану ветчину, как в ресторан вошел человек, — по утверждению одних, среднего роста, а по утверждению других, выше среднего роста, — одетый в клетчатый шерстяной пиджак, вроде тех, что продают приезжающие в город индейцы из Санта-Марты. Он прошел мимо музыкантов, не обращая внимания на любезные пояснения хозяина, что здесь все столики заняты, но внутри полно свободных.
Высокий или среднего роста мужчина лет тридцати направился прямо к столику капитана Родриго Табио Барбосы и громким, ясным голосом (в котором, по утверждению бизнесмена из Кали и твердым заверениям парней с телевидения, чувствовался аргентинский акцент) спросил:
— Это вы, капитан Родриго Табио Барбоса?
Табио обтер пивную пену с усов и пухлых щек тем же самым грязным носовым платком, в который только что высморкался.
— Да, это я, — ответил он, разглядывая через темные очки лицо незнакомца.
— Вы тот самый капитан Табио, который насилует детей в Боготе и позорит всех полицейских? Убийца беспризорных детей? Я должен быть уверен, что говорю именно с тем негодяем, так что отвечай!
Зашипев от ярости, полицейский оттолкнул столик и вскочил, выхватив незаметно пистолет и направив его на незнакомца. Бах! Бах! Но эти два выстрела утонули в опередившей их очереди, вырвавшейся прямо из кармана пиджака незнакомца. От вылетевшего из пистолета пламени пиджак задымился. Табио рухнул навзничь, пять из четырнадцати имевшихся в магазине пуль сбили его с ног.
Он умер еще до того, как повалился на опрокинутый стул, но незнакомец продолжал стрелять, пока вообще ничего не осталось от лица маньяка-полицейского.
В наступившей жуткой тишине незнакомец вытащил пистолет из кармана пиджака, выбросил на ладонь, обтянутую красной перчаткой, пустой магазин, и в мгновение ока вставил новый. Пистолет у него был «ЗИГ-Зауэр Р-226». В этот момент все и заметили красные шерстяные перчатки — единственная деталь, на которой сошлись в едином мнении все свидетели.
Незнакомец направился мимо Бобби Сонсона и Мурильо, которые вскочили в готовности к действиям, держа в руках «узи» и «кольт» калибра 0,45 дюйма.
— До встречи, — любезно бросил незнакомец, проходя как раз мимо их столика, не обращая внимания на оружие, только глядя на них спокойным и каким-то пугающим взглядом.
Пытаясь описать впоследствии этот взгляд, оба телохранителя смогли сказать только, что это был взгляд профессионала, в котором можно прочесть: «Для вас я не опасен, ребята. Но шутить со мной не стоит». Не каждый день приходилось Бобби Сонсону чувствовать такой холодок, пробежавший в тот момент по спине.
У ребят с телевидения была с собой аппаратура, они сделали снимки убитого капитана и в шестичасовых новостях объявили об этом событии, повторив слово в слово вынесенный убийцей приговор. А еще убийца мимоходом попрощался с какими-то двумя неизвестными вооруженными мужчинами, выглядевшими просто оторопелыми. Они сразу же потихоньку удалились с места преступления.
Он сказал: «До встречи…»
А еще красные перчатки, все заметили, что на убийце были красные перчатки.
Группа детективов, решивших покончить с капитаном, осталась очень довольна.
Дэвид Джардин просмотрел видеокассету с записью телевизионных новостей, специально присланную сотрудником секретной службы из британского посольства в Боготе. Он смотрел ее в своем кабинете в компании с Ронни Шабодо, который вытащил из холодильника две бутылки пива «Дос Эквис» и, не отрывая глаз от экрана, передал одну из них шефу.
— Хорошее начало, Дэвид, — заметил венгр, и Джардин наклонил голову в знак согласия.
Пабло Энвигадо пришел в ярость. Его имя совсем не было упомянуто, что противоречило приказу. Потом раздался телефонный звонок, звонил начальник службы безопасности Хесус Гарсиа. Когда Пабло выслушал, как было дело, — какой-то выскочка украл у него возможность совершить правосудие и разрушил план казни убийцы детей, — ярость его стала еще неистовей.
Но затем, как и предсказывали психологи секретной службы, дон Пабло рассмеялся. Ярость улетучилась, он развалился в кресле во внутреннем дворике дома в Медельине, где его спрятал Хесус Гарсиа после налета на виллу «Постель маршала» в окрестностях Санта-Фе.
