Jens Lapidus «VIP-RUMMET»
Перевод с шведского Анна Огневой
Печатается с разрешения литературного агентства Salomonsson Agency
Copyright © Jens Lapidus 2014
© Огнева А. А., перевод, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Жесткий диск
(Восемь лет назад)
Сесилия заглушила двигатель автомобиля. На секунду в наступившей тишине ей показалось, что все в порядке. Она глубоко вздохнула. Вовсе не в порядке. И так никогда еще не было.
Машину она припарковала на площадке у Зайкиного детского сада. Будь все как раньше, она бы уже вытащила сумку из бардачка и поспешила бы за дочерью.
Вечно на бегу, голова вечно забита: что еще нужно сделать. Но в последние недели. Теперь жизнь больше не шла по накатанной колее, а превратилась в катастрофу, грозящую крахом и позором ей и ее семье.
Сейчас ей нужно побыстрее выскочить из машины и забрать детей, они в опасности. Но Сесилия откинулась на спинку сиденья и не могла пошевелиться. Как же здесь тихо, и здесь ее не увидит какой-нибудь знакомый, недоумевающий, почему она вдруг решила расслабиться в машине в четыре часа дня.
Но расслабиться и закрыть глаза она не могла.
Она боялась.
Около часа назад кое-что случилось. Снова.
Тогда она прошла пешком с Кунгсхольмен до Центрального вокзала и собиралась спуститься в метро и поехать на работу. Шефу она сказала, что была у врача из-за боли в спине.
Моросило, капли дождя покалывали лицо, как крохотные иглы. Лужи на дороге напоминали блестящие темные пятна краски. Проходя мимо ратуши, Сесилия насчитала на парковке семь туристических автобусов. Группа женщин, одетая в такие толстые пуховики как у полярников, собралась вокруг гида. Они сгрудились вместе, подняв раскрытые зонтики, как единый щит против плохой погоды.
Сесилия перешла через дорогу, чтобы не проталкиваться сквозь толпу туристов. И когда она почти бежала по другой стороне, у нее вдруг возникло странное чувство. В десятке метров позади нее улицу переходил мужчина в низко натянутой на лоб зимней шапке. И он тоже спешил. Разве не этого же человека она видела курящим рядом с детским психологическим центром? Как будто он чего-то ждал. Ждал, пока она оттуда выйдет?
И в этот момент зазвонил телефон. Скрытый номер.
– Это Сесилия Эмануэльсон?
Голос был мужской.
– Да, это я.
– Хорошо. Просто хотел сказать: твой муж у нас.
– Что?
– Обернись.
Сесилия резко развернулась. Она увидела, как где-то далеко туристы потянулись к входу в ратушу. Она поискала глазами знакомую фигуру. По другой стороне улицы прогуливался мужчина в костюме под зонтиком. А потом она увидела его, человека в шапке. Он стоял в десятке метров от нее, прислонившись к фонарному столбу. Казалось, дождь его не беспокоил. К уху он прижимал мобильный. Увидев, что она его заметила, он поднял руку с телефоном.
Затем она снова услышала его голос в трубке:
– Молчи и слушай. Все очень просто. Матс у нас. И мы следим за тобой. Только попробуй обратиться в полицию сама или через кого-нибудь – и мы его убьем. Просто хочу, чтобы ты это знала.
Сейчас ей нужно выйти из машины, быстро забрать Зайку и Беньямина. Потом мчаться в аэропорт и ближайшим рейсом вылететь к родителям. Нельзя звонить в полицию, пока она не поймет, что все это значит. Кроме того, надо сначала отвезти детей в безопасное место подальше от Стокгольма.
Но она не могла выйти из машины. Она сидела и думала о том, почему все так случилось.
Туфли: «Дзенья».
Смокинг: «Корнелиани».
Сорочка: «Фрай».
Сегодня Филип Шале одет безупречно – ни малейшего изъяна.
Весь ансамбль обошелся в тридцать две тысячи крон в «Ханс Альде», за исключением сорочки – она, кстати, была заказана по мерке прямо из Италии.
Ее и еще три повседневные рубашки он получил неделю назад. Сшита из первоклассного хлопка, выращенного на Карибским островах, нити двойного кручения, пуговицы из натурального перламутра. Отделка воротника и манжет выполнена вручную. Что-то около девятнадцати тысяч евро. Практически даром.
Ну вот: кто-то залил смокинг и рубашку пивом. Или, может быть, коктейлем. Или это вода? Дело в том, что он совершенно не помнил, как это случилось. Он не помнил даже, где это случилось. Просто вдруг почувствовал что-то мокрое сквозь тончайшую шерсть.
Филип осмотрелся. Субботний вечер в самом модном месте города. Танцпол VIP-зала в «Кларе» переполнен.
Акселя невидно. Наверное, ушел домой сразу после ужина: всем известно, что он ненавидит благотворительность.
А вот Карл помахал ему с танцпола. Цветные блики, как от зеркала, отражались от его вспотевшего лба.
А Ян – Филип повернул голову – ну конечно, Ян сидел рядом с ним за столиком. Воротничок его рубашки плотно прилегает к шее – как в рекламе зимней коллекции «Бриони». Бабочка все еще завязана идеально, хотя на часах четверть пятого. Этого Яна всегда заботит внешний вид.
Ян наклонился к Филипу и прокричал ему в ухо:
– Извини, я оплачу химчистку! Ноу проблемс.
Вот как. Значит, это Ян виноват.
– Шикарная у тебя рубашка. Ты знаешь, девяносто пять процентов здешнего сброда не шьют сорочки на заказ. И еще пятьдесят из них вообще не слышали о «Фрай». Ленивые нищеброды. Идиоты.
Филип не понимал, что Ян имеет в виду. Может, он перебрал, или это просто ход, чтобы отвлечь внимание от испорченного смокинга. А может, для Яна это в порядке вещей.
В колонках: ровный ритм Авичи.
В носу: щекочет кокс – неустойчивое чувство, как будто пол вращается вокруг своей оси.
Двадцать минут назад Филип, склонившись над столом, втягивал дорожку. Здесь отделение для самых-самых клиентов: в VIP-зале всем наплевать на наркотики.
So wake me up when it’s all over…[1] Люди на танцполе завывали как ненормальные. Они по-поросячьи верещали и скакали вверх-вниз, опьяненные чувством беззаботности.
Ян снова наклонился к Филипу:
– Посмотри на них. Продажные. Ограниченные. И-ди-о-ты.
Филип больше не мог слушать это нытье. Он вернулся к своему коктейлю. Свежий лимонный вкус его немного взбодрил – он сделал еще один глоток и попытался сфокусироваться на танцполе.
Одну из танцующих девушек он узнал.
В его голове под пульс стробоскопа возникли и другие картинки.
Встреча, на которой он был сегодня, – индивидуальное финансовое обслуживание, «Фенстрем и Квист», – скрипучий дубовый паркет и стены в деревянных панелях. Бесплатный обед плюс бокал терпкого «Сансер». Старинное убранство. Молодой клерк в розовом галстуке от Сальваторе Феррагамо и с серым лицом, пытающийся что-то рассказать об инвестициях. Конечно, у некоторых его предприятий излишняя ликвидность. И с прочими вложениями дела идут не очень гладко. И банк попытался до него донести, что ему нужно сменить управляющего и советника.
Но если ваша семья пользуется услугами одного банка вот уже шестьдесят лет, вы не меняете доверенных лиц просто так, им бы следовало это знать. Тем не менее Филип вежливо все выслушал, ему не хотелось огорчать парнишку, к тому же у него была причина сюда зайти. Только он еще до конца не знал, пришел ли он потому, что хотел получить улучшенный банкинг, или…
Он снова ее заметил. С этой девушкой он встречался пару недель назад. Она попыталась перехватить его взгляд. Ее имя вылетело у него из головы, кажется, что-то вроде Нины или Анины.
На танцпол выпустили дым. Карл танцевал с двумя девицами и выделывался, как акробат.
Луч света снова выхватил из толпы ее лицо, как будто растворившееся в людском море, она была частью дымной пелены, частью этого места. И все же он отчетливо различал ее взгляд. В прошлый раз она трещала без умолку, болтала обо всем, и чем она займется после учебы. Сейчас он даже не мог вспомнить, где она училась.
Она трепалась обо всех знакомых и незнакомых, о том, кто из клубных охранников был клевый, а у кого были садистские наклонности. И вот снова: он ясно увидел ее глаза.
Он ничего не сказал Яну.
На большом билборде на «Скандик Англез» показывали что-то про лыжные костюмы.
Снег в рекламе был таким белым, что Филип отвернулся.
Куда все подевались?
Клуб закрылся. Ян смылся – сукин сын, ведь это он его напоил и уговорил остаться.
Ему нужно домой. Он осмотрелся в поисках такси.
Холодно.
Крошечные диоды, составлявшие картинку на рекламном щите, осветили Филипа, как прожекторы. Ему хотелось закрыть глаза. Лечь в постель. Немного отдохнуть.
Несколько человек шли ему навстречу.
Филип снова оглядел улицу. Какая-нибудь машина скоро появится.
Кто-то толкнул его.
– Эй ты.
