Тедди заставлял мир вокруг вертеться, и не только благодаря кулакам. У него все шло как по маслу, потому что он думал как-то по-особенному.
Скоро уже Деян будет у тюрьмы и заберет своего лучшего друга. Самого крутого парня во всем Стокгольме.
Найдан «Тедди» Максумич выйдет на волю спустя восемь лет.
Прекрасный день.
* * *
Замок щелкнул еле слышно, но для Тедди это был важный звук. Звук, которого он так невероятно долго ждал. Он открыл стальную дверь, и его поразило, насколько это было легко, как будто она была из картона.
Он выбрался на улицу и сощурился от яркого света. В метре над его головой торчала камера, и он знал, что там, на пункте наблюдения, они смотрели на него. Может быть, им хотелось, хотя бы некоторым из них, чтобы все получилось. Чтобы все было хорошо.
Мотор ревел, как на старом тракторе, хотя это и не дизель, да и выхлоп дымил, как кочегарка.
Корпус цвета «металлик» и восемнадцатидюймовые диски давно потеряли лоск, и одно из боковых зеркал почему-то было обмотано скотчем. Тедди очень занимал вопрос, действительно ли эта колымага доберется до Седертелье. Или она на каком-нибудь пригорке потеряет колесо. Или просто тихо заглохнет и загнется, а они проторчат на холоде.
«Меня забирают на гопарской тачке, – думал он, глядя на приближающееся дымное облако. – Мой кореш приехал за мной на долбаном гопарском драндулете».
Дверь открылась, и Деян вылез из машины. Воротник его темно-синей куртки был поднят так, что виднелись оранжевые буквы «Hugo Boss» на его внутренней стороне. Деян улыбался так широко, как будто только что сорвал куш на скачках, но выглядел потрепанным. Там, где раньше под майкой бугрились мускулы, теперь уныло свисала куртка.
– Май фрэнд! – закричал Деян.
Они постояли, обнявшись несколько секунд. На зоне все телесные контакты межу заключенными и посетителями вот уже несколько лет были под запретом, но теперь-то он на свободе.
Тедди почувствовал дыхание Деяна у шеи, и тот, уже серьезно, сказал:
– Добро пожаловать на волю, братан.
Они посмотрели друг на друга. Глаза Деяна темные, вопрошающие и вместе с тем хитрющие.
Потом улыбочка победителя вернулась.
– Обалденно выглядишь.
– Ты тоже, – соврал Тедди.
Тедди показал пальцем на машину и улыбнулся.
– Мог бы за мной приехать на чем-нибудь более презентабельном. Такие вот тачки тормозят только потому, что они выглядят криминально. Вроде раздолбанного «мерса» или «бумера».
Деян захлопнул багажник.
– Это не моя. Свою я разбил, а эту взял у Томаса. Да «бумер» всегда «бумер», это же твоя присказка, если я правильно помню.
– Да, только не ржавый и без такой трубы, что хоть топор вешай.
– Тогда давай возьмем твой «Лексус». – Деян огляделся вокруг и ухмыльнулся. – Или ты его далековато припарковал?
Тедди рассмеялся и снова вспомнил о ней. Как было бы, если бы за ним приехала Сара?
Как ни странно, Деян на трассе не разгонялся. Тедди спрашивал себя, что это за перерождение, но тут Деян стал трепаться о новом кузове X-6 и китайских подделках стимуляторов.
После Халлунды разговор перешел на общих знакомых со старых свободных времен. Друзей. Или кем они были? Александр остепенился, купил таунхаус в пригороде, в Стувсте, женился, развелся и снова женился. У него трое детей: двое от этих баб, и еще один уже давно, с малолетства.
Томас теперь правая рука Деяна, после того как Алекс остепенился и стал честным бюргером. Но это совсем не то, что раньше, уверял Деян. Иван занимался все тем же, что и восемь лет назад, но поднялся в иерархии. Он теперь нацелился на по-настоящему серьезные дела.
Дилеры управлялись все больше прямо из Белграда или Черногории, они вели переговоры с картелями сами, и им всегда нужны были люди на местах.
– Но я так высоко не целюсь. Берусь за все, что приносит сегодня денежки, – рассказывал Деян. – Я еще неплохо навариваюсь. И еще кое-что. Мой долг Куму вырос. Дерьмово это, в общем, ресторан «Сульбергет», которым я для него занимался, провалился.
Тедди рассматривал себя в зеркале. Русые волосы подстрижены ежиком, в паспорте написано «мелированные», это когда он был моложе; глаза большие, зеленовато-карие. Нос приплюснутый, губы полные, и пока он держал рот закрытым, никто не видел зияющую дыру между зубами. С одним из зубов в нижней челюсти возникла проблема, пока он сидел, а так как денег на пломбу не было, да и настоящего дантиста в тюрьме не имелось, его решили выдернуть. Он попытался улыбнуться зеркалу. В общем-то, выглядел он довольно мило.
Он много раз представлял себе эту поездку. Кто за ним приедет, о чем они будут говорить, будет ли он время от времени оборачиваться, чтобы посмотреть на полосу леса и дома, отделявшие его от тюрьмы, которая с каждой минутой становилась все дальше.
* * *
Кабинет Эмили располагался на восьмом этаже, и видно из окна сегодня далеко, до самого Седермальма. Зубцы и башенки Дома Лаурина и подъемник Мариахиссен четко вырисовывались на фоне остального города, а еще дальше виднелся концертный зал Глобен, круглый и белый, как забытый кем-то футбольный мяч.
Никто из фирмы в этом районе не жил. Владельцы «Лейонс» обитали в респектабельных пригородах вроде Сальтшебаден или Юрсхольм или владели апартаментами в Эстермальме и Сити. Ассистенты обитали в Васастан или на Кунгсхольмен, за исключением, разумеется, тех, кто родился с золотой ложкой во рту. Но все хотели жить в Эстермальме. Эмили жила на Рерстрандсгатан и тоже была не прочь перебраться в этот шикарный район. Впрочем, никакой роли не играло, чего она хотела или не хотела, она знала, чего ей полагалось хотеть.
Сегодня ее соседка по кабинету была на месте.
Юсефин работала здесь на три года дольше Эмили и уже давно получила адвокатское звание. Через пару месяцев и Эмили его заслужит, нужно только дождаться рекомендаций. Просто соблюсти все формальности.
Рядом были и другие ассистенты, которые успели проработать столько же, сколько и она, но владельцы конторы по какой-то причине считали, что сотрудников нужно посадить вместе, как в раздевалке.
Эмили взглянула на черновики договора, разбросанные по столу. Кожа на руках была сухой от зимнего воздуха и от постоянной возни с бумагами. В фирме существовал электронный документооборот, но на практике все заканчивается тем, что ты распечатываешь нужные бумаги и закапываешься в них.
Она сохранила новую версию договора, назвала файл «Shareholder Agreement v 2.3» и закончила печатать.
– Юсефин, можно взять твой крем?
Большинство ее друзей натирали лицо и руки сутки напролет, все эти кремы и лосьоны определенно обходились им дороже, чем еда. Но у Эмили так не получалось. Она считала это пустой тратой времени, да и сам процесс ей не доставлял большого удовольствия. Но она все равно злилась из-за пересохшей кутикулы.
Юсефин бросила ей зеленый тюбик «L’Occitane». Эта Юссан была суперэкспертом по уходу. Каждый раз, вернувшись из туалета, она сначала протирала руки бактерицидным гелем – «чтобы избежать бацилл», потом долго намазывала их кремом, а в завершение подкрашивала губы.
Похоже, она считала, что губы тускнели, если она находилась в ватерклозете дольше тридцати секунд.
Эмили почувствовала неприятную пустоту в животе. Она нервничала. Через час ее будут оценивать на ежегодной встрече с владельцами фирмы, которую тут называли «беседой о перспективах».
Она вернулась к работе над акционным договором. Он касался предприятия, занимающегося интернет-играми типа покера или ставок. Владельцы хотели привлечь новый капитал, и важно было, чтобы инвестор впоследствии мог выйти из проекта без затруднений. Когда речь идет о Покупателе с большой «П» в самом монетарном смысле слова, то не важно, венчурный ли это капиталист или промышленный игрок. Все акционеры должны быть в одной лодке. Никому не нужны шумные мелкие однопроцентники, что-то там тявкающие под боком.
Юсефин собрала сумку, она шла на встречу, и потом рабочий день для нее уже закончен.
– Ты ничего мне не рассказываешь, как дела?
Эмили уже почти закончила, осталось только представить договор владельцу, Магнусу Хасселу, вечером. Но Юссан, конечно, спрашивала не об этом.
– Не знаю, думаю, закончу с этим за пару часов. Но у Магнуса телефонная конференция с Сан-Франциско, так что я не представляю, когда он сможет меня принять.
– Я имею в виду вашу «перспективную беседу».
– Все в порядке. – Эмили попыталась сказать это самым ровным тоном.
Юсефин ухмыльнулась.
– Когда я работала столько, сколько ты сейчас, то завидовала уборщикам.
– Уборщикам?
– Да, и охранникам. Я подсчитала, что уборщики в час зарабатывали в 1,4 раза больше, чем я. С тобой, наверное, так же, принимая во внимание, сколько ты здесь сидишь. Ты могла бы обсудить это на сегодняшней встрече…
