Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь

Ознакомительная версия.

Мы прибыли в Пелотту около девяти тридцати вечера, после четырехчасового пути из Керн-Сити. Это был типичный городок, которых много на побережье Флориды. Стандартные киоски, предлагающие нехитрые сувениры, кафе, ресторанчики, небольшие магазинчики стояли в ряд вдоль набережной.

Когда мы проезжали по главной улице, водитель грузовика по имени Сэм Уильямс обратил мое внимание на местную достопримечательность:

— Видите эту коробку? — сказал он, небрежно махнув на внушительного вида здание из стекла и бетона в сиянии неоновых реклам, стоящее на перекрестке. — Отель «Океан». Петелли принадлежит каждый метр этого чуда. Надо отметить, что ему принадлежит и весь этот город, включая вон тот стадион на холме.

Сквозь стекло я послушно глянул в указанном направлении. На холме, возвышаясь над городом, действительно стояло круглое бетонное сооружение. Его центр находился под открытым небом, а трибуны были защищены навесами от дождя. Расставленные по периметру прожектора могли освещать установленный в центре ринг, когда в этом возникала нужда.

— Очень доходное место, надо отметить. Петелли зашибает здесь бешеные деньги, — Сэм вытер потное мясистое лицо сомнительной чистоты носовым платком, сплюнул через опущенное стекло и продолжал: — Петелли проводит здесь поединки боксеров каждую субботу.

С залитого электрическим светом проспекта грузовик свернул направо, на улицу, с обеих сторон застроенную стандартными деревянными домиками. В конце ее виднелся пляж, а еще дальше в лунном свете похожий на огромный лист серебряной бумаги блестел океан.

— Заведение Тома Роша находится на углу, недалеко от набережной, — добавил Сэм, притормаживая. — Я очень тороплюсь, дружище, а не то проводил бы тебя. Но ничего, скажи, что ты от меня, и он найдет тебе попутную машину до Майами. Если же он отсутствует, поговори с его женой. Она славная женщина.

Грузовик остановился на слабоосвещенной набережной, и я, открыв кабину, выпрыгнул из машины.

— Спасибо, что довез, Сэм, надеюсь, еще увидимся.

— Я буду посматривать по сторонам. Пока и удачи тебе, парень.

Я отошел в сторону и посмотрел вслед грузовику, быстро удалявшемуся по набережной. Затем повернулся и медленно направился к кафе Тома Роша.

Это было белое трехэтажное здание, выстроенное из плавника. Двойная дверь была открыта, и в вечерней тишине разносились звуки музыкального автомата. Поднявшись на три деревянные ступеньки, я задержался у двери, чтобы осмотреть помещение. Это был достаточно просторный зал с десятком столиков и стойкой, перед которой в ряд выстроились высокие табуреты, а на ней исходили паром три кофеварки. Электровентилятор, закрепленный на потолке, разгонял горячий воздух.

Двое мужчин в мятых рубашках и грязных брюках сидели за столиком около двери. За столиком возле музыкального автомата комфортабельно расположился высокого роста парень в светлых брюках и галстуке ручной работы. Напротив него сидел толстый коротышка в коричневом костюме и панаме и смотрел в стол ничего не выражающим взглядом.

У стойки, уперев кулак в подбородок, сидел водитель в кожаной куртке. За стойкой сухощавая бледная женщина, я решил, что это и есть Элис Роше, как раз ставила две чашки кофе на поднос. У другого конца стойки стоял сам Том Рош и засыпал в кофеварку зерна. Загорелый, невысокого роста, с копной черных волос и четко очерченным ртом, он внушал доверие с первого взгляда.

В течение нескольких секунд, никем не замеченный, я стоял в темноте и наблюдал за происходящим в зале.

Я следил за тем, как Элис, неся на подносе две чашки кофе, подошла к столику, за которым расположились верзила и коротышка. Когда она ставила чашки на стол, верзила, ухмыльнувшись, схватил ее выше колена.

Она вздрогнула и попыталась освободиться, но мужчина, по-прежнему ухмыляясь, крепко держал ее своей ручищей. Я ожидал, что она ударит его или закричит, но вместо этого она бросила через плечо боязливый взгляд на мужа. Однако тот, занятый кофеваркой, ничего не замечал. По выражению лица этой худенькой женщины я понял, что она боится скандала и не хочет втягивать мужа в драку, в которой ему явно не поздоровится. Я почувствовал, как во мне закипает холодная ярость, но не сдвинулся с места. Проще было бы войти в кафе и задать нахалу хорошую трепку, но при этом пострадала бы гордость мужа. А кому понравится, если за его жену будет заступаться другой?

Женщина наклонилась и попыталась отодрать от себя руку мужчины, но у нее не хватало для этого сил.

Его приятель, сидевший напротив, схватил верзилу за локоть и что-то сказал, обеспокоенно кивнув в сторону Роша, который, отступив на шаг, любовался своей сверкающей кофеваркой.

Верзила отмахнулся от толстяка, как от надоедливой мухи, и его рука скользнула выше по бедру Элис. Та с мужеством отчаяния несильно ударила нахала в переносицу. Тот выругался. Том повернулся и побледнел. Затем, хромая, вышел из-за стойки. На правой ноге у него был ортопедический ботинок.

Верзила отпустил женщину. Она отпрянула от него и бросилась к сидящему у стойки водителю. Но тот, вместо того чтобы помочь, повернулся и стал по-дурацки ухмыляться.

Рош подошел к столу. Нахал даже не поднялся. Рош сделал выпад в сторону мужчины, но тот легко уклонился от удара, и кулак Тома угодил в пустоту, заставив его потерять равновесие. В следующий момент верзила без замаха ударил Тома в живот. Бедняга пролетел через весь зал, врезался в стойку и осел на пол, ловя воздух широко открытым ртом.

Верзила поднялся.

— Уходим отсюда, — сказал он толстому коротышке. — Мне надоела эта дыра.

Он подошел к Рошу, который безуспешно пытался подняться.

— Если ты еще раз, крысенок, попробуешь дотронуться до меня, я раздавлю тебя, как слизняка, — прорычал верзила и занес ногу для удара.

В три прыжка я оказался рядом с верзилой, оттолкнул его от Роша, развернул лицом к себе и ударил в голову. Удар был очень болезненным, чего я и добивался. Пошатнувшись, он все же сумел сохранить равновесие, но от боли из глаз брызнули слезы.

— Если у тебя чешутся руки сорвать на ком-то свою злость, — сказал я, — ударь меня. Я больше подхожу для этого.

Если бы не слепая ярость, овладевшая верзилой, эта встреча могла закончиться для меня весьма плачевно. Однако он попытался достать меня примитивным свингом и вложил в этот удар весь вес своего тела. Удар, рассчитанный на человека, который ничего не смыслит в боксе. Я легко ушел от него и, когда парень пошатнулся, сделал шаг вперед и провел свой коронный удар — хук правой в челюсть. Это был отменный удар. Челюсть хрустнула, словно была сделана из стекла, и парень повалился га пол как подкошенный. Ждать, когда он придет в себя и поднимется, не имело смысла. Когда так падают — это всерьез и надолго.

Я отступил назад и глянул на толстого коротышку.

— Уберите отсюда этот кусок дерьма, пока я действительно не рассердился.

Толстяк, не веря своим глазам, смотрел на верзилу, распростертого у его ног. Он наклонился над ним, а в это время я помог подняться Рошу. Бедняга задыхался, но все же мог стоять без посторонней помощи и сохранял в себе остатки боевого задора. Он даже хотел броситься к обидчику; но я удержал его.

— С него более чем достаточно, — сказал я. — Да и зачем марать руки о всякую сволочь.

Подошла жена и обняла его. Теперь, когда Роша опекала жена, я мог отойти к зрителям: двум парням в мятых рубашках и водителю грузовика.

Толстяк, правда, без особого успеха, пытался привести неудачливого драчуна в чувство.

— Перелом челюсти, — констатировал водитель и шумно вздохнул. — Никогда не видел подобного удара! Ну и ну! Что ж, он получил по заслугам.

— Выбросьте его отсюда, — повторил я. — Парни, ведь вы можете это сделать.

Толстяк разогнулся. Он смотрел на нас с таким видом, что казалось, он вот-вот разрыдается.

— Вы сломали моему приятелю челюсть, — сказал он. — А в субботу у него боксерский поединок.

— Нужно было свернуть ему шею, — сказал я. — Уберите его отсюда, пока я действительно это не сделал.

Верзила открыл глаза, застонал и сел. Нижняя челюсть у него отвалилась, а на правой щеке красовался безобразный кровоподтек, след моего первого удара.

Мужчины в мятых рубашках поставили его на ноги и повернули к двери. Не глядя на меня, едва переставляя ноги, он позволил себя увести. Голова его свешивалась на грудь, в глазах отсутствовал даже намек на мысль. Процессию замыкал толстяк. У него был такой вид, словно он шел за гробом своей матери.

Ознакомительная версия.