Эва Хансен
Цвет боли: ЧЕРНЫЙ
© Эва Хансен, 2013
© ООО «Издательство «Яуза», 2013
© ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Я просыпаюсь в ставшей привычной позе: голова на плече Ларса, его рука по-хозяйски обхватывает меня, прижимая спиной к груди. Затылком чувствую его ровное глубокое дыхание, так дышат во сне люди со спокойной совестью.
Зимой в Стокгольме светает поздно, и только цифры на электронных часах показывают, что уже утро, а свет ночника не позволяет темноте, притаившейся за окнами замка, проникнуть внутрь спальни. Всю ночь падал снег – крупными хлопьями, словно новогодний, я представляю, как он укутал покрывалом все вокруг: сам замок, двор, причал и яхту, дорожку вдоль берега… Тихо, как бывает рано утром в выходной.
Стараясь не шевелиться, некоторое время лежу, вспоминая, с чего все началось…
Столько всего случилось, прежде чем я, Линн Линдберг, оказалась в объятиях самого красивого мужчины в мире Ларса Юханссона в его постели в замке на острове. Остров не только его, а вот замок личный. Недурно?
Сначала мы с моей верной подругой Бритт оказались втянутыми в журналистское расследование (которого, собственно, и не было) убийства Кайсы, но Бритт через пару дней отбыла на каникулы домой в Калифорнию, а меня прикрепили шпионить за вот этим самым красавцем, чьи руки в данный момент крепко обхватывают мое обнаженное тело.
Нет-нет, он вовсе не срывал с меня одежду (хотя я не была бы против). Просто Ларс научил меня не стесняться, но помнить о границе, за которой можно потакать своим тайным желаниям. Граница – дверь спальни, за закрытой дверью можно все, что не противно, по эту сторону и с ним наедине я распутница, Ларс быстро и легко доказал, что под моей оболочкой скромницы прячется порочная натура, и научил сбрасывать оковы. Конечно, пока не до конца, но я делаю несомненные успехи, ванильный секс в миссионерской позе уже не для меня, мне понравились колечки в груди и даже порка и разные фишки БДСМ.
Это наша с ним тайна, делающая ближе друг к другу. О тайне знает только Бритт (как же без нее?).
На моем месте хотели бы оказаться многие, если вообще не все женщины, для которых слово «секс» не ругательство, а напоминание о чем-то приятном… Дело в том, что Ларс умопомрачительно хорош собой, прекрасно сложен, а уж об омутах стальных глаз, у которых тысячи оттенков и в которых прочно поселились веселые чертенята, и говорить не стоит, их магия вообще за гранью разумного. Женская половина человечества неизменно растекается сладкой патокой у ног Ларса Юханссона.
Но Ларс выбрал меня, почему – не знаю, надеюсь надолго, потому что, если он меня бросит, я умру. Сразу умру, даже мучиться не буду. Ни у кого другого нет таких рук, таких губ, ну и… ладно не буду перечислять чего еще, потому что от одного воспоминания о квадратиках его брюшного пресса у меня сводит низ живота.
Еще он богат, причем по-настоящему, умен и образован, но это уже вторично. Главное – его стальные глаза и… и то, что он Ларс! Второго такого нет и быть не может.
Кроме приятных сторон нашего знакомства (о-очень приятных) имеются и крайне неприятные. У меня появился смертельный враг – та самая Анна-Паула Свенссон, которая прикрепила меня к Ларсу. Пока она жива и скрывается от полиции, я жить спокойно не смогу. Она едва не убила меня, а еще подстроила так, что едва не убил Ларс. Анна-Паула вообще преступница, но ненавижу я ее не за покушение на мою жизнь, а за то, что несколько лет назад она смела быть любовницей Ларса!
В моем перечне смертных грехов это самый страшный грех, достойный соответствующей кары. То, что они много лет не виделись, ничего не значит, когда-то Ларс обнимал наглую Анну-Паулу, чего вполне достаточно для смертного приговора ей! Я просто обязана задушить эту дрянь собственными руками. Меня поймут все, кто хоть раз в жизни бывал влюблен по уши.
Бритт со мной согласна и готова поддержать в поимке и уничтожении Анны-Паулы, потому что полиция сделать это, как видно, не способна. Если за дело берется моя неугомонная подруга, итак много пропустившая из-за каникул в Калифорнии, можно не сомневаться, что век Анны-Паулы недолог. Мы еще не придумали, что с ней сделаем, когда поймаем, но участь нахалки, посмевшей любить моего любимого, будет ужасна. Будь она мужчиной, кастрировали бы, а вот как быть с женщиной?.. Ладно, к тому времени, когда изловим, что-нибудь придумается…
Конечно, Ларс не должен подозревать об истинных причинах моей ненависти к Анне-Пауле. Он вообще считает, что наше с Бритт страстное желание поймать и четвертовать нахалку опасно для нас же, потому мы старательно делаем вид, что обо всем забыли. Вряд ли Ларс верит в эту фальшивую амнезию, но пока молчит.
На часах сменились цифры, высветив 7:00. Самое время вставать и одеваться для утренней пробежки. Но сейчас я не бегаю, как делала раньше. Виной всему Ларс, у нас настолько чумовой секс дважды в сутки, что лишних калорий просто не остается, а зарядки для ног лично мне хватает и без пробежки.
От мысли о причинах изменения моего распорядка дня внутри начинает что-то шевелиться. Ларс прав: настоящая распутница, ненасытная и… Ладно, обойдемся без эпитетов. Думаю, если умело разбудить тайные желания, абсолютное большинство женщин окажутся такими же.
– Ты почему не спишь?
Я вздрагиваю. Ларс лежал так тихо, что, когда он проснулся, я не уловила, не было ни малейшего непроизвольного движения, которое делает человек, переходя от сна к бодрствованию.
– А ты?
Он поворачивает меня к себе.
– Линн, я так боюсь тебя потерять…
– Но почему ты должен меня терять?
Если честно, в сердце заползает какой-то противный холодок. Что это, столько дней он твердил, что я его и только его, а теперь вдруг речь о потере? А вдруг Бритт права и я ему просто надоела из-за излишнего послушания? Бритт вообще зовет меня левреткой с тапками в зубах. Такое послушание непривычно для меня самой, я скромница, но не амеба, а вот рядом с Ларсом иначе не могу, расплываюсь мороженым на горячем, как и все остальные. Неужели и правда надоела?!
Что за глупости, тогда он не стал бы ничего говорить, спустил наши отношения на тормозах и все… Нет, здесь другое.
– Ну и к какому выводу привел мыслительный процесс?
– Что? – я даже вздрогнула. Задумавшись, совсем забыла, что Ларс наблюдает. – Почему ты должен меня потерять?
Это не вопрос, а попытка скрыть собственные мысли.
– Скоро начинается учебный семестр.
Тоже мне новость! Можно подумать, я об этом забыла.
– Мне предложили прочесть цикл лекций в Оксфордском университете.
– Вау! – я даже сажусь.
– Вот тебе и вау. Лекции два раза в неделю. – Ларс смотрит на меня вопросительно.
– Ну?
– Это означает, что я буду прилетать домой только на выходные.
А вот это плохо, но как я могу сказать что-то против? Не каждый день даже хорошему специалисту предлагают читать лекции в одном из лучших университетов мира.
– Я пока не дал ответ, хотел посоветоваться с тобой.
– Ларс… – Из глаз готовы брызнуть слезы, но я героически держусь. – Ларс, это очень плохо, что тебя не будет по пять дней в неделю, но не стоит отказываться!
– Я боюсь за тебя.
Я удивилась вполне искренне:
– А почему за меня?
– Боюсь, что ты начнешь заниматься не своим делом и попадешь в какую-нибудь историю.
– Клянусь не влипнуть! – Глупо, но рука сама собой легла на сердце, словно подтверждая серьезность клятвы.
– Лучше поклянись вообще этим не заниматься.
– Ларс!
– Что «Ларс»? Думаешь, я не понимаю, что ты начнешь творить в мое отсутствие? Однажды уезжал на неделю, так ты в лайкру оделась и поркой занялась.
Он встал, но, щадя мою все еще наполовину скромную натуру, успел обернуть полотенце вокруг талии. Как намекнуть, что я вовсе не против отсутствия этого самого полотенца?.. Может, хватит играть в скромницу и лучше дать полную волю собственным тайным желаниям? Но требовалось срочно отвлечь его от лайкры и того, что ей сопутствовало.
– А где ты будешь жить в Оксфорде? – голос почти медовый, это чтобы увести его от ненужных мыслей.
– Если ты сейчас не пообещаешь ни во что не впутываться, то нигде.
– А если пообещаю?
– Не знаю… Там хороший отель Vanbrugh House рядом с университетом, наверное, в нем. Так как насчет обещания?
– Зачем оно?
В серых глазах смешинки:
– Ты предельно честна, крутишься как угорь, но слова не заниматься сыском не даешь. Вообще-то, правильно, потому что все равно нарушишь. Ладно, я что-нибудь придумаю и просто заберу тебя с собой.
