Ознакомительная версия.
Наталья Солнцева
Золотой идол Огнебога
Все события вымышлены автором. Все совпадения случайны.
Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен...
А. С. Пушкин
Москва. Три года тому назад
– Кто ты? – спрашивала она.
– Скажу тебе правду – не поверишь, – отшучивался он
– Поверю!
– А вот и нет. Я умею заглядывать в будущее, поэтому не спорь.
Они познакомились у Ярославского вокзала.
Мальчишка лет семи, прикинувшись голодным и брошенным, вызвал у нее жалость, а потом украл сумочку. Вырвал из рук и побежал. От растерянности она даже не закричала, не кинулась догонять. Она поделилась с ним домашними бутербродами – он жевал, выжидая момент, чтобы выхватить сумку. И дождался.
Она плакала от обиды и безысходности. Куда теперь идти – без денег, без блокнота, где записаны нужные телефоны? Хорошо, что паспорт она положила во внутренний карман куртки, как советовала мама.
– Ты чего плачешь? – по-свойски обратился к ней парень в джинсах и ветровке. – Заблудилась? Большой город все равно что лес.
– У меня... сумочку украли...
– Вместе с кошельком?
– Угу.
– А родственников и знакомых у тебя в столице нет. И податься некуда. Угадал?
Она кивнула.
– Я даже домой позвонить не могу. Мобильника нет, а телефонную карточку купить не на что.
Парень смотрел на нее сверху вниз. Она не была низенькой, это он казался великаном: рослый, плечистый, голубоглазый. Не будь она так расстроена, влюбилась бы.
– Ладно, хватит хлюпать. Слезами горю не поможешь.
– Может, в милицию обратиться? – все-таки всхлипнула она.
– А ночевать где будешь? В отделении?
Встретила ее Москва, словно мачеха, – по-иному не скажешь. Людей много, а чувствуешь себя одинешенькой.
– Первый же пацаненок, к которому я со всей душой отнеслась, оказался вором.
– Ничего, привыкнешь, – серьезно сказал парень. – Тебя как звать-то?
– Дина...
– Врешь, – усмехнулся он. – Ну, видно, тебе так надо.
Она взвилась:
– Думаешь, родители меня Мотрей назвали, да? Или Фросей? Раз приезжая, значит, обязательно Фрося! Злые вы, москвичи!
– Я тоже не здешний. Не кипятись...
Почему она не назвала ему своего настоящего имени? Первый опыт общения с обитателями столицы сделал ее осторожной, во второй раз ее будет трудно обвести вокруг пальца.
– Я не вор! – прочитал он ее мысли. – Можешь меня не бояться.
– Я и не боюсь...
– В самом деле? Тогда поехали ко мне.
Она подумала, что он сутенер, который подбирает на вокзалах несчастных девчонок и делает их проститутками.
– Куда это? В притон?
– Ты не за того меня принимаешь. Я студент, снимаю комнату. Правда, район спальный – Южное Бутово. Там много квартир сдается. Недорого.
Ей было все равно, она не знала Москвы – даже не поняла, что означают слова «спальный район».
– В квартире живут еще молодые муж и жена, но они уехали в отпуск, – добавил он. – Видишь, я тебя не обманываю. Хотя мог бы.
– Значит, мы будем там... вдвоем?
– Получается, да. Ты ляжешь на диване, я на полу перекантуюсь. Утром что-нибудь придумаем. Решайся!
Был ли у нее выбор? В тот момент она думала, что нет. На самом деле выбор есть всегда. Она могла все-таки пойти в отделение милиции, и тогда ничего бы не случилось. Но все произошло так, как предсказали звезды. С ними не поспоришь.
Парень привел ее в обычную съемную квартиру – запущенную, но, насколько это возможно, чисто убранную, с кое-какой мебелью.
– Давай, располагайся. Есть горячая вода, – радостно сообщил он. – Мыться будешь? Полотенце я дам.
Она приехала в Москву встретиться и переговорить с одним человеком. Он обещал помочь с работой, ссудить деньгами на первых порах, подыскать жилье.
– Переоденешься в мою футболку, – предложил парень. – Ты что же, совсем без вещей?
У нее напрочь вылетело из головы! Чемодан...
– У меня чемодан в камере хранения.
– Уже лучше. Завтра поедешь, заберешь. – Он протянул ей большое синее полотенце. – Иди в душ. А я займусь ужином.
Она стояла под теплыми струями, шепча: «Вот она, новая жизнь...»
– О-о! А ты красивая! – воскликнул парень, когда она появилась на кухне. – Садись сюда, поближе к батарее. Осенью у нас холодновато, плохо топят. Водки налить?
Она кивнула.
За едой он пытался развеселить ее. Рассказывал странные вещи – про древние времена, когда не знали русичи единого бога, но поклонялись Перуну, Роду, Яриле, Сварогу и Ладе. Про русалок и леших, про языческие капища и поклонение священному крылатому псу Семарглу, божеству огня, Луны, дома и очага.
– Ударил Сварог молотом по бел-горюч камню, высек искру. Из той искры родился Огнебог и все небесные Ратичи – воины Сварожьи. Повелитель ветров Стрибог начал раздувать первозданное пламя. Тогда Великий Черный Змей подполз к заветному камню и тоже ударил по нему молотом. От его удара рассыпались по миру черные искры. То было рождением всех темных сил, демонов. С тех пор Семаргл оберегает белый свет от зла, день и ночь стоит он на страже с огненным мечом. И только раз в году покидает свой пост, слыша голос Купальницы, зовущей его на любовные игры...
– Откуда ты все это знаешь? – спрашивала она. – Имя у тебя какое-то несовременное: Велидар. Может, ты и вправду пришелец... из прошлого? Шел, шел и заблудился. Попал вроде бы к своим, а вокруг все чужое, незнакомое.
– Может, и так, – смеялся он. – Родители мои увлекаются славянской мифологией, культурой дохристианского периода. Мама статьи пишет, отец помешан на ювелирных изделиях XII—XIII веков, где преобладает языческая тематика. Он готовит иллюстрации к своей работе «Игрища древних славян». Там таки-и-е ритуальные браслеты-наручи из серебра, закачаешься! Оказывается, княгини и боярыни имели по два разных набора украшений. Золотой – для торжественного официального выхода, для пира или посещения собора. Серебряный, с языческими заклинательными элементами, – для ритуальных плясок. Думаю, дамы из высшего придворного круга исполняли во время зимних и летних русалий главный ритуальный танец. Тайком от духовенства, которое осуждало «бесовские плясания».
– Покажешь браслеты?
– Рад бы, да родители живут далеко от Москвы. Они сейчас под Рязанью, какой-то клад откапывают.
– Как интересно! Ты тоже кладами увлекаешься?
– В некотором роде.
– А что такое – русалии?
– Магический обряд.
Он помрачнел, замолчал. Ей захотелось расшевелить его, вызвать на откровенность.
– Ты зачем меня сюда привел? Понравилась, да?
– Я знал, что сегодня тебя встречу. Ты мне нужна... – Он вдруг весь напрягся, насторожился. – Слышишь?
– Что я должна слышать?
Тикали часы, за стеной бранились соседи, где-то выше этажом приглушенно звучала музыка.
– В мир входит зло...
«Он ненормальный, – испугалась она. – Маньяк, как пить дать. Сейчас бросится на меня... Мамочка! Что же я наделала!»
– Повторится то, что уже было... – бормотал он, закрыв глаза. – Ничего нельзя ни предотвратить, ни изменить... Потому что Великие Боги гневаются на нас. Семаргл больше не стоит на страже. Светозарный, он больше не является в огненном вихре, сжигая всю скверну. На своем коне с гривой из золота и шерстью из серебра он скачет по иным просторам... Дым – его знамя! Там, где он проезжает, за ним тянется черный выжженный след...
У нее сердце ушло в пятки, а волосы на голове зашевелились. Она позволила этому маньяку привести ее в квартиру, запереть дверь...
– Ты будешь спать там, в другой комнате! – заявил он. – К счастью, соседи оставили мне ключи. Сиди тихо, как мышка, что бы ни происходило. Поняла?
– П-поняла...
Он налил ей полстакана водки.
– Выпей!
Она замотала головой.
– Я... уже и так...
– Пей!
Она поспешно проглотила спиртное, закашлялась. Маньякам нельзя перечить, это приводит их в бешенство...
Лето и осень прошли для Астры в раздумьях. Она переехала на Ботаническую улицу, в квартиру, оставшуюся ей от бабушки. Как ни уговаривали в очередной раз родители поселиться у них – Астра отказалась.
– Для кого я такую домину выстроил? – сокрушался отец. – Нам с матерью одного первого этажа хватило бы. Из-за этаких площадей целый штат прислуги нанимаем. А единственная дочь ютится в двух комнатах. Скажи ей, Леля! – взывал он к жене.
Та только вздыхала. Непослушная Астра выросла, непокорная. Все по-своему делает, никаких советов не признает. У нее идет какая-то другая жизнь, непонятная, непостижимая для Ельцовых-старших.
– На девочку личная драма повлияла, – неуверенно объясняла поведение дочери Лилиана Сергеевна. – Перед свадьбой узнала, что жених ей изменяет, а потом он и вовсе погиб[1]. Теперь она не может решиться на семейные узы. С Матвеем у нее, кажется, тоже не ладится.
Ознакомительная версия.
