Анна и Сергей Литвиновы - Она читала по губам

© Литвинова А. В., Литвинов С. В., 2012

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012

Я популярна в нашем городе. На меня оборачиваются на улицах. Не обсчитывают на рынке и в магазинах. Даже наш надменный и недоступный мэр всегда, если сталкиваемся в кулуарах, дружески мне улыбается. У меня репутация крепкого профессионала, а мою передачу на телевидении многие специально отмечают в программках, чтобы не забыть посмотреть.

Я хорошо выгляжу, со вкусом одеваюсь и не злоупотребляю алкоголем. Неплохо образована. Не курю. Всегда вежлива с соседями – в нашем провинциальном городке иначе нельзя.

Во мне совершенно нет ничего демонического. Однако – минимум раз в неделю! – мне вслед шипят:

– Убийца!

У людей есть основания думать так.

И, может быть, даже люди правы.

Я никогда не работал на конвейере или на стройке. Но сегодня вечером – после того как принял семь человек подряд! – чувствовал себя, точно работяга после смены. Ломило плечи, гудела голова, а главное – на душе полное опустошение. Ничто не интересовало, ничто не радовало. Как никто, я сейчас понимал плиточника или токаря. С каким бы удовольствием сам откупорил ледяную бутылочку пенного, закусил рыбешкой. Никаких, упаси господи, ресторанов – просто сидел бы на пустынном пляже, бездумно попивал пиво, таращился на море…

Но, к сожалению – говорю абсолютно без пижонства, – я не обычный человек. От дум меня не избавит ни пиво, ни море. Чужие беды, надежды, чаяния пребудут со мной еще долго. За ужином я стану отвечать невпопад, ночью – страдать бессонницей, завтрашним утром поднимусь с головной болью. Мне нелегко достаются баснословные гонорары.

Я проводил последнюю на сегодня посетительницу, вышел в приемную. Верные подданные – постоянный помощник Сименс и временная секретарша Эля – вскинулись мне навстречу. Девочка (она явно упивалась ролью ассистентки при Боге) протянула распечатанный на принтере листок:

– Ваше расписание на завтра.

Я взял, просмотрел – как и сегодня, семь человек. Кто б сомневался, что их будет не меньше.

– И еще Адель Лопухина очень просит ее принять. В любое время, – встрял Сименс.

– Это кто? – наморщил я лоб.

– Наша печально известная знаменитость, – саркастически хмыкнула секретарша.

Сименс поспешно пояснил:

– Телеведущая. Вчера уже к вам приходила спрашивать про колечко.

– Нашла? – усмехнулся я.

– Точно в указанном месте, – усмехнулся Сименс. – Говорит, что потрясена до глубины души. И очень хочет поблагодарить вас лично.

– Ты прекрасно знаешь, что я никого не принимаю повторно, – пожал плечами я.

– Я тоже говорила ей, что только время зря теряет! – удовлетворенно улыбнулась секретарша.

– Лопухина здесь с обеда. На улице, в машине ждет, – пояснил Сименс.

Знаменитости, что ли, больше нечем заняться?!

– Почему вы ее не отослали?.. – раздраженно произнес я.

– Гнали весь день, – пожал плечами помощник. – Но дамочка уперлась. Она ведь настырная, как все журналистки! Придется нам с вами через черный ход удирать.

Я, конечно, не Ванга, отчаявшийся народ подле моих дверей не дежурит. Но бывало и у меня, когда люди пытались любой ценой добиться встречи со мною.

Однако Лопухина уже на приеме была. Причем с вопросом совершенно пустяковым. Что ей надо еще?

Мне стало любопытно. К тому же телеведущая (в отличие от многих моих возрастных, неприбранных, истеричных клиенток) элементарно радовала глаз. Обаятельная, ясноглазая. Даже небольшой налет провинциальности ее не портил.

– Позови – пусть зайдет, – велел я секретарше.

– У нас столик в ресторане заказан. На семь, – предупредил Сименс. – Уже надо выезжать.

– Перенеси, – отмахнулся я.

Эля удалилась, Сименс констатировал:

– Завтра об исключении попросят двое. Послезавтра – еще пятеро.

– Лопухина мне просто понравилась. Как женщина, – подмигнул ему я.

И встретил красотку телеведущую со всей возможной приветливостью. Лично провел в кабинет, придвинул кресло, предложил кофе.

– Нет, нет, я на минутку. Спасибо, что приняли, – явно смущаясь, пробормотала она.

Неловко извлекла из цветастого целлофанового пакета благородного шоколадного цвета коробку, протянула:

– Вот… Вам…

– «Портвейн», – прочитал я сплетенные в витиеватый узор буквы. Хмыкнуть не успел – обратил внимание на год розлива. Тот совпадал с годом моего рождения.

Адель перехватила мой взгляд, виновато произнесла:

– Вообще-то положено, чтоб год сбора урожая совпадал. Но, к сожалению, именно такого я найти не смогла.

Еще один мой незыблемый принцип: никогда не брать ничего от клиентов. Сверх положенной оплаты, конечно. Но обижать Лопухину не хотелось. Тем более ее подарок никак нельзя было равнять с заурядными дорогими коньяками или альбомами по искусству – тем, что несли мне обычно.

– Откуда вы знаете мой год рождения? – улыбнулся я.

– Я журналистка, – откликнулась она. (Расслабилась немного, разрумянилась, повеселела.)

– В социальных сетях меня нет, ссылок на поисковиках – тоже, – упорствовал я.

– Обычно я не выдаю свои источники информации, – лукаво откликнулась она. – Но вы ж все равно насквозь видите. Если берете на себя труд.

Я не стал возражать.

– Поэтому признаюсь, – продолжала Адель. – Много лет назад в нашей городской газете был опубликован рассказ «Мусорщик». Его автором был – как гласила «шапка» – шестнадцатилетний школьник Алексей Данилов. Это ведь вы?

– Вы явно знаете свое дело, – совершенно искренне похвалил я.

Адель мой благожелательный тон, похоже, вдохновил. Стрельнула из-под длинных черных ресниц искрометным взором и произнесла:

– Кстати, ваш рассказ мне очень понравился. Вы – талантливый человек! Талантливый во всем! Скажите, как вы про мое кольцо узнали?

Я улыбнулся – чуть снисходительно:

– Нашли там, где я сказал?

– Именно! В «сокровищнице» у мальчишки! – Адель смешно сморщила носик. – Еще и отдавать не хотел. Пришлось выменять. На побрякушку из бирюзы и машинку!

– Рад, что смог вам помочь.

– Алексей! Вы… вы – просто супер! – Ее глаза сияли.

«Неужели действительно пришла лишь для того, чтобы поблагодарить?»

Но нет. Натура человека, увы, всегда одинакова.

Лопухина смущенно потупила взор:

– Я хотела просить вас помочь мне еще кое в чем. Но ваш помощник сказал, что все ваше время, к сожалению, уже расписано. Я не поверила. Специально ждала весь день, чтобы попросить вас лично.

– Что вы хотели? – не стал ломаться я.

– Ну… дело в том… – Адель, кажется, не ожидала, что я соглашусь столь легко. Явно смутилась.

– Говорите.

– Вот вы, – она вскинула свои ясные огромные глазищи, – когда на меня смотрите – ничего не видите?

Я нахмурился – не люблю подобных кокетливо-глупых вопросов.

Адель мгновенно уловила мое неудовольствие, поспешно произнесла:

– Как вы думаете, я – способна на убийство?

– Конечно. Как любой человек, – мгновенно отреагировал я.

Она отшатнулась – словно ее ударили. И произнесла моляще, жалобно:

– Алексей. Вы не могли бы меня выслушать? Пожалуйста!

И я решил – дьявол, что ли, нашептывал в уши? – отложить свой ужин. Ради хорошенькой девушки. Знал бы я в тот момент, во что ввязываюсь!

Сегодня должен был состояться первый в ее жизни прямой эфир, и Адель жутко нервничала. Всю ночь накануне промучилась, заснула только часам к пяти. А уже в половине восьмого подскочила: привиделся кошмарный сон. Звучит команда: «Тишина в студии!» Ассистентка (за кадром) ободряюще улыбается, вспыхивают красными глазами телекамеры, прошла пятисекундная заставка. А на нее – словно ступор напал. Операторы смотрят растерянно, редактор в наушнике истерически вопит: «Адель! Не молчи! Говори хоть что-нибудь!» И главное: вся область на экранах телевизоров видит ее – дрожащую, жалкую, с онемевшими губами.

Она, кажется, даже закричала от страха. Впрочем, воплем своим супруга не разбудила. Тот поворочался, недовольно почмокал губами, отодвинулся на край кровати. И опять захрапел. Наверно, даже забыл, какой у нее важный день сегодня.

Адель поднялась, накинула халат, вышла на кухню. Домработница должна прийти через четверть часа – к восьми. Адель ждать ее не стала – сама сварила кофе, напилила сыра, колбасы. Уселась у окна, принялась себя успокаивать: подумаешь, всего лишь кошмарный сон. Ничего он не значит! Или даже, наоборот, подсказывает, что все пройдет нормально.

Да и с какой стати ей вдруг перед камерой неметь? Пусть собственных передач в прямом эфире пока не вела, но на телевидении вовсе не первый день. Репортажи с митингов делала, включения со спектаклей и концертов – тоже. Все нормально получалось! А что однажды перепутала Булгакова с Булганиным и как зовут мэра забыла – никто даже не заметил. Главное для прямого эфира – нести, пусть любую чушь, но без заминок и пауз. Это она умеет. С первого курса у нее репутация: Адель Лопухина может говорить что угодно, сколько угодно и на любую тему.