Данил Корецкий - Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион

Разведывательный спутник «Лакросс», принадлежащий военной разведке США, давно устаревший ветеран «холодной войны»: огромный конус, размером с хорошо известный российским пассажирам автобус «Икарус», – распластав длинные крылья солнечных батарей, натужно парил на высоте двухсот километров, совершая очередной виток вокруг земного шара. Несколько лет назад потребности ЦРУ и технический гений профессора Кольбана, разработавшего новую программу космического слежения, вернули старичка к жизни, поставили в строй, и он добросовестно внес свой вклад в операцию «Рок-н-ролл», которая если и не стала до конца успешной, то отнюдь не по вине его компьютеров, электрических цепей, электронно-оптических датчиков и передающих антенн.

Сейчас «Лакросс» нес службу по инерции, выполняя разовые задания, просто потому, что сжигать работоспособный объект разведывательного управления в атмосфере было бы неразумным расточительством. Вот он и летал себе, безразлично рассматривая сквозь мощную оптику то, что открывалось далеко внизу. А там «мелькали города и страны, параллели и меридианы», как пелось когда-то в хорошей, но устаревшей советской песне.

Иногда спутник-шпион принимал и ретранслировал в Центр чрезвычайные радиосообщения разбросанных по всем континентам агентов глубокого внедрения, иногда фотографировал новые – масштабные, могущие иметь стратегическое значение стройки, иногда отслеживал в мировом океане бурунные следы атомных субмарин или фиксировал запуски космических ракет с давно рассекреченных полигонов... Было время, когда чуткая аппаратура заглядывала даже в таинственные подземелья под российской столицей, но после завершения операции «Рок-н-ролл» эта опция была невостребованна, и теперь просмотреть московские лабиринты «Лакросс» мог только по собственной инициативе, если таковая имеется у неодушевленных предметов – будь то межконтинентальные ракеты или космические аппараты – что, несмотря на очевидную невероятность, иногда признают люди, работающие с ними много лет.

В сетку координат вплыла Москва, и электрические сигналы, будто дрожь давно пережитых страстей, пробежали по цепям отключенных контуров, выполнявших ответственные функции в период проведения «Рок-н-ролла». Вот внезапно запросил подземную «картинку» личный навигатор одного из основных фигурантов операции офицера Мачо, который давно не выходил на связь по вполне уважительной причине: он был мертв. Но аппаратура не вдавалась в такие нюансы и послушно исполнила запрос. Бортовой компьютер не был настроен на решение философских задач жизни и смерти, он просто выполнял свои программы. И хотя операция осталась в далеком прошлом, данные о большинстве ее участников: живых или мертвых – безразлично; хранились в электронной памяти на случай, если «Рок-н-ролл» придется продолжить. Поэтому, наверное, ветеран космической разведки сквозь сто девяносто километров безвоздушного пространства и десятикилометровый слой мутноватой атмосферы разглядывал синими глазами объективов площади, улицы и дома российского мегаполиса, словно рассчитывая найти там, внизу, знакомые лица.

Это хорошо бы смотрелось на огромном, слегка вогнутом киноэкране: зависшее над планетой технологическое чудовище, внимательные, отблескивающие иридиевым покрытием кварцевые линзы; наплыв, трансфокация, стремительное падение из ледяной космической бездны – сквозь космическую пустоту, магнитные пояса, ноосферу, ионосферу, сквозь озоновый слой в атмосферу, сквозь все более сгущающийся и теплеющий воздух, сквозь белые, как вата, облака, сквозь сизый и вонючий автомобильный смог... И вот уже Москва видна, как на ладони: с высоты птичьего полета хорошо различаются классические сталинские высотки и подражающие им олигархические двойники новейшего времени – футуристические небоскребы с неприлично дорогими пентхаусами, остатки старой застройки Замоскворечья и Китай-города, незыблемовеличавый Кремль...

Крутое пике в район Лубянской площади – и вот уже весь экран занимает желтоватое здание Дома 2[1], столь же известное в профессиональных кругах и голливудских блокбастерах, как комплекс зданий ЦРУ в Лэнгли или МИ-6 над Темзой. Финальное увеличение: фасад, рама окна, запыленное стекло, служебный кабинет, в котором начальник распекает за что-то подчиненного...

Похожее шпионское кино когда-то уже мысленно снимал лучший специалист ЦРУ по России Билл Джефферсон, известный под псевдонимом Мачо, но он плохо кончил: был разоблачен и убит при задержании. А находящиеся в кабинете люди имели непосредственное отношение к той давней истории.

– Какая еще жалоба, откуда?

Леший не то чтобы не поверил, но как-то усомнился. Он был человеком предельно реальным и конкретным. Именно он сорвал операцию «Рок-н-ролл», задержав на ее последней стадии шпиона – предателя Мигунова.

– Кто написал, куда послал, как узнал фамилию? Я же не участковый, с которым все жители микрорайона здороваются!

Его обычно хмурое, «подземное» – втихомолку шутили в спецвзводе, лицо еще больше потемнело и стало похоже на кусок противоатомного бетона из недостроенного бункера № 6. Причем рассерженный кусок бетона.

– Присядь, – сказал ему майор Евсеев.

Майор был, как говорится, из молодых, да ранним – на добрый пяток лет моложе Лешего, а командовал отделом и спецподразделением «Т», готовился скоро подполковника получать. И что бы там ни болтали недоброжелатели и завистники, Евсеев тоже был парнем реальным и конкретным – именно он вытащил из прошлого шпиона Мигунова. Да и Джефферсона застрелил он. С двадцати метров в затылок, в темноте! Это очень хороший выстрел. Если, конечно, смертельные выстрелы могут быть хорошими...

– Жалоба во все инстанции сразу: Генеральную прокуратуру, МВД, ФСБ. Не знаю, как отреагировали прокурорские и милиционеры, но «подземники» есть только у нас, поэтому Директор сразу отписал мне: «т. Евсеев, разобраться!» А я увидел прозвище... извини, теперь это твой позывной, и все стало понятно! Ясно теперь?

– Да уж, куда ясней, – буркнул Леший.

– Объясняю дальше, по порядку. Написала Поликарпова Инна Сергеевна, проживает на проспекте Мира, 154-12. О чем-то это имя тебе говорит?

– Понятия не имею, – сказал Леший.

– А Поликарпов Дмитрий Михайлович, ее сын, тебе известен?

Леший глубже надвинул брови и покачал головой.

– Ну, вот и познакомишься заодно.

Евсеев выдернул из папки с входящими документами сероватый лист, исписанный тонким паутинным почерком, встряхнул перед собой, приготовившись читать. Поднял глаза на Лешего:

– Ну, что ты стоишь, как неродной? Сядь, говорю.

Леший молча опустился в кресло по ту сторону потертого, исцарапанного стола.

В этом кабинете за четыре десятка лет почти ничего не изменилось. Тот же сейф, еще сталинских времен, тот же шкаф, и рабочий стол тот же, и даже фигурка гимнаста возле перекидного календаря. Только протоптанный насквозь ковер выбросили, потом стерли до белесой основы и выбросили второй такой же, а там мода на ковры прошла, а на приставные столики появилась, вот и сидел сейчас Леший, тяжело облокотившись на хлипкий лакированный столик, а ногами в тяжелых ботинках елозил по голому паркету.

– «...Мой сын, Поликарпов Д.М., студент первого курса МАРХИ, связался с сектой, именующей себя „Исчадия ада“, – выразительно, с расстановкой начал читать Евсеев. – Они с друзьями, такими же молодыми людьми, спускаются под землю, где специально подготовлены какие-то помещения и подземные ходы, и даже что-то вроде святилища, где сектанты, видимо, приносят какие-то жертвы...»

Леший издал приглушенный звук, похожий на кашель. Евсеев многозначительно глянул на него и продолжил:

– «...Мы с мужем пытались отговорить Димочку от общения с сектантами, но бесполезно. Наш сын – умный, начитанный мальчик, удивительно добрый. А тут он стал грубить и ругаться, и пригрозил, что уйдет из дома. И вот, 23 июня с.г., Дима не пришел домой ночевать. Как оказалось, лекции в этот день он не посещал. Что я испытала, что я передумала, не передать. Мы все обзвонили, все морги и больницы, и милицию тоже обзвонили. А Димочка пришел под утро, весь грязный, не узнать, и еле живой. И у него на лице была кровь! Мы стали расспрашивать, что и как. Димочка был сам не свой и сказал только, что они ходили под землю, искать какую-то Адскую Щель – проход в Царство Мертвых, там их встретил взрослый человек по фамилии то ли Лишай, то ли Леший, то ли Лишний, который и разбил ему лицо... Больше сын ничего не рассказал и ушел спать... Убедительно прошу вас пресечь действия „Исчадий ада“! А также найти и наказать этого взрослого, потому что такие и вовлекают молодежь во всякие секты..»