Стенли Эллин
Двенадцатая статуя
В один прекрасный летний вечер американский продюсер Александр Файл вышел из своего офиса в окрестностях вечного города Рима — и бесследно исчез с лица Земли, словно сам дьявол утащил его в преисподнюю.
Но итальянская полиция не склонна приписывать таинственные пропажи американских граждан козням нечистого и ищет улики в иных сферах. В тот момент, когда Файл захлопнул за собой дверь и, как оказалось впоследствии, ступил прямо в небытие, в комнате находилось четыре человека. Одним из них был Мел Гордон. Поэтому, обнаружив в своем почтовом ящике в отеле повестку с вежливым приглашением «явиться в Управление полиции к комиссару Одоардо Уччи в связи с дознанием по делу Файла», Мел ничуть не удивился.
За завтраком он показал повестку жене.
— Скажи пожалуйста, к самому комиссару, — мрачно прокомментировала Бетти, пробежав ее глазами. — Что ты ему выложишь?
— По-моему, в такой ситуации лучше всего на любые вопросы отвечать просто «да» и «нет», а личные соображения оставить при себе. — От одного взгляда на стоявшую перед ним чашку кофе с булочкой ему стало дурно. — Тебе придется меня подбросить. Вряд ли я смогу вести машину в таком состоянии, с этим сумасшедшим движением.
При виде кабинета комиссара Уччи самочувствие Мела нисколько не улучшилось. Комната была мрачной и производила гнетущее впечатление, словно операционная в захудалой больнице: стены от пола до потолка облицованы грязными белыми плитками, в углу над сплетением паровых и водопроводных труб торчит раковина с краном, из которого медленно, по капле, сочится вода.
Сам комиссар как нельзя лучше вписывался в обстановку. Лысый толстяк с сонными глазами, в помятом мундире со сбившимся набок галстуком, он задавал вопросы на неестественно правильном английском языке и старательно записывал ответы карандашом, на котором явственно виднелись следы зубов. Сублимация, подумал Мел. Он не может грызть посетителей, и вместо них грызет карандаш. Но пусть эти сонные глаза не обманывают тебя, парень. Что, если за ними скрывается проницательный ум? Так что строго придерживайся фактов и сведи до минимума свою невинную маленькую ложь.
— Сеньор Файл являлся исключительно кинопродюсером? Он не имел других деловых интересов?
— Верно, комиссар.
Так оно и было на самом деле. Пусть Файл снимал на скорую руку, самую дешевую халтуру типа «Гладиатора и рабыни» и прочей пошлятины, он тем не менее оставался продюсером. «Другие интересы» деловыми никак не назовешь: они сосредотачивались на свежих, едва распустившихся девицах, не вполне еще сформировавшихся нимфах, особенно соблазнительных для него именно в силу своей незрелости. Господи, как Алекс сходил по ним с ума, со всем пылом задыхающегося, выкатившего глаза подростка. Можно сказать, что он любил их почти так же сильно, как деньги.
— Кроме вас и вашей супруги, сеньор Гордон, еще два человека видели в последний раз пропавшего сеньора. Один из них, Сайрус Голдсмит, являлся режиссером кинокартины, которую вы снимали, не так ли?
— Совершенно верно, комиссар.
Сай Голдсмит. Еще один тяжелый случай. Он начал свою карьеру каскадером в ковбойских фильмах, потом стал руководителем группы у де Милля — одним их тех, кто ставил для маэстро состязания на колесницах и кавалерийские атаки. К тому времени, как он превратился в режиссера и принялся снимать всяческую дешевку, его творческий организм уже усвоил слишком много демиллевских штучек, что отнюдь не пошло ему на пользу.
Дело в том, что ленты Де Милля, что бы о них ни говорили, как зрелище исполнены безупречно. В каждой из них видно стремление к техническому совершенству, любая деталь обработана мастерски. А фильмы, которые приходилось ставить Сайрусу, надо было стряпать дешево и быстро. Так он и делал, но каждый раз подвергал жестоким испытаниям свою чрезмерно чувствительную совесть, изменяя всем укоренившимся в сознании принципам тщательной, любовной работы над картиной. Психологи описали бы его ситуацию так: тот, кто стремится к совершенству, но вынужден халтурить, подобен человеку, страдающему от клаустрофобии, который застрял в лифте между этажами. Приятная перспектива застрять так до конца жизни!..
Вот что произошло с Сайрусом, вот почему он стал все чаще прикладываться к бутылке; в итоге, за ним закрепилась репутация вконец опустившегося неудачника, а работу ему давал только старый добрый Александр Файл, экономящий каждый цент на съемках своих ужасных дешевых поделок. Возможно, нашлись бы и другие, готовые проявить такое же милосердие, но прискорбная истина заключалась в том, что сеньор Файл — единственный из известных Мелу продюсеров, который научился поддерживать Сайруса в относительно трезвом состоянии несколько недель подряд, чтобы в итоге вытянуть из него готовый фильм. Наблюдать за тем, какими методами он добивается нужного результата довольно неприятно, если, конечно, вы не из тех, кому нравится смотреть, как садист-дрессировщик заставляет престарелого льва проделывать свои трюки.
Сайрус был высоким и мускулистым, а Файл плюгавым и тощим, и наверняка получал извращенное удовольствие, когда издевался над беспомощно смотревшей на него сверху вниз несчастной жертвой. Возможно, это обстоятельство играло не меньшую роль в том, что он поручал Саю съемку одного фильма за другим, чем тот бесспорный факт, что Голдсмит всегда выжимал из дрянного сценария все возможное и выдавал сносный фильм за самую низкую цену.
— Относительно Сайруса Голдсмита, сеньор Гордон…
— Да?
— Он имел плохие отношения с пропавшим сеньором?
— Ну, в общем-то, нет…
Комиссар провел по носу коротким, словно обрубленным указательным пальцем. Примерно каждые пять секунд в раковину звучно падала капля воды. С каким многозначительным видом этот Уччи трет себе нос.… Или просто так сильно зачесалось, что он не может удержаться?
— А другой сеньор, который тогда присутствовал вместе с вами, сеньор Генри Мак-Аарон? В чем состояли его обязанности?
— Он руководил операторской группой. Вернее, руководит. Мы хотим закончить картину.
— Даже без сеньора Файла?
— Да.
— Ах, вот как. А эти Мак-Аарон и Голдсмит, они долго работали вместе, не так ли?
— Да.
Очень, очень долго, комиссар. Если точно, со времен Де Милля, когда Сай впервые дал Мак-Аарону возможность взять в руки камеру. С тех пор они неразлучны. Между прочим, Генри чертовски талантливый оператор. Мог бы с таким же успехом работать самостоятельно, не считай он делом всей жизни таскаться за своим ненаглядным Саем и нянчиться с ним во время запоев.
— А вы, сеньор Гордон, являетесь автором сценария для сеньора Файла?
— Да.
Да, потому что нет смысла объяснять этому полицейскому с лицом цвета сырого теста разницу между автором и тем, кто потом переписывает его творение. Говоря по правде, невозможно определить, кто истинный автор — человек, состряпавший никуда не годный первоначальный текст или терпеливый страдалец профессионал, который должен превратить в заоблачную вершину маленький кротовый холмик, созданный воображением своего коллеги?
Комиссар Уччи снова медленно, задумчиво потер нос.
— Когда вы все в тот вечер находились вместе с сеньором Файлом в его офисе, между вами не произошел какой-нибудь спор? Острый конфликт?
— Нет.
— Хорошо. Тогда возможно ли, что сразу после того, как сеньор Файл покинул офис, он имел спор с кем-нибудь другим, работавшим над картиной?
— Ну, насчет этого, комиссар…
Час спустя Мел наконец вырвался на свободу — омытый спасительным солнечным светом дворик, где в «фиате», взятом напрокат, его дожидалась Бетти.
— Жми в горы, подруга, — сказал он, забираясь на заднее сидение. — За нами погоня!
— Очень остроумно. Ну как там?
— Думаю, все в порядке. — С него градом лил пот; зажигая сигарету, Мел заметил, как трясутся руки. Он никак не мог унять дрожь. — Комиссар был не очень-то любезен.
Ловко маневрируя, Бетти прорвалась сквозь поток машин к въезду на мост через Тибр. Оказавшись на другом берегу, произнесла:
— Представляю себе, что творится с полицейскими, ведь это уму непостижимо! Человек не может просто взять и исчезнуть, как наш Алекс. Не может, и все. Так не бывает.
— Конечно, не бывает. Но ведь он-то исчез.
— Куда он делся? Где он? Что с ним стряслось?
— Не знаю. Честное слово, не знаю, детка. Хочешь верь, хочешь нет.
— Я верю. — Бетти тяжело вздохнула. — Господи, и зачем только он послал тебе свой чертов сценарий…
Действительно, все началось с того, что Файл отправил ему авиапочтой из Рима в Лос-Анжелес сценарий. Мел совершенно не ожидал такого поворота, потому что несколько лет назад твердо решил порвать с Файлом и заявил ему об этом прямо во время съемок. А тот пропустил его слова мимо ушей, показав, что не принимает их всерьез.
