Жак Фатрелл
Загадка женщины-призрака
Руби Риген, опытный взломщик, производил операцию, обычную для его профессии, энергично, хотя и тихо. Он бесшумно закрыл за собою дверь кабинета. Его каучуковые подошвы в полной темноте столь же бесшумно ступили на толстый ковер. Он надолго застыл в неподвижности, прислушиваясь; смутное чутье подсказывало ему, что в комнате кто-то есть. Затем включил электрический фонарик. Прямо передним оказался широкий библиотечный стол, заваленный книгами, слева проявился громоздкий контур бюро с выдвижной крышкой. Дальше виднелись стулья, какой-то шкаф и ряды книжных полок.
Осмотр, хотя и беглый, но наглядный, по-видимому, удовлетворил Ригена, так как он тут же выключил фонарик и, отступив обратно к двери, медленно, избегая щелчка, закрыл ее на задвижку. Затем он сдвинул щеколду на одном из окон, предвидя, что этот путь отступления может понадобиться, если кто-нибудь войдет, — другой двери не было. Теперь можно было браться за работу. Бюро было первым на очереди; Риген включил фонарик так, чтобы тот не мигал, уложил его слева на краю бюро и направил луч на замок, который неспешно, тщательно осмотрел, и, опустившись на колени, принялся орудовать отмычками. В ярком свете его рыжие волосы отливали алым. Револьвер он уложил справа, чтобы был под рукой.
Около получаса спустя замок поддался, и Риген со вздохом облегчения осторожно поднял крышку. Внутри он увидел множество ячеек, набитых всевозможными бумагами, и металлическую шкатулку. Он вытаскивал бумаги одну за другой, наскоро просматривал и безжалостно бросал куда попало. Потом просмотрел выдвижные ящики, тщательно осматривая каждый предмет, прежде чем вернуть на место.
«Наверно, оно в шкатулке», — решил он наконец.
Усевшись на пол, он зажал шкатулку между коленями и применил к ней свои многочисленные таланты. Еще несколько минут, замочек щелкнул, и крышка открылась. Риген улыбнулся, ибо в шкатулке были плотно уложены пачки банкнот. Однако и их он вывернул прямо на пол. Он искал кое-что другое.
«Ну и странная штука! — в конце концов подумал он. — Его нигде нет…»
Он задумался, с нежностью поглядывая на россыпь денег.
«Конечно, если я не найду то, чего хотел, возьму то, что есть», — постановил он. И принялся рассовывать деньги по карманам.
То и дело Риген приглаживал свою рыжую шевелюру. Это означало, что он крепко озадачен. Уже собираясь подняться, чтобы продолжить изыскания в других направлениях, он услышал голос — спокойный, мирный, приятный голос — примерно в полуметре[1] позади своего правого уха.
— Не вздумайте взяться за револьвер, будьте добры! — посоветовал голос. — Иначе я выстрелю!
Рука Ригена машинально потянулась к оружию, лежащему на краю бюро, но, заслышав резкий щелчок курка, он отдернул руку. Поняв, что на данный момент попал в тупик, он снова опустился на пол, ожидая выстрела. Но выстрела не последовало, и он повернул голову, чтобы узнать почему.
Увиденное ошеломило его. Посреди комнаты колыхалось полупрозрачное, белое, ажурное нечто наподобие женской фигуры. Но была ли это женщина? Голову фигуры окутывала белая дымка, черты лица не проглядывали сквозь мутную вуаль, и в неясном отраженном свете все вместе казалось до смешного нематериальным. Однако голос был женский, даже точнее — девичий.
— Не шевелитесь, пожалуйста, и не шумите! — снова посоветовал голос. Да, точно — голос молодой девушки.
Риген заметил маленький, с золотыми накладками, револьвер в ее правой руке, причем дуло в этот момент было нацелено точно в его голову, с весьма близкого расстояния; заметил он также, что оружие висело в воздухе уверенно, не подрагивало и не колебалось.
— Хорошо, мэм, — неохотно буркнул Руби.
Белая фигура обошла вокруг него — а может, поплыла? — подобрала его револьвер с бюро и спросила:
— Вы мистер Риген, не так ли?
— Да, мэм, — ответил Риген, слишком удивленный, чтобы отпираться.
— Вы нашли это?
— Нет, мэм.
Был ли фантом реальностью? Риген, усомнившись, потер глаза. Скорее всего, он заснул. И сию минуту проснется. Он зажмурился и снова открыл глаза. Но девица никуда не исчезла. Она была, хотя ее не могло быть, — не могла она быть настоящей, ибо была призраком. В комнате ее точно не было, когда Риген вошел, и войти позже она не могла, потому что он запер дверь изнутри.
— Простите, что беспокою вас, мистер Риген, — продолжало привидение, — но вам пора вынуть деньги из кармана и вернуть на место.
Риген взглянул на дуло револьвера, и женщина-призрак качнула им. По меньшей мере эта штука была, несомненно, настоящей. Не говоря ни слова, он стал вытаскивать пачки банкнот и только после этого рискнул снова поднять голову.
— Вы достали только восемь пачек, — спокойно заметила призрачная девица. — А забрали девять.
— Да, мэм, — согласился Риген. Его как будто загипнотизировали. Пошарив по карманам, он добыл остаток денег, уложил все в шкатулку, закрыл металлическую крышку и защелкнул замочек.
— Прекрасно, — одобрительно сказала девица. — Ну а теперь извольте отправляться по своим делам.
Чтобы подняться, Ригену пришлось сперва встать на четвереньки, весьма неуклюже. Привидение отступило чуть в сторону, хотя все еще находилась рядом с Ригеном; резко выпрямившись, он выбросил обе руки вперед и, ударив снизу вверх по ее запястьям, выбил оба револьвера. Другим быстрым движением он схватил с бюро фонарик и выключил его. В темноте раздалось шарканье ног, как будто там кто-то боролся. Потом — негромкий отчаянный вскрик, и наконец выстрел.
Спотыкаясь, Риген вслепую метался по комнате в поисках двери. Найдя, ухватился за все еще закрытую задвижку и яростно ее дернул. Однако тут же раздался тяжелый топот; кто-то бежал по залу в сторону кабинета, и Риген остановился. Окно! Другого выхода не осталось! Выстрел поднял переполох среди прислуги… Вор бросился к окну — но оно отказалось открываться.
Шумели уже прямо под дверью. Риген в отчаянии пытался нащупать боковые скобы оконной рамы; но они как будто исчезли. Дверь содрогалась, по ней били чем-то тяжелым. Задвижка могла не выдержать — она уже поддавалась, Риген слышал, как трещит, ломаясь, дерево. Тогда он изо всех сил ударил кулаком по стеклу, вскочил на стул и с него вывалился наружу. Спустя минуту дверь под напором сломалась и рухнула внутрь.
На следующее утро Честер Милз, богатый коммерсант, явился к детективу Мэллори, начальнику отдела расследования уголовных преступлений.
— У меня есть большое поместье в сорока милях от города, — начал Милз без предисловий. — Вчера был последний день месяца, поэтому я отправился в банк и снял со счета девятьсот долларов. Дома я уложил их в металлическую шкатулку, которую спрятал в свое бюро. И то и другое я запер на замки. В одиннадцать часов я лег спать. Около двух часов ночи я расслышал выстрел в кабинете. Стреляли из пистолета. Я выскочил из кровати и побежал в зал, куда выходит дверь кабинета, встретив по пути одного из моих слуг, О’Брайена. Кабинет оказался заперт, и мы вынуждены были выбить дверь. При этом мы услышали, что внутри разбилось стекло. Наконец нам удалось снести дверь, и О’Брайен включил свет. Одно из двух окон было выбито, как будто кто-то выпрыгнул из него или был выброшен. Мое бюро было взломано и обыскано, бумаги рассыпаны по всей комнате. Крышка бюро была поднята, и я достал шкатулку. Она была пробита: пуля вошла сверху и вышла через боковую сторону. Пулю тридцать второго калибра я нашел, она застряла в полке бюро. Вот она.
Милз бросил сплющенную свинцовую пулю на стол, и детектив Мэллори осмотрел ее.
— А потом я наткнулся на первую загадку, — продолжал Милз. — Открыв шкатулку, я пересчитал деньги. Мало того, что все пачки были на месте, денег стало больше, чем я положил днем! То, что я принес именно девятьсот долларов, могу свидетельствовать и я, и кассир в банке. Но там оказалось на десять долларов больше — прибавилась одна десятидолларовая купюра.
Детектив Мэллори молчал, усердно жуя сигару.
— О’Брайен нашел в комнате возле двери мягкую черную шляпу, — добавил Милз, — револьвер тридцать восьмого калибра, полностью заряженный, пальто, электрический фонарик, который был сломан и валялся на полу, и полный набор инструментов взломщика. Я привел в чувство всю женскую прислугу, велел им обыскать дом и пошел спать. Насколько мне удалось выяснить, кража не состоялась — ничего не пропало.
— Ну, в таком случае… — начал детектив.
— Вы еще ничего не услышали, — сердито перебил его Милз. — Как я сказал, окно было выбито, поэтому, когда все отправились спать, я оставил О’Брайена в кабинете сторожить. Примерно в полчетвертого меня снова разбудили. На этот раз — крик. Женский. Я снова выпрыгнул из постели и помчался в кабинет. Свет там горел по-прежнему, но О’Брайен отсутствовал. Я предположил, что крик привлек его внимание и он пошел выяснить, в чем дело. Но… В общем, О’Брайен исчез. Никто его с этого момента не слышал и не видел — пропал бесследно.
