Джон Макдональд - Легкая нажива

Стояла середина апреля. Утреннее солнце поливало своими чистыми лучами архитектурные шедевры курортной части Лас-Вегаса. Беспристрастное, оно равно дарило свет также и неприметным домам собственно города с его маленькими церквами, где круглые сутки шли венчания, крошечными гостиницами, безымянными мотелями.

Обитатели крупных отелей — «Сахары», «Приюта пустыни», «Тропиканы», «Ривьеры», «Нового рубежа», «Песков» и других — еще спали в наглухо зашторенных номерах под тихий шепот кондиционеров.

Как обычно, в девять часов заместителя управляющего отелем «Камерун» разбудили телефонным звонком из службы регистрации. В этот момент Хью Даррену снился кошмарный сон, будто он по бесконечным подводным коралловым пещерам спасается бегством от какого-то существа с красным, разъяренным лицом Джерри Баклера.

Хью положил трубку, спустил ноги со своей холостяцкой кровати и немного посидел, отходя от страшного сна и возвращаясь к яркому свету дня с его нескончаемыми заботами и суетой. Даррену было почти двадцать девять, и он, скорее, чувствовал, чем понимал, что в тридцать уже следовало бы чего-то добиться. Это был высокий, худощавый и стройный мужчина. От него веяло покоем, расслабленностью, дружелюбием, а в движениях проглядывали тот неуловимый стиль и та особая приятность, которые отличают некоторых спортсменов. У него были каштановые волосы с рыжеватым оттенком, жесткие, коротко подстриженные. Более светлого цвета брови казались слишком колючими и тяжелыми для его серо-голубых глаз, косо посаженных на костистом, слегка веснушчатом асимметричном лице. Было что-то пугающее и одновременно привлекательное в этом лице, с которого не сходило привычное выражение мягкой иронии. Даррен не мыслил для себя какой-либо профессии, не требующей постоянного контакта с людьми. В нем проглядывало здравомыслие человека, сознающего, что он хорошо, даже очень хорошо делает свое дело, и трезво оценивающего роль удачи в этом.

Хью Даррен взъерошил медный ежик своих волос и потянулся так, что хрустнуло в плечах. Ему вспомнился конец сна, и он вслух пробормотал:

— Вот сукин сын, чуть не догнал меня сегодня.

Он подошел к окну, открыл жалюзи, и солнце пустыни ворвалось в комнату. Комната находилась на втором этаже задней части здания первоначальной постройки. Номера здесь уже не годились для сдачи гостям, и их отдали на нужды персонала. Раньше из окон открывался вид на бурую пустыню и выветренные горы, теперь они упирались в глухую стену нового конференц-зала, а ниже был хозяйственный двор. Хью бросил взгляд в неимоверно голубое небо, проследил за заходящим на посадку пассажирским самолетом, пока тот не скрылся за крышей конференц-зала. Потом профессиональным оком оценил, чисто ли вокруг мусорных баков у черного хода главной кухни.

Он принял душ и, прежде чем взяться за бритву, позвонил насчет завтрака. Только закончил бриться, как приехал и завтрак. Даррен посмотрел на Германа, совершенно лысого шефа кафетерия, и шутливо бросил ему:

— Что, опять перед начальством прогибаемся?

— Доброе утро, мистер Даррен. — Герман обнажил в широкой улыбке золотые зубы. — У нас опять хорошие сосиски. Дай, думаю, сам привезу. Зато у вас будут связаны со мной приятные воспоминания, разве не так?

Хью вышел в пижаме из ванной, вытирая лицо.

— Вы приносите завтрак всякий раз, когда хотите первым сообщить мне какую-то новость, обычно плохую. Так чего ж тут, друг, приятного?

— На этот раз ничего такого нет, мистер Даррен.

— А может быть, что-то все-таки есть?

Осмотрев накрытый стол, Герман отступил назад и пожал плечами:

— Да так, ерунда. Мистер Баклер вернулся раньше, чем ожидалось. В три часа, думаю. А мистер Дауни, новый ночной дежурный на регистрации, чем-то не угодил ему, вот мистер Баклер его и уволил.

Хью Даррен опустил голову, глаза его сузились. Он заставил себя медленно сосчитать до десяти.

— Герман, не знаю, что бы я делал без вас. Попросите сюда Банни Райса.

Не успел Хью Даррен приступить к завтраку, как Банни Райс был уже тут как тут. Этот Банни, когда его ни позови, всякий раз появлялся так быстро, будто за ним собаки гнались. Хью Даррен пришел в «Камерун» в августе, когда дела в нем обстояли хуже, чем в любом другом отельном хозяйстве Лас-Вегаса, и с Хью связывали надежды на спасение того, что еще можно было спасти. Особое внимание он уделил подбору помощников. В то время Банни Райс был сменным руководителем службы регистрации.

Главным недостатком этого долговязого человека была привычка уходить в сторону, столкнувшись с какой-то кризисной ситуацией. Но свое дело он знал, знал и город, а также проблемы этого региона. Он обладал энергией, воображением и был способен на верность. Хью он показался человеком честным, и он сделал Райса специальным помощником по оперативному руководству отелем с полуночи до восьми утра. В обычном отеле это не ахти какая сложная работа, но в Лас-Вегасе жизнь кипела круглые сутки.

Банни Райс по собственному желанию приходил на службу в одиннадцать и не уходил до появления Хью. У него были белое как мел лицо, большие голубые глаза навыкате, редеющие волосы мышиного цвета, уши торчали, как ручки чайника, а губы слегка дрожали всякий раз, когда он был чем-нибудь расстроен, — так, будто он сдерживал слезы. Судя по всему, Банни был доволен новым назначением, новыми обязанностями и новой зарплатой. Жил он с женой и тремя детьми в новом квартале на дальней окраине города.

— Садись, Банни, расслабься. Как случилось, что Баклер уволил Дауни?

— Если б я мог что-то сделать, Хью.

— Ну а меня почему не разбудил?

— Потому что и ты ничего бы не сделал.

— Что, Джерри был хорош?

— В дым, Хью. Ты же знаешь, как он умеет. Если б он отправился сразу спать, ничего бы и не произошло. Но он подошел посмотреть, нет ли для него почты. Дауни, может, когда-нибудь и видел его издалека, но разговаривать, думаю, никогда не разговаривал. Ну, Дауни и подумал, что это какой-то алкаш хочет снять номер. К тому ж, полагаю, мистер Баклер не слишком разборчиво изъяснялся. В довершение всего он начал еще и ругаться, и Дауни позвал охрану из казино, чтобы выкинуть его. Вот мистер Баклер и уволил Дауни, прямо на месте. Я сам заполнял там бумаги.

— Дай-ка подумать. Нет, не уходи, побудь тут некоторое время.

Хью Даррен закончил завтрак, налил кофе:

— Все, Банни, хватит. Думаю, это последняя капля. Или он уходит, или я.

Банни облизал губы:

— Это... Мне от этого как-то не по себе, Хью. Даже думать не хочу, что тут будет, если уйдешь ты.

— А я, по-твоему, хочу? У меня раньше никогда не было таких денег. Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от всего этого. Да и работа, которую я планировал развернуть здесь, сделана только наполовину. Но я не могу исполнять дальше обязанности, не имея прав.

— И к кому ты пойдешь с этим... ультиматумом, Хью?

Даррен слегка развел руками:

— К тому человеку, который может сказать «да» или «нет», — к Элу Марта, больше не к кому.

Райс, казалось, сейчас сцепит руки на груди и всхлипнет.

— Я думаю, Хью, тебе надо бы вначале... э-э-э... поговорить с Максом Хейнсом. Я так думаю.

— Макс ведает казино. Какое он имеет отношение к этому делу?

— Ну поговори с ним, Хью. Пожалуйста. Скажи ему, что у тебя на душе.

— Ты же знаешь, что мы не друзья с Максом.

— Макс — головастый мужик. И... ты извини, что я тебе говорю это... Он знает, что тут почем... В общем, такие вещи, о которых ты вряд ли имеешь понятие, Хью.

Эти слова вызвали знакомое раздражение у Даррена.

— Я говорил им, когда пришел сюда, и повторяю это тебе, Банни: мне неинтересно знать о всяких там правилах подпольной игры. Я не заговорщик. Мне совершенно наплевать на казино, на их кассу и на всех этих проныр. Их лошадка чуть не сдохла, но у них хватило ума поискать хорошего ветеринара. Им повезло, Банни. Они вытащили меня из крупного бизнеса на Багамах. И сказали, что у меня будут полностью развязаны руки. Ан нет. Я хочу одного: вести операции отеля.

— Вот и поговори об этом с Максом, Хью. Лучше начать с него, чем сразу взять и огорошить Эла Марта. Согласен?

Даррен изучающе посмотрел в лицо своего ночного управляющего, взволнованное и преданное. Байрон Б. Райс, вечно обреченный быть мягким и боязливым и зваться Банни[1]. Казалось, что это приставшее к нему имя украло у Раиса и сильные проявления личности, и авторитет. Его даже водители разъездных автобусов никогда не звали «мистер Райс».

Даррен вздохнул:

— Хорошо, Банни. Пусть будет по-твоему.

Кабинет Хью Даррена находился в конце короткого коридора, который выходил в широкий вестибюль, где располагалась служба регистрации. На двери в коридор висела табличка: «Только для персонала». В маленьких кабинетах, выходивших в коридор, размещался нервный центр оперативного управления — бухгалтерия, отдел кадров, финансовые и снабженческие службы. Приняв на себя обязанности — но не должность — управляющего отелем, Хью первым делом четко разделил всю свою многосложную деятельность на основные составные части.