Михаил Петров - Гончаров и стервятники

Михаил ПЕТРОВ

ГОНЧАРОВ И СТЕРВЯТНИКИ

Он пришел под вечер, деликатно тренькнул звонком и терпеливо ждал, пока я открою. Но наученный последним нападением, я набросил цепочку и долго рассматривал гостя через глазок в двери. Впрочем, его вполне приличный вид меня успокоил. Такие не бьют в темном подъезде бывшего мента ржавым шкворнем по башке. Еще какое-то время помедлив, я открыл.

- Кто нужен?

- Константин Иванович здесь живет? - осведомился гость, неназойливо заглядывая в дверь.

- И что из этого следует?

- Мне он очень нужен.

Боком, по-птичьи, он перепрыгнул порог и оказался нос к носу со мной в ярко освещенной передней. Видимо, он волновался, не зная, с чего и как начать, стоя в прихожей в мокром плаще, с каплями дождя на бородке. А я смотрел с интересом, выжидая, что он предпримет.

Тогда он снял большие очки и мокрыми пальцами размазал по стеклам муть.

- Мне бы Константина Ивановича... очень нужно.

- Это будет дорого стоить.

- Как?.. Сколько?.. - ошарашенно водрузил он на нос запотевшие окуляры.

Было ему лет тридцать - тридцать пять. А росту - выше среднего. Худощав, с прямым носом и высоким лбом. Вполне симпатичный молодой человек.

- Раздевайтесь, проходите, - наконец сжалился я и прошлепал на кухню. Пока гость раздевался, я с сожалением убрал со стола "Столичную" и разрешил ему войти.

Кухня у меня три на два: больше двух не собираться! Но мне хватает, а на остальных плевать.

Незваный гость вошел, вытирая с физиономии капли и растерянно озираясь.

- Сюда, пожалуйста, - кивнул я на табурет. - С кем имею... и по какому поводу?

- Кротов Борис Андреевич, - представился он, осторожно усаживаясь напротив. - Я - геолог, был в поле, и вот неделю назад - телеграмма.

Он протянул мятый бланк, и я прочел: "Срочно приезжай, отец умер. Валя".

- Хорошо, то есть плохо, но при чем я, какова тут моя роль?

- Да не умер он, - сглотнув ком в горле, просипел Борис Андреевич, убили его.

Я пожал плечами, давая понять своему гостю, что сожалею, но даже и в этом случае помочь не смогу.

-- Помогите, Богом молю, найдите эту сволочь.

- Простите, молодой человек, но я уже не работаю в органах, выгнан как профнепригодный. Так что пользы вам я не принесу. Обращайтесь к ним, сообщите, обоснуйте ваши подозрения по поводу убийства отца, напишите заявление и...

- Да нет же! - вскричал он, схватил мою сигарету и жадно затянулся. Они разговаривать не хотят; врач установил инсульт, и все долбят как дятлы: инсульт, инсульт.

- Но если не доверяете милиции, есть частные сыскные бюро, обращайтесь туда, а у меня, извините, теперь хобби другое.

- Какое? - В его глазах мелькнула надежда.

- Да хоть бы это.

Я неторопливо вытащил "Столичную" и аккуратной струйкой налил треть стакана.

- Всего вам доброго, молодой человек.

Бултыхнув водку, я скривил рожу и выжидательно смотрел на гостя. Он встал, чтобы уйти, но замешкался.

- Ведь вам это хобби дорого стоит? - с надеждой спросил он.

- Не дешево, не дешево...

- И с деньгами у вас, видимо, прострел? - Он поглядел на старенький холодильник и обшарпанный буфет. - А я вас не за так прошу. Все будет оплачено, принимая во внимание и аванс.

С деньгами у меня действительно было скверно, собственно, как всегда. И его слова в какой-то степени заинтересовали меня. Я плеснул чуток в свой стакан, подвинул его гостю и коротко бросил:

- Рассказывайте.

Он выпил, не закусывая, и облизал губы.

- Месяц назад в составе геологической экспедиции я уехал в западносибирскую тайгу на изыскание. Дома оставался один отец, мама умерла три года назад. И что самое непонятное и странное в этой истории - смерть отца наступила в день смерти матери: шестого августа, только тремя годами позже. Это один из фактов, заставивших меня усомниться в естественной смерти отца.

Говорил он связно, я не перебивал, лишь подвинул ему сигареты. Кивком он поблагодарил меня, закурил.

- По субботам к нам приходит Люба подметать квартиру. И в эту субботу она явилась, как всегда, к девяти часам. Ключей от квартиры у нее нет, а на звонки никто не отвечал. Отец из дому выходил очень редко - больные ноги. Подождав около часа, Люба всполошилась и вызвала милицию. Те, приехав, взломали дверь и увидели лежащего на полу в конце коридора мертвого отца. Врач констатировал смерть от инсульта. Причем удар случился, когда отец был на ногах, а падая, он ударился затылком об угол стоящего там трюмо. Нашли отца в луже крови... Вот и все, что я могу рассказать. Вызвали меня, но пока я добирался, его похоронили.

Я внимательно посмотрел на этого явного шизо - какую, собственно, помощь могу оказать я. Или он хочет, чтобы я призвал к ответу Господа Бога, инкриминировав ему папин инсульт и одновременно все смерти Бориных пращуров? Я уже хотел ему об этом сообщить, когда гость торопливо, боясь, что я ему помешаю, добавил:

- Семьдесят царских червонцев пропало, дедовское наследство.

- Вы в милицию об этом заявили?

- Конечно, с самого начала.

- А они?

- А они? Они ответили, что, должно быть, покойный заранее распорядился наследством, то есть еще при жизни кому-то их передал.

- А может быть, так оно и есть?

Парень отрицательно покачал головой, отлил из моей бутылки в стакан, выпил.

- Нет, он не был альтруистом. Мне же постоянно говорил: "Борис, эти червонцы твои". Я один у него был. Вот один и остался.

- М-да, почему же милиция так категорична?

- Не нашли никаких следов пребывания посторонних, да еще задвижка была изнутри закрыта.

- Что?!

- Задвижка, такая плоская, она изнутри была закрыта.

- Задвижка закрыта, следов пребывания посторонних нет... Слушайте, зачем вы пришли?

- Мне кажется, что отца убили. Докажите мне, именно вы, что нет, и я поверю.

Борис Андреевич Кротов явно хотел передать мне какую-то часть своих рублей. И не нужно было ему отказывать в этом.

- Какова сумма оплаты?

- Ну, я не знаю... На первых порах в виде аванса могу предложить тысяч восемьдесят - сто, а если найдете убийцу и похищенные червонцы, то еще десять процентов от найденной суммы.

Эфемерные дедушкины червонцы меня грели не больше сегодняшнего дождя, а вот аванс в сто тысяч за доказательство естественной смерти его бати был весьма привлекателен.

- Ладно, - кивнул я, соглашаясь, - завтра с утра займусь, если вы за ночь не передумаете.

- Не передумаю. А почему бы не начать сегодня? - спросил он, неуверенно поднимаясь.

- Это уж позвольте решать мне.

- Ваш аванс могу вручить сейчас.

- Не вижу необходимости брать деньги на ночь. До завтра. Ваш адрес?

- Я за вами заеду. Когда можно?

- Часов в восемь. Но адрес все же оставьте, вдруг вас ночью грохнут, дурно пошутил я, а гость не понял, сухо кивнул, сообщил адрес и ушел в дождь...

* * *

Дом наш на четверть милицейский. В свое время была развернута массовая кампания по борьбе с преступностью - вот тогда-то многим и перепали квартиры во вновь выстроенном доме. Я как был в тапочках и трико, так и спустился на первый этаж и позвонил в Юркину дверь. Юрка открыл сразу и, пропуская меня, отстранился, но я отказался, знаками приглашая подняться наверх - ко мне. Он согласно кивнул, дав понять, что сейчас будет.

Этот язык глухонемых появился у нас неделю назад, когда Юркина фурия женушка - накрыла нас за распитием спиртных напитков. Злобно-радостно улыбаясь, она шла на меня, выпятив свой неимоверных размеров бюст, и шипела:

- Мало, что тебя выперли, так ты Юрку за собой утащить хочешь! Пойду завтра к начальнику, слышишь, и чтоб вони твоей водочной больше в этом доме не было... - Тут она захлебнулась то ли эмоциями, то ли слюной. - В ЛТП, в ЛТП пора тебя отправить!

Схватив суженую в охапку, Юрка уволок ее из кухни, и до сего времени мы не виделись. И вот теперь он пришел, смущенный и виноватый.

- Ты, Кот, не обращай внимания, женщина все же.

Хотелось возразить, но я сдержался.

У каждого свое счастье. У Юрки - его супруга, у меня - пес Студент дворового происхождения. Поэтому, не обсуждая подробностей характера его Эллы, я начал по сути:

- Юра, что там за старичок скопытился? Ты в курсе?

- А чего там быть в курсе? Иконников выезжал, инсульт или инфаркт, вот старичок концы и отдал. Как сам живешь-то?

- Да нормально. Выпить хочешь?

Юра отчаянно замотал головой:

- Ни в коем случае, ты же знаешь... Да ты и сам полечился бы в наркологии - и назад.

- Нет, Юра, пусть начальник лечится. В психушке.

- Да-а... Ну, я пойду.

- Давай, привет семье.

* * *

Через полчаса я сидел на кухне у Иконникова. И пил чай с пирожками. Пирожки были вкусные, а жена, Тамара Ивановна, не очень агрессивная, скорее даже наоборот, как-то сочувствующе глядела на меня, подкладывая самые лучшие куски. А старший инспектор угрозыска Николай Николаевич Иконников, задумчиво дуя в разломанный пирожок, говорил: