Ольга Хмельницкая
Сезам, закройся!
– Просто убей его, и я заплачу тебе вторую половину. Еще и сверху добавлю! – сказал мужчина, слегка наклонившись вперед. В гладкой поверхности журнального столика на секунду появилось его отражение и тут же пропало – молодой человек откинулся на спинку кресла.
Хрупкая девушка, похожая на подростка, отрицательно покачала головой.
– Так не пойдет, – сказала она. – Мне нужна вся сумма сразу. Или ты думаешь, что я просто возьму деньги и убегу? В таком случае мне и половины бы хватило.
Молодой человек продолжал буравить девушку глазами. Одно веко у него подергивалось.
– Вот мне интересно, Лиза, – сказал он, – сколько человек ты уже убила? Я имею в виду, за деньги.
– Всего пятнадцать, – призналась его собеседница, слегка смутившись, как будто число покойников, отправленных ею на тот свет, было недостаточно большим, – но поверь мне: этого было достаточно, чтобы приобрести некоторый опыт в таком нелегком деле.
– А заплатили тебе за какое количество трупов? Я хочу знать, какой у тебя процент осечек, – продолжал напирать мужчина, барабаня пальцами по столу.
– Некоторые до сих пор здравствуют, – призналась Лиза. – Я не убиваю людей, которые мне нравятся. И если твой профессор Утюгов окажется милым добродушным стариканом, я оставлю его в живых.
– А деньги?
– Верну.
– Он не окажется «милым стариканом». Он безжалостный монстр. Мозг без сердца.
Лицо мужчины исказилось от ярости.
– Я проверю, – безмятежно сказала Лиза. – А кто он тебе? Бывший научный руководитель, укравший твою диссертацию? Я слышала тысячи таких историй, они уже в зубах навязли. Предупреждаю: за это не убивают. Во всяком случае, если дело происходило без отягчающих обстоятельств.
Девушка явно наслаждалась ситуацией. Ее никак нельзя было назвать красивой. Лиза была слишком, до костлявости, худой, с большим ртом, маленькими умненькими глазками и неправильными чертами лица. Жиденькие светлые волосы сзади собраны в хвостик. Она была одета в джинсы и толстовку. Ничто в ней не привлекло бы внимание на улице. И это было ее самым большим, самым главным козырем. Ну кто заподозрит, что юная двадцатилетняя студентка является наемным убийцей с солидным стажем? Никто и не догадывался.
– Хочешь кофе? – спросил мужчина, меняя тему.
– Планируешь меня соблазнить? – тут же спросила Лиза, широко улыбнувшись.
Молодой человек громко расхохотался. В его голосе послышалась горечь.
– Нет, – сказал он. – Просто на улице холодно, осень, ветер, и ты, наверное, замерзла. А я хочу тебя кое о чем предупредить, раз уж ты будешь общаться с профессором долго и, возможно, наедине. Не расслабляйся! Он исключительно опасный человек и достойный противник.
– Давай рассказывай, – кивнула Лиза. – А в кофе насыпь побольше сахара.
Она села поудобнее, утонув в большом кожаном кресле, стоящем под пальмой в кадке, и приготовилась слушать.
Капитан ФСБ Григорий Сергеев ходил из угла в угол. За столом сидел его начальник, полковник Владимир Евгеньевич Рязанцев, и хмуро смотрел в окно. Сентябрь выдался теплым и дождливым. День за днем теплый западный ветер нес тучи. Иногда между мохнатых облаков проглядывало голубое небо и вновь пряталось. Деревья пока стояли зеленые, как летом, и только гнулись и шелестели листьями от порывов ветра.
– Она регулярно шлет донесения, – сказал Сергеев, погладив усики, – у нее все в порядке. А то, что информация столь расплывчата и неконкретна, объясняется, видимо, тем, что лейтенант Ершова еще не вошла в курс дела и не успела завоевать доверие сотрудников НИИ и лично профессора Утюгова.
Рязанцев перестал рассматривать природу за окном и перевел взгляд на капитана. Его глаза сузились.
– Я знаю Еву очень хорошо. Даже слишком хорошо, – сказал он. – Ты в курсе, Григорий, что мы решили сыграть свадьбу в декабре, как раз перед Новым годом?
– Поздравляю, – сухо сказал Сергеев.
Капитан страшно злился, когда начальник напоминал о том, что Ева принадлежит ему, Рязанцеву. До того как между полковником и лейтенантом Ершовой вспыхнул роман, приведший их к решению пожениться, смуглая и стройная Ева была предметом мечтаний всего департамента. Теперь она была невестой Рязанцева, и это бесконечно расстраивало Григория Сергеева. Он ухаживал за Евой, и ему казалось, что в ее голосе сквозила ответная симпатия, но тут на сцене появился старый вояка, закаленный в боях степной пес, первоклассный мачо, мужественность которого била по глазам, как прожектор, и Сергеев был мгновенно и бесповоротно забыт. На его долю остались только возможность любоваться Евой издали и время от времени перекидываться с ней парой слов на профессиональные темы. Рязанцев получил все остальное. По мнению Сергеева, в этом была явная несправедливость.
– Вы думаете, Владимир Евгеньевич, – вкрадчиво сказал Григорий, – что у нее случился роман с одним из сотрудников института и она совершенно забросила свои профессиональные обязанности? Так, знаете ли, бывает.
Взгляд Рязанцева стал тяжелым.
– Ерунда, – сухо сказал он после паузы, – это чушь собачья, Григорий. Я доверяю Еве, как самому себе. Думаю, дело в чем-то другом.
– Ну, я не знаю, – легко согласился капитан, – просто Ева – девушка молодая, красивая, эффектная, у нее вполне могли появиться ухажеры.
Полковник пристально поглядел на Сергеева. Вид у капитана был самый невинный.
– Она в опасном месте. Одна, – сказал полковник, вставая из-за стола. – Если честно: я за нее боюсь.
Решение отправить Ершову в НИИ Новых биотехнологий, расположенный в глухом лесу в двух часах езды от города, созрело после того, как проводившаяся там проверка не выявила никаких нарушений. В том числе не было выяснено, что привело к самоубийству двух молодых сотрудников – молодой женщины и мужчины, которые покончили с собой практически одновременно. Версия о семейных неурядицах погибших не подтвердилась – девушка, как и Ева, имела жениха и готовилась к свадьбе, мужчина был благополучно женат. Тем временем вокруг НИИ распространялись пугающие слухи. Например, говорили, что сотрудники института – сплошь люди с отклонениями, а лес вокруг НИИ кишит больными животными, многие из которых являются результатами экспериментов, проводимых в институте. Местные жители давно старались держаться от странного места подальше, и местность вокруг НИИ окончательно заросла лесом, как замок Спящей красавицы. В это подозрительное заведение и отправилась Ева на оперативное задание. Она каждый день аккуратно писала донесения, но они становились все более и более неискренними, туманными.
Рязанцев это прекрасно чувствовал.
– Может, ее там чем-то опоили? – неуверенно предположил Сергеев. – Или загипнотизировали?
Полковник отрицательно покачал головой.
– Она в здравом уме и твердой памяти. Я в этом ни секунды не сомневаюсь, – сказал он. – У меня такое чувство, что по каким-то причинам моя невеста боится написать правду о том, что ей удалось узнать.
– Оригинальная идея, – сказал капитан, хмыкнув. – Может, ее раскрыли и шантажируют? Хотя чем ее можно шантажировать, не представляю. Очень странно…
– Я согласен, странно, – медленно сказал полковник, – я и сам ничего не понимаю. Но чувствую, что что-то здесь не так. Ева вполне вменяема, в добром здравии, но отделывается отписками вместо полноценных донесений. Зачем она это делает? Что происходит?
Западный ветер нес тучи со страшной скоростью. Они наползали друг на друга, то серые, то фиолетовые, то грязно-белые. Ветер у поверхности земли почти прекратился, и в этом сочетании быстро перемещающихся облаков и неподвижных деревьев было что-то пугающее.
– То есть вы хотите сказать, что Ева скрывает какую-то часть информации? – уточнил Сергеев.
Полковник тяжело вздохнул, а потом протянул руку и включил настольную лампу. Теплый желтый свет сразу смягчил тревожную атмосферу и сделал кабинет более уютным.
– Да, – сказал наконец Владимир Евгеньевич. – Видимо, она что-то скрывает.
– И это совершенно не вяжется ни с ее характером, ни с ситуацией, – добавил капитан.
Рязанцев кивнул.
– Кроме того, вы ее жених, фактически муж, а не только начальник. Совершенно непонятно, что она могла выяснить о НИИ такое, о чем не хочет сообщать вам.
– Согласен. Это абсурд, – сказал полковник после паузы. – Только если кто-то не стоит у нее над виском с пистолетом и не заставляет писать правильные донесения под угрозой расстрела. Но на этот случай есть кодовые фразы. Ева их не использует.
– Может, преступник знает эти кодовые фразы?
Полковник закурил, выпустил к потолку струйку дыма и с силой затушил сигарету в пепельнице в виде лягушки, держащей в лапах стрелу. Эту пепельницу ему подарила Ева на Двадцать третье февраля. Получив подарок, Рязанцев рептилию лобызать не стал, поцеловав взамен Ершову, которая осталась этим очень довольна.
