Старк Ричард (Уэстлейк Дональд)
Утонувшие надежды
Дональд Уэстлейк
Утонувшие надежды
Роман
Перевод с английского Р. Волошина, 1996.
Кругленькая сумма - семьсот тысяч долларов. Наличными! Но осуществить золотую надежду не так-то просто. Денежки захоронены в... гробу, гроб зарыт в тайнике, а тайник, увы, на дне водохранилища. Тяжело приходится в охоте за "дорогим утопленником" неудачливому грабителю Джону Дортмундеру и его бывшему сокамернику. А тут еще выясняется, что не только этим "ловцам удачи" известно о сокровище...
ОБЛОМ ПЕРВЫЙ
1
Над городом уже занимался серый рассвет, когда Дортмундер отправился домой и застал Мэй на ногах, в зеленых брюках из шотландки и мешковатом свитере. Услышав, как Дортмундер открывает дверь, она вышла из гостиной в прихожую, но вместо своего обычного "Ну, как?" произнесла голосом, в котором слышались одновременно и беспокойство, и облегчение:
- Ты вернулся.
Уставший и расстроенный, Дортмундер не обратил на ее слова внимания и ответил на совсем другой, привычный вопрос:
- Да неважно...
Открыв дверцу стенного шкафа, он принялся неторопливо извлекать из многочисленных внутренних и наружных карманов своей черной куртки инструменты и с глухим лязгом рассовывать их по полкам.
- Ювелир переехал в Ринбек, теперь на месте его магазина итальянская пиццерия. Антиквар забросил свои древности и начал торговать куклами из диснеевских мультиков. А в чековой кассе завели собаку. - Сняв куртку, Дортмундер поднес ее к глазам, рассматривая свежую прореху на спине. Проклятая подлая псина, - пробормотал он.
- Джон... - произнесла Мэй, в ее голосе слышалось напряжение. Пальцы левой руки сложились так, будто Мэй держала сигарету, сбрасывая воображаемый пепел на пол. Такого не бывало с тех пор, как она бросила курить.
Но у Дортмундера было полно своих забот. Повесив на крючок рваную куртку, он сказал:
- Самое время подумать, не начать ли мне честную трудовую жизнь. Впрочем, я успел прихватить малость, когда вышвырнул пса на улицу и он убежал. - Дортмундер извлек из-за пазухи комок банкнот и положил их на столик в прихожей.
- Джон, - сказала Мэй. Глаза ее округлились и побелели. - Тут какой-то человек.
Дортмундер замер, рука его зависла над деньгами.
- Что такое?
- Он говорит, - Мэй опасливо и подозрительно оглянулась на дверь гостиной, - что он - твой старый приятель.
- Кто говорит?
- Этот человек.
- Эл?.. - раздался хриплый надтреснутый голос, в котором тем не менее сквозили самоуверенные нотки. - Эл, это ты?
На лице Дортмундера появилось озадаченное выражение, сменившееся испугом.
- Нет, я не Эл, - ответил он.
В дверях гостиной появился мужчина - серый и холодный, словно рассвет за окном, сухой и жилистый старик чуть выше шести футов ростом, в серой ветровке, накинутой поверх мятой синей рабочей рубахи, в мешковатых штанах и черных стоптанных ботинках. Его шишковатая квадратная голова прочно сидела на каменных плечах, словно кишащий древоточцами чурбан. Глаза у него были тусклые, щеки заскорузлые, брови кустистые, а жиденькие седые прямые волосы лежали на больших отвислых ушах.
- Привет, Эл, - сказал старик. Губы его при этом оставались неподвижными. Но какому чревовещателю придет в голову использовать такое создание в качестве своего второго "я"? - Как поживаешь, Эл? - Хриплый бесцветный голос прямо протискивался сквозь эти окаменевшие губы. - Давно не виделись.
- Будь я проклят, - ответил Дортмундер. - Значит, тебя выпустили.
2
Старик издал звук, который можно было принять за смешок.
- Удивлен, а? - спросил он. - Я и сам удивляюсь.
- Стало быть, ты с ним знаком, - сказала Мэй так, словно не знала, хорошо это или плохо.
- Мы с Томом вместе сидели, - неохотно объяснил Дортмундер. - В одну пору даже были сокамерниками.
Угловатый, жилистый старик, чей облик так не вязался с домашним и милым именем Том, вновь издал этот свой смешок и добавил:
- Сокамерники. Кореша. Верно, Эл? Сведенные вместе причудой судьбы так, что ли?
- Да, верно, - отозвался Дортмундер.
- Почему бы нам не посидеть в гостиной? - предложил Том и сжал губы в тонкую прямую линию. - У меня там кофе стынет.
- Да, конечно, - согласился Дортмундер.
Том повернулся и направился в гостиную, шагая так, будто бы его скелет разобрали на части, да так и не сумели толком собрать, явно переборщив с "безумным клеем". Мэй яростно жестикулировала за его сутулой спиной, выражая бровями, плечами и пальцами безмолвное негодование: кто это такой? Как он оказался в моем доме? Когда все это кончится? Дортмундер в ответ подмигивал и кривил рот: понятия не имею, то ли у нас неприятности, то ли нет, поживем - увидим. Они вошли следом за Томом в гостиную.
Том выбрал себе лучшее кресло и уселся, свесив руку до пола. Дортмундер и Мэй заняли места на диванчике напротив. Они выглядели точь-в-точь как супружеская пара, которой только что предложили всерьез задуматься о страховании жизни. Том сдвинулся на край кресла, подался вперед и, взяв со столика чашку, стал с видимым удовольствием потягивать кофе. В нем было что-то от второстепенного персонажа из фильма о Великой депрессии - этакий старикашка, греющийся у маленького костра в обществе бродяг. Дортмундер и Мэй опасливо наблюдали за ним; наконец Том поставил чашку на стол, откинулся на спинку кресла и, слегка вздохнув, заявил:
- А я теперь спиртного - ни-ни. Отучился в тюрьме.
- Сколько же ты просидел, Том? - спросил Дортмундер. - Сколько же ты просидел за всю свою жизнь?
- За всю жизнь? - Том вновь издал свой смешок. - Всю свою жизнь просидел - вот сколько. В последний раз - двадцать три года. А должны были продержать до самой смерти. Тюрьма стала мне домом родным.
- Да, я помню, - отозвался Дортмундер.
- Дело в том, - продолжал старик, - что, пока я жрал казенные харчи, работал на правительство и спокойно спал в камере, мир стал куда хуже, чем в былые времена. Наверно, теперь меня не считают опасным для общества.
- С чего ты это взял, Том?
- Знаешь, почему меня выпустили? - ответил тот. - Все дело в инфляции, урезанном бюджете и переполненности тюрем. Общество взрастило - заметь, самостоятельно, без нашей помощи - целое поколение преступников, мелких воришек, которые и в подметки не годятся таким волкам, как мы с тобой, Эл.
- Это точно, подонков вокруг полно, - согласился Дортмундер.
- Такие люди не отличат чертеж от конфетного фантика, не говоря уж о том, чтобы разработать серьезный план. Сделав шаг правой ногой, эта шваль даже не имеет представления, что делать с левой.
- Да, их полно вокруг, - повторил Дортмундер. - Заползет такой субчик под лестницу и спит, положив под голову краденый телевизор. А нам за него отдуваться.
- Всему этому они учатся в тюрьме, вот что я тебе скажу, - заявил Том. - И главная беда - то, что их к этому подталкивают нечестивые помыслы. Мы-то с тобой знаем, Эл, что если парень заявляется в банк с пистолетом и говорит: "А ну, деньги на бочку и чтоб пять минут никто не шевелился", - то у него на это могут быть только две стоящие причины. Либо его семья живет впроголодь и нуждается в лечении, обуви, учебниках для ребятишек и хочет есть мясо чаще, чем раз в неделю, либо этот парень желает свозить свою девчонку в Майами и малость повеселиться. Либо так, либо этак. Верно?
- Что ж, обычное дело, - согласился Дортмундер. - Только теперь ездят все больше в Лас-Вегас.
- А нынешние шуты даже этого понять не могут, - сказал Том. - Они крадут для того, чтобы кольнуться и наширяться. Они колются и ширяются даже в тюрьме, покупая зелье у охранников, вольняшек, посетителей - у кого угодно, даже у тюремного капеллана. Но спроси у них, почему они не пошли к специалисту по подбору профессии и встали на путь преступления, хотя ни бельмеса в этом не смыслят, и тебе скажут, что в их бедах виновата политика, а они - лишь ее жертвы.
Дортмундер кивнул.
- Я слыхал об этих типах, - сказал он. - Так говорят, когда хотят добиться смягчения приговора, а то и освобождения на поруки.
- Мура все это, Эл, - продолжал настаивать Том.
- Том, да ведь и мы с тобой в свое время вешали судье на уши такую же лапшу, - осторожно заметил Дортмундер.
- Ну ладно, - сказал Том. - Допустим, ты прав. Но, как бы то ни было, из-за инфляции содержать и кормить человека в тюрьме, в тех условиях, к которым мы все привыкли, становится все дороже, а бюджет урезают... Известно ли тебе, Эл, - прервал сам себя Том, - что заключенные с большими сроками самые здоровые люди Америки?
- Понятия не имел, - признался Дортмундер.
- Так вот, это истинная правда, - сказал Том. - Размеренная жизнь без всяких потрясений, однообразная пища, бесплатная врачебная помощь, регулярные занятия физкультурой - все это приводит к тому, что самыми здоровыми людьми нашего общества оказываются те, кто сидит пожизненно. Это подтвердит любая страховая компания.
