Александр Трапезников - Тень луны

Телевизор смотрел редко, только чтобы снять внутреннее напряжение. Ложь или глупость, лившиеся оттуда, забавляли Игоря, он успокаивался и сосредотачивался. Так было всегда, перед каждой «акцией». Пусть даже она просчитана до малейших деталей, десятки раз прокручена в голове и проанализирована во всех мыслимых вариантах, но если ты вдруг начинаешь нервничать — пиши пропало. Лучше отложить или вовсе отказаться от затеянного. Хладнокровие, твердость, расчет, уверенность в поставленной цели. Иные прибегают к помощи стимуляторов. В его окружении это было запрещено. Слишком хорошо знал, чего это стоит и к чему может привести. Сколько человек «сгорело» почти на глазах. Деградация полная, тут ни дружбой, ни честью уже не пахнет. Запах другой — смерти. Игорь вспомнил о старом приятеле, Климе, с которым десять лет назад начинал свой путь. Тот никогда не занимался спортом, приходя в зал, где качались или боксировали другие ребята, только посмеивался. Но, щуплый и низкорослый от природы, он, после хорошей дозы амфетамина приобретал паталогические силы, становился крайне агрессивным и мог потягаться с тремя противниками. Вначале это не мешало делу. Но потом с Климом пришлось расстаться. Стал слишком неуправляемым. Кончалось все, как и предсказывали: четыре года назад в наркотическом угаре заперся с двумя девушками-заложницами в квартире, затем, возомнив себя Рембо, затеял стрельбу. Его «снял» снайпер с соседней крыши. Так это и происходит. Другой дороги нет. Тоже показывали по телевизору, как доблестно проведенную операцию по освобождению заложников. Ладно, проехали.

Сейчас Игорь находился в квартире один, ребята должны были подтянуться через полчаса. Перед ним светился экран, переключив несколько программ, он остановился на московском канале. Журналистка интервьюировала знакомую личность. Встреча с этим человеком у Игоря была давно, но знал он о нем достаточно. Сосуществовали на одном поле. В одних воздушных потоках. Мужчине было под пятьдесят, лет на десять старше, чем его визави Игорю по другую сторону экрана. Худощавое лицо, умный, чуть насмешливый взгляд, обаятельная улыбка, чувствуется воля, характер. Такие нравятся женщинам, даже лысина ему идет, словно родился с голым черепом. Похож на какого-то французского киноактера. Молоденькая журналистка, видно, тоже тает, разговаривая с ним. А он держит ее на поводке, размазывает вопросы, как кашу в тарелке, отвечает так, что не подкопаешься. Мастер слова, магистр ситуаций. Последнее время стал мелькать по телевизору довольно часто. Должность обязывает. И всегда ходит в штатском. Бегущая строка внизу напомнила телезрителям, что в прямом эфире — заместитель министра внутренних дел России Аршилов. Звоните по таким-то телефонам и задавайте вопросы. Генерал ослепительно улыбался, журналистка таяла. Не совсем идиллия, но близко к пасторали. Борьба с преступностью идет по всему фронту, все громкие заказные убийства вскоре будут раскрыты, криминальный мир отступает, но проблемы еще есть. Вот недавно конфискована крупная партия наркотиков «Набрать, что ли, номер?» — усмехнулся Игорь.

— Так вы утверждаете, Алексей Викторович, что мафии, как таковой, в России нет? — мило спросила девочка-журналистка.

— Такой, как в Америке — нет, — любезно ответил генерал.

Игорь посмотрел на часы. Хоть в этом Аршилов прав.

— Можно его даже уважать, — вслух произнес он.

«Прямой эфир», как и многое другое на телевидении, был «прямым» только для дураков. На самом деле передача «Милицейский час» была записана накануне, а беседа с генералом Аршиловым вообще состоялась неделю назад, шестнадцатого июля, с организованными для натуральности несколькими телефонными звонками. Сейчас Аршилов уже находился на пути в Швейцарию. Поездка носила не официальный, а частный характер. Поэтому он даже воспользовался другим паспортом. Для близкого окружения на все эти четырнадцать часов своего вынужденного отсутствия он «растворился» на загородной даче. Так спокойнее. Аршилов знал все тонкости своей работы и работы спецслужб, не даром являясь профессионалом самого высокого класса. В «Шереметьево-2» его провожал всего один человек — полковник ФСБ Споров, приехавший в аэропорт заранее. В зале ожидания он передал Аршилову кожаный «дипломат» с сейфовыми замками. Между мужчинами состоялась короткая беседа. Судя по всему, процедура подобных встреч и поездок была наработана давно. Как и прохождение через таможенный досмотр, где все проблемы измели свое разрешение. Прежде, до своей нынешней должности, Аршилов возглавлял питерский РУОП, некоторое время работал в российском отделении «Интерпола», а Споров — во вновь созданном Управлении перспективных программ, чье название ни о чем не говорило даже для работников других служб ФСБ. Обоих мужчин связывали давние отношения. Обменявшись прощальными рукопожатиями, они разошлись. Самолет взмыл в воздух, и пока Игорь Кононов в своей пустой квартире хмуро смотрел на улыбающегося с экрана Аршилова, сам генерал также хмуро глядел в темное окно иллюминатора, держа на коленях кожаный «дипломат».

Вечером в кабинете главного редактора «Свежей газеты» раздался телефонный звонок. Абонент пробился не через секретаршу, а напрямую, а этот номер знал далеко не каждый. Более того, звонившему было даже каким-то образом известно, что именно сейчас в кабинете вместе с редактором находится Роман Корочкин — «золотое перо» московского журналистского бомонда. Вольный репортер сотрудничал с несколькими изданиями, ведя криминальные темы и, специализируясь на скандалах. «Свежая газета», несмотря на свое осетриновое название, сильно отдавала желтизной, но читали ее во всех вагонах метро. Иногда, сквозь слухи и версии там мелькали дельные мысли, как жемчужины в выгребной яме. Корочкин обсуждал с главным редактором происшествие в Лужниках, где три дня назад зарезали азербайджанского торговца, после чего взбудораженная толпа кавказцев числом до пяти тысяч человек понесла труп насаженного на рашпиль соплеменника по Комсомольскому проспекту, скандируя: «Шайтаны! Скоты!» и громя попутно киоски и витрины магазинов. После чего их разогнал ОМОН, а несчастное тело еще долго валялось у обочины, завернутое в белую простыню. Статья Романа на эту тему вышла еще позавчера, сейчас он обсуждал с Бенедиктовым — стоит ли писать продолжение?

— Я вот что хочу подтянуть к этой истории, — говорил Корочкин. Он пригладил рукой пышную шевелюру, которой очень гордился, как и своими усами. Но эти «достоинства» были мелочью по сравнению с его действительно цепким умом, наблюдательностью и егерским чутьем на дичь. — Конечно, убийство в Лужниках — кайф! Но все это фарс, клоунада. Мамеды не знают, куда «жмурика» тащить, а менты сами себя испугались. Но есть тут одно зерно, из которого может вырасти деревце. Я имею в виду вражду между преступными группировками. Если развить тему. Перевести бытовуху в клановые разборки.

Бенедиктов молчал, попыхивая трубкой. Он знал, что журналист сам все скажет, можно и не расспрашивать, Корочкин, выждав пару минут, продолжил:

— Азербайджанца на рынке убили славяне, так? Этот спор между ними никогда не кончится. Как бы нас ни уверял твой любимый Аршилов, что преступность не имеет национальностей. Посчитай, сколько в Москве группировок и кто их возглавляет, какого племени. У меня на них пять чемоданов собрано. Чего молчишь?

— Слушаю.

— Помнишь солнцевского Флинта, которого взорвали вместе с «Мерседесом» на Неглинке? Давнее дело. Бывший комбайнер, а сумел возвыситься до такой степени, что у него даже генералы МВД в приемной сидели. Контролировал три десятка банков России. Как он на «черных» пер! Потому что делал свою, славянскую империю. Думаешь, война окончилась с его смертью?

— Империя распалась, — отозвался редактор, выпустив облачко дыма. Корочкин усмехнулся.

— Не скажи. Собирается по кусочкам. Это объективный процесс. И я знаю, кто этим занимается, хотя, возможно, он еще сам не предполагает, что происходит. Впрочем, он очень осторожен, чтобы открывать карты раньше времени. Это минное поле, по которому надо идти маленькими шажками.

— О ком толкуешь?

Пришла пора журналисту выжидающе помолчать, наслаждаясь заинтригованным лицом собеседника. Наконец, смилостивился.

— Ладно, некий Игорь Кононов, по кличке «Хмурый». Фигура не столь известная, но емкая. Я на него уже полгода материал коплю. Один паренек приносит. Хмурый — бывший таксист, в самом конце восьмидесятых был в одной из бригад, которая охраняла первых наперсточников. Парень с головой, иначе, после гибели их лидера, где-то в девяносто третьем, не смог бы сплотить вокруг себя остальных. Его признали авторитетом. Вместе со своими ребятами влился в структуры Флинта. Рос, одним словом.