Хруцкий Эдуард
КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС
Глава 1.
МИНСК. 6 июля, утро
«Солдаты! Перед вами Москва. За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошли по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва — это конец войне. Москва — это отдых. Вперед!»
Приказ Гитлера от 6 июля 1941 года
Совещание окончилось. Генералы, штабные и командиры частей группы армий «Центр», выйдя из зала, торопливо начали доставать сигареты. Они были похожи на кадетов, дорвавшихся до долгожданной курилки. Конечно, командующий генерал-фельдмаршал фон Бок официально не запрещал курить, но все знали, что он не переносит табачного дыма.
Только один человек мог позволить себе не считаться с привычками фельдмаршала — группенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Залевски — личный представитель рейхсфюрера СС при штабе группы армий «Центр».
Никто из штабных, даже приближенных к фельдмаршалу, не знал, чем занимается этот страшновато-вежливый эсэсовский генерал. Знали только, что у него свой штаб и двухметроворостые мордатые телохранители.
Из зала совещания группенфюрер вышел последним.
«Как они мне все надоели! — подумал он, глядя на суетившихся в вестибюле генералов. — Какая ограниченность, полное непонимание ситуации! Сейчас они делят победы. Хотят урвать кусок послаще. Неужели они не могут понять, что их «победы» были предрешены задолго до того, как они перешли границу? Они не любят меня так же, как и всю службу безопасности. Службы Гиммлера они боятся, а меня считают просто выскочкой. Что делать — каждому свое. Все-таки я сделал правильно, что ушел из армии в охранные отряды. Иначе дослужился бы сейчас в лучшем случае до заместителя командира полка».
— Курт, — повернулся группенфюрер к адъютанту.
— Слушаю, экселенц.
— Что было в этом доме раньше?
— Совет Народных Комиссаров Белоруссии, экселенц.
— Занятно строят эти русские, какая-то смесь казармы и замка. Кстати, Курт, узнайте фамилии и звания летчиков, первыми идущих на Москву.
— Слушаюсь! — штурмфюрер стремительно повернулся.
— Да постойте вы! Командира эскадрильи и командиров экипажей сегодня же ко мне.
— Слушаюсь, экселенц!
Группенфюрер не выспался. Вчера ночью к нему прибыл особоуполномоченный рейхсфюрера штандартенфюрер Гунд, он привез важные инструкции, в которых оговаривались обязанности полевого реферата СД, который возглавлял Бах-Залевски.
Задание было трудным, группенфюрер гордился, что именно ему поручено дело, которое, безусловно, войдет в историю войны.
У входа его ждала машина. Приземистый бронированный «майбах». Вокруг стояла охрана.
Рядом с тяжелым «майбахом» приткнулся элегантный серебристый «хорьх». От машины навстречу группенфюреру, улыбаясь, шел офицер с нашивками штурмбанфюрера. Черный мундир сидел на нем, словно фрак на дирижере. Он был чрезвычайно элегантен.
— Франц, — группенфюрер улыбнулся, — дорогой Франц, как вы мне нужны!
— Я это почувствовал, шеф. Вернувшись, узнал, что вы на совещании, и приехал сразу сюда.
— Чертовски приятно иметь такого заместителя.
Группенфюрер говорил вполне искренне. Действительно, приятно иметь заместителем доктора права, профессора искусствоведения. Но кроме этого, штурмбанфюрер Франц Альфред Зикс был неоценимым знатоком агентурной работы. Феноменальная память позволяла ему держать в голове сотни кличек, псевдонимов, явок.
«Мне не нужна картотека, — часто шутил группенфюрер, — пока вы со мной. Вас, Франц, нужно беречь, как самый дорогой секретный сейф».
Бронированный «майбах» лавировал между разбитыми зданиями. Кое-где по самой земле стлался едкий, зловонный дым. Город еще горел.
Группенфюрер, презрительно прищурив глаза, смотрел в окно. Улицы были пустынны, завалены обломками кирпича.
Самые неожиданные вещи валялись на мостовой: перевернутые ручные тележки, разбитые чемоданы, детская кукла, сплющенный трехколесный велосипед.
Бах-Залевски достал сигарету, адъютант услужливо щелкнул зажигалкой.
— Унылый город, Франц. Унылый. Разве его можно сравнить с Парижем? Помните Монмартр, прекрасные кафе. А женщины! И небо над городом, лиловое небо над черными, словно грифельными, крышами.
— Париж? Но я был в Минске в 1939 году. Конечно, он не похож на Париж, но... Что касается женщин...
— Нет, вы меня не убедите, Франц. Кстати, кажется, тогда же вы были в Москве?
— У вас прекрасная память. Был. Как говорят русские, «стоял постоем» в гостинице «Националь».
— Что ж, вам повезло. Скоро вы будете рассказывать знакомым о том, что когда-то был такой город.
— Я не понимаю вас.
— Приедем — поймете.
На самой окраине города, у здания, построенного в стиле охотничьего домика, машина остановилась.
Группенфюрер и Зикс вошли в дом. В кабинете Бах-Залевски расстегнул китель, подошел к сейфу, набрал цифровой код.
— Вчера мне привезли из Берлина план операции «Тайфун». Провести ее поручено вам. Идите сюда, Франц.
Они удобно расположились в креслах у стола. Группенфюрер закурил.
— Вы удивились, Франц, когда я сказал о столице большевиков. С сегодняшнего дня группа армий «Центр» начинает наступление на Москву. Москва — конец войны. Как только столица большевиков падет, их многонациональное государство рассыплется, как карточный домик. На Москву наступает семьдесят пять дивизий, из них четырнадцать танковых и восемь моторизованных. С воздуха их будут прикрывать легионы «Кондор», «Вевер», 28-я и 55-я эскадры. Тысяча самолетов. Тысяча, Франц! Такого ударного кулака не знала ни одна война. Дни большевиков сочтены. Но это дело армии. Кстати, знайте, что ни один солдат вермахта в Москву не войдет.
— То есть, — Зикс снял очки, — как так?
— Туда войдут части СС. В течение недели мы должны будем вывезти из Москвы все архивы и ценности, к чертовой матери выгнать население, арестовать и расстрелять энкеведистов, партийных функционеров, интеллигентов. А потом взорвать шлюзы и затопить Москву. Такого города больше не будет. Будет озеро, где мы будем кататься на яхте. Но для этого нужно провести колоссальную работу. Читайте документы.
Через два часа штурмбанфюрер фон Зикс вызвал к себе подполковника фон Мантейфеля. Подполковник был уже стар, когда-то, еще при кайзере, он руководил немецкой разведкой в России. Потом о нем вспомнило ведомство Гиммлера. Фон Мантейфель спас от превратностей немецкой революции архивы своего отдела. Конечно, многих разыскать не удалось, но и среди этого старья нашлись стоящие люди. Как только началась война, Мантейфелю присвоили звание подполковника, и теперь он работал в группе Зикса.
— Пора активизировать ваших людей, господин фон Мантейфель. — Зикс встал, прошелся по кабинету. — Пора! Наша задача: внести дезорганизацию в тыловую Москву. Паника, грабежи, слухи, сплетни, анекдоты, срыв эвакуации заводов, хищения ценностей культуры. Это не столько военный, сколько психологический эффект.
— Я понял вас. У меня есть подходящий человек. Он надежно законспирирован, имеет обширные связи среди уголовников.
— Ну что ж, пожалуй, подойдет. Тем более что уголовниками занимается милиция. А милиция, полиция — все одно и то же.
— Если считать этот разговор приказом, то я немедленно посылаю к нему связного.
— Кого?
— Унтерштурмфюрера Алекса Прилуцкого.
— Пригласите его ко мне.
Утром на стол группенфюрера лег рапорт:
«Группенфюреру СС и генералу полиции Эриху фон дем Бах-Залевски.
Штурмбанфюрер Зикс почтительно докладывает.
Вчера в 23.00, во исполнение операции «Тайфун», в Москву на связь с агентом Отец отбыл унтерштурмфюрер Алекс Прилуцкий. Прилуцкий снабжен деньгами и получил необходимые инструкции.
Штурмбанфюрер СС и доктор фон Зикс.»
Начальник МУРа смотрел в окно. На противоположной стороне улицы у киоска с газированной водой стояла очередь, человек семь. Начальник на секунду представил, как пенная струя бьет в стакан, как пузырится в нем холодная, жгучая от газа вода.
Голова продолжала болеть. Повышенное давление напоминало о себе болью в затылке.
Два месяца назад он бросил курить. Как только появились первые боли, вынул из ящика стола коробку «Казбека», хотел бросить в урну, но передумал. Вызвал к себе молодого сотрудника Игоря Муравьева и отдал папиросы ему.
— Так как же быть с Костровым? — прорвался сквозь головную боль голос начальника отделения Данилова.
— Погоди, Иван Александрович. У тебя есть что курить?
— «Казбек».
— Давай его сюда.
— Но вы же...
