Валерия Леман
Смертный грех Семирамиды
© Леман В., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
* * *
«Древняя Греция»:
любовь с первого взгляда-2
Можно сказать, что в Дину Орсуан я дважды влюблялся с первого взгляда. Первый раз я увидел ее в фильме-сенсации года «Олимпийские страсти» великого Томми Дорсэ и тогда же влюбился. Но все это было нечто не совсем реальное – иллюзорный мир кинолент, игра, фантазии. Наяву я встретил Дину в Париже, в выставочном комплексе «Язычество», который в скором времени собирался торжественно открыть мой давний приятель Жан Лебо. Надо ли добавлять, что, только встретившись с ней взглядом, я позабыл, на каком свете нахожусь?
В тот самый день в зале «Древняя Греция» известный парижский скульптор греческого происхождения устанавливал свое творение – статую богини Афины. Наверное, потому Жан и пригласил Дину – ведь в «Олимпийских страстях» она играла именно эту бессмертную богиню. Ну, а я, волею случая оказавшись в районе будущего комплекса, как говорится, заглянул к доброму приятелю на огонек.
Отмечу кстати, что в те жаркие дни июля я, москвич-полукровка Ален Муар-Петрухин, находился в славном городе Париже для того, чтобы организовать рекламную кампанию по поводу открытия салона отцовской косметической фирмы «Сады Семирамиды» в Греции, конкретнее – в Афинах. Сами понимаете, что, прослышав об установке статуи Афины неподалеку от отцовского офиса, я решил бросить на нее взгляд. Вот только с первых же шагов мой взгляд упал на Дину Орсуан, так что на статую богини я, каюсь, так и не удосужился взглянуть.
Только представьте себе: изящный девичий силуэт, поистине греческий профиль, разлет соболиных бровей, роскошная грива блестящих волос, небрежно заколотых в конский хвост…
– Привет, Ален! Какой сюрприз! Спешу сообщить, что тебе дико повезло: позволь мне представить тебе…
Реплика Жана так и осталась незавершенной, а сам он с добродушной усмешкой наблюдал, как я с восторженно отвисшей челюстью пялился на Дину, а она – милостиво, как истинная богиня – мне улыбалась, первой протягивая для пожатия узкую руку с легко звякнувшим браслетом.
– Дина.
– Ален.
– Очень приятно.
– И мне очень приятно, Дина. В данный момент я – самый счастливый из всех смертных на земле.
В ответ на мою взволнованную реплику прозвучал ее серебристый смех. Надо отметить, этот смех стал своеобразным музыкальным фоном всей нашей истории любви: я мечтал, признавался в любви, ревновал и скучал по красавице с шоколадными глазами, а в ответ мне «звенели» немного печальные колокольчики ее смеха.
Наверное, каждый знает: когда ты влюблен, жизнь перестает двигаться в привычном размеренном ритме, она то волшебно легко вальсирует, то невероятно быстро накручивает сводящие с ума обороты, неожиданно переходя на мучительно медленное топтание на месте.
В это лето у меня все происходило именно так. Надо сказать, что последние годы своей не слишком долгой жизни я усердно тружусь менеджером по рекламе в косметической фирме отца «Сады Семирамиды», так что знакомство с Диной дало мне идею предложить ей роль Афины на церемонии открытия нашего греческого салона. Дина с радостью согласилась, а мой отец Жюль Муар обеими руками поддержал эту идею. И вот теперь я усиленно творил гениальный сценарий открытия с мадмуазель Орсуан в главной роли, одновременно страдая от мук любви.
До нашего отъезда в Афины оставалось две недели. Первую из них Дина была занята в рекламных съемках; в редкие паузы мы с ней встречались, испытывая при этом острое ощущение счастья. Потом ей тайком подкинули некий сценарий для ознакомления, и она ушла в этот неведомый мне шедевр с головой, отрывисто отвечая на мои звонки, что совершенно нет гарантии, что роль достанется именно ей, но сценарий следует дочитать до конца, а потому на встречи совершенно нет времени.
Я готов был плакать, как дитя малое. С ума сойти: после знакомства у подножия Афины мы виделись не больше трех-четырех раз, и наши рандеву были коротки и мимолетны. Все остальное время я мужественно заставлял себя корпеть над сценарием, перечитывая мифы Древней Греции и подыскивая самые эффектные ходы для шоу открытия. Разумеется, я то и дело не выдерживал, набирал номер телефона Дины, и, если у нее случалось «окно» в съемках, изучении сценария или в фотосессиях, она тепло и ласково отвечала мне.
– Привет, сумасшедший! Что ты хочешь сообщить мне на этот раз?
Серебристый смех.
– Я придумал интересную деталь: во-первых, ты не будешь перерезать ленточку на открытии салона – ты перерубишь ее самым настоящим мечом…
– Сумасшедший! – серебристый смех. – Как ты это себе представляешь? Я буду махать мечом, а лента будет трепыхаться…
– Не волнуйся, меч будет отлично наточен, а лента – достаточно натянута, чтобы ты разрубила ее с первого же удара, мы все это отрепетируем как следует… Так вот, когда ты разрубишь ленточку, на тебя и на всю публику сверху посыплется золотой дождь – ведь по одной из версий, когда Афина родилась из головы Зевса, на Родосе пошел именно такой – золотой – дождь.
– Сумасшедший! – серебристый смех. – И на меня будут сыпать настоящую золотую крупу?
– Это ты сумасшедшая! Зачем же сыпать золото? Мы вполне обойдемся тонкими золотистыми блестками.
Серебристый смех.
Все когда-нибудь благополучно подходит к концу, прошли и эти две мучительные недели. Утром пятнадцатого августа мы с Диной сели в самолет греческой авиакомпании и вылетели в Афины. Наверное, здесь стоит отметить, что к нашему романтическому вояжу прилагалась неприятная нагрузочка: с нами летел агент Дины – самовлюбленный тип по имени Серж Флисуан, с которым у меня в первые же минуты знакомства произошла стычка по вопросу подписания Диной контракта. Добавлю также, что в аэропорту Орли моими хлопотами нас провожала целая толпа резвых журналистов (часть рекламной кампании).
Впрочем, если честно, для меня все это благополучно осталось «за кадром». Я был рядом с лучшей девушкой на свете, она улыбалась только мне, и только для меня сияли ее лучистые глаза. Все остальное не имело ровно никакого значения.
Деловой расклад
По прилете в славные Афины мы легко и красиво ответили на очередную порцию вопросов очередной «порции» встречавших нас у трапа журналистов, под финиш симпатично приобнявшись для эффектного снимка в газетах, после чего поспешили в отель «Семирамида», расположенный в лучшей части города – древней и удивительной Плаке.
Когда-то, как говорится, во времена оны, именно этот отель подарил нашей косметической фирме имя: молодой и амбициозный Жюль Муар, прибыв на отдых в Афины, остановился именно в этом отеле, и именно его название подсказало ему идею имени для собственного детища, которое открылось в Париже через три месяца. С тех пор у нас в семье есть традиция: попадая в Афины, мы обязательно останавливаемся в отеле «Семирамида».
Прибыв из аэропорта в отель, мы с Диной первым делом разбежались по своим номерам, договорившись встретиться примерно через час. Само собой, и этот час прошел, и мы встретились вновь, крепко обнявшись и немедленно отправившись бродить по улочкам древних Афин. Впрочем, город и его история остались для нас где-то на втором плане – на первом были наши глаза, которые в буквальном смысле сливались в единое море – море любви.
Поверьте мне на слово: Дина была прекраснее всех олимпийских богинь, вместе взятых. В белоснежном платье-хитоне, с густой шевелюрой темных волос, якобы небрежно заколотых блестящими заколками, она цеплялась за мой локоть, сквозь гигантские черные очки глядя на ослепительный диск солнца и в очередной раз пересказывая мне сюжет и самые интересные эпизоды из того сценария, что она читала последние дни – как оказалось, то был сценарий следующего киношедевра Томми Дорсэ, а Дине по секрету передала его для ознакомления одна добрая приятельница из команды мэтра.
– Ты не представляешь, как бы я хотела заполучить эту роль! – Дина проговаривала слова, мечтательно улыбаясь, – именно так маленькие девочки мечтают о кукле-принцессе. – Ты только представь себе, что будут говорить, если я снимусь во втором фильме великого Дорсэ! Разумеется, меня тут же начнут приглашать и все остальные наперебой. Боже, вот тогда мне придется перечитывать целые тонны толстенных сценариев, чтобы выбрать самый лучший!
Мне, бедолаге, только и оставалось, что в ответ на эту взволнованную тираду тяжело вздохнуть да неутешно покачать головушкой:
– Скажите, люди добрые, ну почему я – не великий Дорсэ?! Будь я хоть малость на него похож, все первые красавицы мира только и мечтали бы привлечь мое божественное внимание.
