Ознакомительная версия.
Анна Данилова
Роспись по телу
«Привет! Ты удивлен? Ты думал, что раз я умер, то ты никогда больше не увидишь и не услышишь меня? Значит, ты ничего не знаешь о жизни и смерти. А я вот всегда знал, что жизнь существует и после смерти. Пусть это будет только мой образ и мой голос, но все равно это я. А тот факт, что ты сейчас видишь и слышишь меня, лишний раз доказывает, что я продолжаю жить, что я продолжаю некоторым образом руководить твоими поступками, то есть являюсь частицей твоей жизни… Тебе не кажется, что я заметно побледнел? С мертвецами такое часто случается. Но, признаться честно, я немного волнуюсь. А тебя сейчас наверняка бросило в пот, тебе не по себе, и ты не знаешь, зачем я вообще все это придумал. Мне понятны твои чувства – смущение, раздражение, досада и вместе с тем радость, не сравнимая ни с какими другими радостями жизни. Не так ли? Постарайся пережить их, ведь завтра для тебя начнется совершенно новая жизнь, и все это… благодаря мне, моему отчаянию, моему легкомыслию, моей гибкости, злости, наконец… Посмотри мне в глаза. Вот так. Жаль, очень жаль, что ты не увидел в них свое собственное отражение. А я так на это надеялся…»
– Моя фамилия Хмара, зовут Лариса, можно без отчества… Моего сына арестовали. Он подозревается в убийстве одной особы, с которой он познакомился совсем недавно. У меня хороший сын, он не убийца, он… Олег даже котят не мог утопить, не то что человека… Да и девушку-то он толком не знал. Познакомились несколько дней тому назад, начали встречаться, были в баре, гуляли по набережной… Я не знаю, почему его арестовали…
Лариса Хмара – молодящаяся женщина лет сорока пяти, бессильно опустила руки и покачала головой. Летний дождь поливал улицу, зеленые кроны деревьев. В окно врывался свежий ветер и трепал занавеску.
Разговор происходил в просторном и уютном кабинете хозяйки частного сыскного агентства Юлии Земцовой. Аромат кофе, который готовила в приемной ее новая секретарша Наташа Зима, сливался с запахом сырого асфальта и мокрой листвы; на фоне всех этих летних праздных звуков и запахов такие слова, как «убийство» и «арест», воспринимались как анахронизм. Какие убийства или аресты, когда жизнь так прекрасна, когда за окном льется теплый дождь, а на клумбе цветут бесстыдные в своей красоте и пышности розы? И кому это понадобилось кого-то убивать? Зачем?
Юля очнулась и посмотрела на посетительницу уже другим, более осмысленным взглядом. Лариса Хмара – мать. Она пришла просить помощи у Юли, чтобы собрать доказательства непричастности ее мальчика к такому серьезному преступлению, как убийство своей подружки. Но ведь девушка убита.
– Как ее зовут и когда произошло убийство?
– Катя… Катя Уткина. Фамилия очень ей, кстати, подходит. Она нескладная, хотя и довольно смазливая… – призналась, чуть поморщившись, Хмара. – Ее нашли утром зарезанной в собственной квартире. Олег проводил ее поздно вечером до самого подъезда, посадил в лифт и вернулся домой. У него есть алиби – ведь я была дома и могу это подтвердить!
– А кто нашел труп?
– Женщина из жэка. Как мне сказали в милиции, утром по дому ходили женщины из жэка, из бухгалтерии, и раздавали листочки с предупреждением о повышении квартплаты… Дверь Уткиной оказалась открытой наполовину, а на пороге женщина заметила след от башмака, кровавый след… И не побоялась же, вошла, окликнула Уткину, а уж потом заглянула в комнату и увидела ее всю в крови… Я бы на ее месте умерла от страха… У меня и Олег очень чувствительный, я же говорю, он котят не может утопить, не то что убить человека. Да и зачем ему ее убивать, если они с ней встречались?
Вошла Наташа Зима с подносом.
– Лариса, успокойтесь. Выпейте кофе…
– Здесь можно курить?
– Да, пожалуйста. Ответьте мне на такой вопрос: в каких отношениях вы были с Уткиной? Мне кажется, что вы недолюбливали ее…
– Да с какой стати мне ее любить? Она из простых. Безродная, интернатская, безработная, неизвестно на что жила. Вечно была в разъездах, я думаю, что моталась в Москву за барахлом, а потом продавала через знакомых лоточниц. Понятное дело, что не о такой снохе я мечтала. Но Олегу она нравилась. Дарил ей цветы… Как будто она была в состоянии это оценить!
– Она бывала у вас дома? Вы виделись? Разговаривали?
– Да о чем мне с ней разговаривать? У нее же интеллект ниже табуретки! Я понимаю, конечно, что выгляжу смешно, так открыто выражая свою неприязнь к этой бедной девушке, но если бы вы видели, с какими девушками я пыталась познакомить Олега… Все из хороших семей, из наших, университетских. Умницы, красавицы, с дипломами и хорошей профессией, с квартирами, наконец! А у этой что? Правда, квартира у нее имелась, однокомнатная, осталась ей по наследству не то от тетки, не то от бабки, я не знаю. Она даже умудрилась ее отремонтировать, но все равно, все это не то, не то! И я как чувствовала, когда отговаривала Олега от этой Уткиной. Уткина! Нет, вы только послушайте: Уткина!
Юля, с трудом скрывая насмешку, подумала о том, что и фамилия «Хмара» не блеск и что фамилия здесь вообще ни при чем, потому что когда не нравится человек, то не только фамилия, даже город, в котором он родился, не понравится. Уж так устроен человек…
– Вы хотите, чтобы я нашла убийцу Уткиной? – спросила она прямо, глядя в глаза Ларисы и стараясь прочесть в них истинную причину дурного расположения к несчастной девушке-сироте.
– Если честно, то мне все равно, кто ее убил и за что. Мне важно, чтобы отпустили моего сына, чтобы с него сняли все подозрения, но как это сделать, я не знаю. Мне порекомендовал вас один человек, который вас хорошо знает. Бобрищев…
Юля вспыхнула. Бобрищев. Румяный, красивый, обворожительный мужчина, который был любовником сразу трех подружек, двух из которых убил родной брат профессора биологии Озе… Значит, не забыл. Помнит. Надо бы ему позвонить, встретиться…
– Да, я знаю его… Если труп обнаружили вчера утром, то как же могло случиться, что вашего сына так быстро арестовали? Как вышли на него?
– Он сам пришел… – всхлипнула Хмара и достала носовой платок. – Утром к ней пришел и попал прямо в лапы милиции. Сам все рассказал: и что провожал, и что видел ее в последний раз после двенадцати… Дурачок. Они его сразу же и сграбастали.
– У вас есть адвокат?
– Конечно, есть. Но что с того? Пусть даже нам удастся изменить ему меру пресечения, но все равно – его подозревают в убийстве, вы понимаете, каково мне? Пожалуйста, найдите убийцу этой девушки, тем самым вы снимете подозрение с Олега, и этой истории будет положен конец.
– И вы готовы заплатить большие деньги, чтобы мы занялись этим делом?
– Да, у меня есть деньги.
– Тогда должна вас предупредить, что, помимо меня, этим убийством, само собой, будет заниматься прокуратура, и может статься, что убийцу они найдут даже раньше, чем мы, но деньги вам назад возвращены не будут, поскольку я работаю не одна…
– Деньги меня не интересуют. Чем раньше будет найден убийца, тем лучше. Для меня важен результат, а не то, кто быстрее его найдет. Просто я деятельный человек и не могу спокойно жить, когда знаю, что мой сын… Сколько стоят ваши услуги и каковы условия? Я готова выслушать вас и рассказать буквально все, что только знаю об этой Уткиной.
Она упорно не хотела называть Уткину Катей. И Юля вдруг представила себе, как сама Лариса Хмара является к бедной девушке домой и заносит над ее распростертым и беззащитным телом большой кухонный нож. Убийца приходит ко мне и просит найти убийцу. Очень интересно.
– Хорошо. Тогда давайте сразу все и обсудим…
– Вот интересно, если у меня когда-нибудь будет сын, как я буду относиться к его девушкам? Так же ненавидеть?
Юля улыбнулась своим мыслям. Наташа Зима поставила перед ней кофе и уселась напротив, обхватив свое хорошенькое веселое личико ладонями.
– Материнская ревность – мощная сила, это всем известно, – сказала она тоном многодетной матроны. – Но тебе все эти переживания пока не грозят. Ты, во-первых, еще молода, во-вторых, у тебя нет мужа, не говоря о ребенке…
– Для того чтобы в наше время иметь ребенка, вовсе не обязательно обзаводиться таким хлопотным и навязчивым существом, как муж, – возразила ей Юля. – Уж поверь мне, я была замужем дважды, и каждый раз мои замужества заканчивались грустно. Может, это я виновата и слишком много требую от мужчины, но, скорее всего, виноваты они. Да, точно они. Земцов был – ни рыба ни мясо. А Харыбин так просто деспот, мрачная личность, и я не удивлюсь, что он сейчас меня слышит… ФСБ – это тебе не фунт изюму. У них знаешь сколько всяких примочек, чтобы подслушивать, подсматривать… Так что… – Юля состроила уморительную гримасу и, указав пальцем на настольную лампу – хрестоматийное место, где все разведчики прячут «жучки», произнесла, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться: – Харыбин, привет! Как тебе служится? Хочешь кофейку? Ха-ха-ха…
Ознакомительная версия.
