Время играть - Альбина Равилевна Нурисламова

Наверное, я сразу понял, что не стоит в это ввязываться. У вас так бывает? Вроде ничего не предвещает беды, а что-то внутри тебя шепчет: «Добром это не кончится!» Тонкий голосок, тихий… Так просто — взять и не услышать, так легко отмахнуться. Вот и я отмахнулся.

Было тринадцатое октября, День осени. В нашем университете его всегда отмечают сокращенные пары, концерт, а после то, что преподаватели чопорно называют «праздничным вечером».

Все началось, когда этот самый вечер был уже в разгаре. Желающие затарились выпивкой, преподы ушли (у них свои радости, а музыка звучала все громче и громче.

Я стоял возле стены в огромном полутемном зале и размышлял: уйти или еще рано?

Липатов, сокурсник и сосед по комнате в общаге, куда-то подевался, и вот тут подошел Марк. Самый крутой парень в университете, настоящая звезда, внешне чем-то напоминает Бреда Питта в молодости, ездит на дорогушей машине. Одни говорят, что у него отец какая-то важная шишка, другие — он торгует наркотой или делает еще нечто незаконное.

Марк собрал вокруг себя свиту, которая смотрит ему в рот и всюду за ним таскается. В том, что он подошел ко мне и заговорил, было что-то фантастическое. Я даже огляделся по сторонам: ко мне он обращается или нет? Но дальше начался просто космос, потому что Марк сделал глоток пива и небрежно спросил, не хочу ли я вступить в игру.

— Заметь, я не всем предлагаю. Но мне сказали, ты неплох. У тебя может получиться.

Ему сказали! Сказали обо мне! Да еще похвалили, и он прислушался!

Лихорадочно думая, что ответить, чтобы не опозориться, я прочистил горло и спросил, что за игра, какие правила.

— Правила предельно простые. В игре три раунда. Если успешно пройдешь хотя бы один, выигрываешь. Если не получилось ни разу — выбываешь. Согласен?

Конечно, я был согласен! Неужели кто-то отказался бы, очутившись на моем месте? Но с другой стороны, что там за раунды? Облизнув пересохшие от волнения губы, я задал этот вопрос вслух.

— Обычные детские игры. Салки, прятки, жмурки. У каждого — своя игра. Тебе скажут, что и когда нужно делать.

— Детские игры? — Улыбка у меня вышла кривая и неуверенная.

Скорее всего, Марк все же решил поиздеваться. Сейчас я соглашусь, а его дружки явятся откуда ни возьмись и поднимут меня на смех. Марк, видимо, понял по моему лицу, что я сомневаюсь, и сказал:

— Запиши телефон. Захочешь играть, дай знать. — Он продиктовал номер. — Реши сегодня до десяти часов. Нет так нет. Но ecли откажешься, будет жаль. Тому, кто выиграет, как говорится, почет и уважение. — Марк вдруг подмигнул. — Учеба станет в радость, как сказал сегодня наш уважаемый ректор.

Не произнеся больше ни слова, Марк удалился, а его хохочущие дружки так и не появились. Значит, он говорил всерьез. Быть может, это что-то вроде посвящения для вступления в клуб избранных, поэтому предлагают не всем. Липатову, например, никто не предложил. Выходит, меня выбрали?

Короче, горделивые мысли, что я смогу войти в университетскую элиту (как показывают в голливудских фильмах), подтолкнули меня к тому, что уже через полчаса, выйдя из здания, я набрал номер Марка и объявил о согласии. Да и эти полчаса еле выдержал, велел себе выждать для солидности, чтобы не напоминать собачонку: поманили — она и побежала.

— Отлично. Ты сделал правильный выбор, — немного пафосно произнес Марк. — Скоро с тобой свяжутся. Но имей в виду, что после того, как ты согласился, отказаться от участия нельзя.

Это прозвучало немного зловеще.

Я ни с того ни с сего вспомнил, как во время нашего разговора свет от крутящегося под потолком серебряного шара падал на лицо Марка неровными бледными полосами, отчего оно казалось неживым, ненастоящим, будто маска, и мне почему-то стало страшно. Вот в этот миг и захотелось отказаться, подумалось, что лезть в это не нужно, но я, конечно, отбросил тревожное ощущение и подтвердил свое согласие.

В сифу мы в школе играли. Стоило кому-то после звонка проорать: «Сифа», как все начинали кидаться чем-то грязным, противным — испачканной мелом мокрой тряпкой или жеваной бумагой. Главной задачей было уклониться, что бы сифа не коснулась тебя. Но сейчас-то что это за «избранный предмет»? Кто должен его выбрать? Видимо, другой игрок.

Так ничего и не сообразив, я ушел умываться и чистить зубы. Всю дорогу до университета ждал, когда кто-то подбежит ко мне и что-то бросит, но так и не дождался. Мне вообще стало казаться, будто все это шутка, глупость. Какая игра? Да еще и в сифу!

Началась лекция по истории. Целых две пары скучного до зевоты бормотания, тоска зеленая, но сегодня я даже не пытался ничего записать, да и в сон не клонило: надо подготовиться к семинару по философии. Я, конечно, читал, но требовалось повторить.

Фамилия нашего преподавателя Лютиков. Лютиком его не называли — только Лютым. Про него в универе ходили легенды: на экзаменах валил всех подряд, народ пересдавал раз по пять, многих в итоге отчисляли.

Раз в месяц Лютый проводил на семинаре контрольный тест. В каждом семестре — четыре теста; если не сдашь два из них к сессии он не допускал. Первый я с грехом пополам сумел сдать (нас, счастливчиков, было меньше половины группы).

Марк сообщил, что игра длится всего сутки, причем отсчет начинается в тот момент, когда я дал согласие. То есть с десяти вечера до двадцати двух ноль-ноль следующего дня.

Липатов пришел в общагу позже меня, пьяный в дрова, рухнул в кровать и захрапел. Мне пришлось вставать и запирать дверь — именно поэтому я точно знаю, что ночью никто в нашу комнату не входил.

Я подумал было, что это Липатов положил мне под подушку записку (тоже мне, Зубная фея!), но он и после звонка будильника спал так же крепко, широко разинув рот, распространяя вокруг себя такое амбре, что хоть топор вешай, как говорит моя бабушка. Да и сон у меня чуткий, я проснулся бы, вздумай кто-то шарить у меня под подушкой.

И тем не менее записка лежала там. Вечером, когда я расправлял постель, ее не было, а теперь я держал в руках лист плотной белой бумаги, на котором печатными буквами было написано: «Игра первая. Сифа. Задача противника — задеть вас при помощи избранного предмета,