class="p1">Навалилась апатия, сил не было даже руку поднять. К тому же я, видимо, простудился — била дрожь, тело ломило.
— Пойду поем, — сказал Липатов. — Жрать охота. Почти девять уже. Потом и двадцатый схожу. — В двадцатом блоке почти каждый вечер играли в карты. Ты, может…
— Нет.
Липатов ушел. Скоро девять вечера. Значит, остался примерно час.
Я достал сотовый, полистал телефонную книжку, нашел номер Марка. Думал, в памяти его не окажется, но ошибся.
— Слушаю, — прозвучал холодный голос.
— Выиграть нельзя, — сказал я. — Это обман. И я скоро умру, как Корнеева. Зачем ты заманиваешь людей на смерть?
— Ты сам согласился, — напомнил Марк. — Мог и отказаться, тебя не заставляли. Сам же хотел популярности, легкой жизни, денег, любви и уважения, надеялся все это получить.
— Ты ничего толком не объяснил.
— Надо думать головой, задавать вопросы, чтобы понять, поднимешь ты этот вес или нет. — Марк вдруг негромко засмеялся, а потом проговорил усталым голосом: — Годы идут, десятилетия пролетают. Века. Телеги и повозки на дорогах сменились автомобилями, письма стал и писать в телефонах, придумали Интернет, но природа человека неизменна. Все так предсказуемо и скучно.
— Кто ты? спросил я, хотя вопрос был глуп, а ответ — очевиден.
Марк повесил трубку.
Мне вдруг стало страшно. Я думая, что уже перегорел, но, как выяснилось, страх был жив. Вскочив с кровати, я заметался по тесной комнатке, ища, куда спрятаться.
Не придумав ничего лучше, забаррикадировал дверь письменным столом, задернул плотные шторы, забрался в стенной шкаф. По-детски, но что еще я мог сделать? Никаких идей в плавящуюся от температуры голову не приходило.
Половина десятого. Без четверга. Без десяти. Скоро где-то скажут: «Я иду искать!» Двадцать один пятьдесят пять.
В шкафу было тесно, пахло пылью и дешевой туалетной водой Липатова. Голова кружилась. Возможно, мне все это лишь мерещится? Может, я заболел, лежу сейчас в кровати в температурном бреду и ничего этого не было: вечеринки, Марка, игр. Все сон. Только сон.
— Я иду искать! — сказал кто-то.
Говорящего я не видел. Голос был незнакомый и знакомый одновременно. Я будто знал его, но не мог вспомнить, кому он принадлежит.
Следом раздались тяжелые шаги. Слоновьи, оглушительно громкие, они топали, постепенно приближаясь к шкафу. Я не сомневался, что этому существу известно, где я, и оно лишь забавляется, делая вид, что ищет.
— Кто не спрятался, я не виноват! — словно мантру, нараспев произнес голос, и дверцы шкафа распахнулись.
Я не выдержал и закричал, прижимая ладони к лицу, так невыносим был ужас. Потом все же нашел в себе силы взглянуть на своего мучителя, но возле двери никого не было. Медленно выбравшись из шкафа, я увидел, что комната пуста.
Никого здесь нет, только я.
«Показалось?»
Затылок обожгло: я ощутил нечто похожее на порыв горячего ветра или чье-то дыхание.
— Итог третьей игры: поражение.
Я ждал, что будет дальше.
— Вы проиграли. Но мы милосердны к игрокам и предоставляем выбор. У вас есть пятнадцать минут. Если не воспользуетесь предложением, можете проститься и с душой, и с жизнью. Все это у вас заберут. Если хотите побороться, продолжайте игру.
— Игру? — прошептал я.
— Совершенно верно. В течение следующих суток вам нужно будет найти человека, готового сыграть. Если он согласится и победит, вы свободны. Оба. Если проиграет — оба умрете.
— Вы обманете. Я уже понял, что в игре нельзя победить.
— Ошибаетесь. Правила для каждого свои. Для вас они такие. Будете их соблюдать, выиграете.
Я резко обернулся, чтобы взглянуть в глаза говорящего, но позади меня никого не было. Лежащий на кровати телефон пискнул: включился таймер.
Пятнадцать минут.
За это время мне предстояло решить, стоит ли жизнь того, чтобы кто-то рисковал своей ради моего спасения. Просить о таком я мог лишь одного, и этот человек согласится, я был уверен на сто процентов. Мама. Она рискнет ради меня, всем пожертвует.
Но я знал, что не стану. Не смогу.
Есть вариант использовать кого-то втемную. Допустим, Липатова. Наплести ему с три короба, а там видно будет. Возможно, я смогу помочь ему выиграть, хотя бы попытаюсь, ведь от этого будет зависеть и его жизнь, и моя.
Корнеева была права: сделать выбор нелегко, очень нелегко. Готов ли я на сволочной поступок? Я пока не понимал.
В дверь толкнулись.
— Эй, ты чего там? Чё заперся?
Липатов. Я отодвинул стол от двери, открыл. Он стоял на пороге слегка навеселе, взлохмаченный и немного ошалевший.
— Прикинь, я выиграл! Повезло! На ящик пива играли, завтра подгонят!
«Хоть кто-то выиграл», — подумал я.
— Выглядишь так, будто собираешься коньки отбросить, — озабоченно сказал Липатов. — Ложись-ка. У меня аспирин есть.
Таймер показывал, что осталось три минуты.
— Липатов, — позвал я.
— Чего? — Он смотрел на меня, еще не зная, что в эту минуту я пытаюсь решить его судьбу. А заодно и свою.
Внезапно мне стало легко. Я все про себя понял и принял решение.
— Тащи свой аспирин, Липатов, — сказал я. — И выпей за меня завтра, когда пиво подгонят.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
