Лабиринт простых сложностей - Галина Владимировна Романова

Редактор серии А. Антонова

Оформление серии К. Гусарева

© Романова Г. В., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

В кабинете было прохладно и сумрачно. Кондиционер, выставленный на двадцать два градуса, работал исправно. На окнах были опущены жалюзи.

– Там был кто-то еще! Это не я! – попыталась возмутиться девушка, сидевшая к нему спиной, лицом к подполковнику Хмельновой.

– Кто был? – ровным спокойным голосом поинтересовалась Маргарита Сергеевна.

– Я не знаю! Я не помню! – узкая спина девушки выгнулась дугой, послышался характерный всхлип. – Но это не я!

Он внимательно наблюдал за допросом, который проводился в кабинете, а не в комнате для допросов. Хмельнова настояла. Наблюдал не потому, что его кто-то попросил об этом. Сам захотел. Очень ему было интересно, как Хмельнова станет «крутить» подозреваемую в убийстве своей знакомой.

О ее профессионализме ходили легенды. И раскрываемость будто у нее была выше некуда. И преступников «колола» на щелчок пальцев. Правда, непонятно было, почему ее при таком рейтинге и заслугах сослали с самого верха в их отдел в рядовом районном отделении полиции. Он попытался узнать – тишина.

– Никто не знает, Дима! Полковник, конечно, в теме, но разве он расскажет! – шептала ему по секрету дознаватель Верочка Умова, склоняясь над столом в его сторону, когда они обедали в их ведомственной столовой. – Тетка жуть какая крутая. Но где-то попала. Будь с ней осторожнее.

Он согласно кивал, а про себя думал, что осторожничать ему следовало больше с Верочкой, нежели с Хмельновой. Слишком уж стремительно дознаватель Умова в последнее время сокращала между ними дистанцию…

– А кто?

Хмельнова глянула на подозреваемую исподлобья, замерла с авторучкой, занесенной над девственно чистым протоколом допроса.

– Я не знаю! – в девяносто девятый, наверное, раз повторила девушка.

– А кто знает? – этот вопрос тоже повторялся за последние полчаса неоднократно.

– Я не знаю!

Ладони девушки легли на лицо, плечи задергались. Она заплакала. Хмельнова наблюдала за ее слезами без эмоций. Дима вообще сомневался, что эта женщина способна чувствовать хоть что-то. Она смотрела на окружающий ее мир всегда одинаково: холодно и равнодушно. Никогда не улыбалась. Боже упаси ей засмеяться!

Ему она напоминала его учительницу по биологии. Та была такой же: холодной, надменной, бесчувственной. Они даже внешне были похожи. Узкое лицо, высокий лоб, гладко зачесанные в старомодный пук черные волосы без намека на седину. Рост под метр восемьдесят, худая до измождения. Никакого лака на ногтях. Чистые короткие ногти. Всегда низкие каблуки и темная одежда.

Да, одно лицо с его учительницей по биологии. Он поймал себя на мысли, что ждет, что Хмельнова вот-вот скажет девушке:

– Садись, не готова, два!

Конечно, она ей так не скажет. Но сидеть девушке придется. Потому что она зарезала свою знакомую в момент бытовой ссоры. И почти ничего из событий того рокового вечера не помнит. Просто был алкоголь, много запретных разговоров и тот самый один-единственный, которого они пытались поделить между собой.

– Банально до отвращения, – прошипела Хмельнова, когда дело легло на ее стол. – О чем думают эти дуры, бросаясь на шею подобному мерзавцу?

Дима удивленно глянул на нее, промолчал. Но Хмельнова, надо отдать должное ее проницательности, тут же все поняла.

– Вы, Дмитрий, считаете, что в данной ситуации девушки сами виноваты?

– Допустим, – пробубнил он невнятно.

Ему страшно не хотелось вступать с Хмельновой в дискуссии. Теткой она казалась ему зловредной и злопамятной. Эти слухи о ней уже вдогонку к его мнению прилетели, без уточнения причин ее понижения в должности.

– Нельзя себя навязывать мужчине, если он этого так откровенно не хочет, – все же решил он уточнить.

– А если этот самый мужчина – отъявленный засранец? И ему нравится играть судьбами таких вот дур, как эти девушки? – прищурила в тот момент холодные темные глаза Хмельнова. – Он провоцирует их, сталкивает лбами, наблюдает со стороны и потешается. А то еще и ставки делает. Да, да, не надо изображать недоверие, юноша. И такое в моей практике встречалось.

– И чем закончилось? Тоже соперницы сошлись в поединке?

– Нет. Поножовщины не случилось… А еще бывает, что кто-то что-то придумал для себя и намертво в это поверил. – Хмельнова повернулась к нему спиной, что-то высматривая за окном. – И в этом случае одна из них оставила записку, в которой обвиняла своего парня. И вышла из окна десятого этажа.

– И что, парню ничего не было? – заинтересовался Дима.

– Следствие не смогло доказать его вины. Девушка сама…

– Была виновата? – хмыкнул он.

– Нет. Она просто расценила его знаки внимания неправильно. Немного не так, как следовало. Решила, что он ею увлекся. А он… – она резко повернулась, так же равнодушно глядя. – А он просто старался быть вежливым. Но это совсем не то, что мы имеем на данный момент. Здесь для меня все очевидно.

Он смотрел вопросительно. И она снизошла до объяснения:

– Мерзавец спал с обеими. Каждую уговаривал держать их отношения в тайне, уверял, что любит только ее, а ту – другую – избегает. И вообще не знает, как от нее отделаться. Банально до отвращения. Получим признательное и будем двигаться дальше…

Но вот с признательным выходила просто беда. Девушка наотрез отказывалась признавать вину. И на каждом допросе твердила одно и то же:

– Это не я… Там был кто-то еще… Я не помню, не видела – кто.

Хмельнова из кожи вон лезла, загоняя девушку в угол такими же односложными вопросами:

– А кто это был?.. А кто знает?.. А кто видел?..

Результата не было.

– Так и до психиатрической экспертизы недалеко, – проворчала Хмельнова, когда подозреваемую увел конвоир. – Может, она под дурочку косит? Что молчишь, капитан? Какое твое мнение?

Она вдруг пару дней назад перешла с ним на «ты».

Неужели! Спросила его мнение! Обалдеть!

– Не думаю, что она пытается выставить себя нездоровой, – осторожно начал Дима. – Она просто была пьяна и ничего не помнит. Так бывает.

– Но анализ ее крови установил, что она выпила не больше двух бокалов вина. Этого недостаточно, чтобы вообще ничего не помнить. И жильцы подъезда, которые вызвали полицию, в один голос утверждают, что, открыв дверь на крики, увидели, как наша подозреваемая держит окровавленный нож в руке и орет. Стоит над лежащей на лестничной площадке мертвой девушкой с ножом в руке и орет