Глава 1
Генерал Орлов был сама галантность. Когда он поднялся на сцену после окончания спектакля с букетом шикарных роз и, чуть склонив голову, подал его Марии, актеры с восхищением притихли. Сцена хранила еще ауру дворянского века. Интерьеры помещения в духе позапрошлого столетия, костюмы актеров. Казалось, даже выражения лиц исполнителей еще хранили образы их героев.
– Машенька, должен признать, что сегодня ты превзошла себя. Потрясен, взволнован, восхищен!
– Ах, Петр Николаевич! – Мария с улыбкой поднесла цветы к лицу. – Ты редкий гость в нашем театре, и тем приятнее получить от тебя похвалу и цветы.
В театре все прекрасно знали мужа Марии Строевой – полковника полиции Гурова. Знали и его близких друзей и коллег – полковника Крячко и генерала Орлова. Они действительно были редкими гостями на спектаклях, разве что кроме самого Льва. Гуров любил бывать в театре, ему нравилось смотреть, как играет его жена, нравилась эта атмосфера, даже запах театра нравился. Странные чувства одолевали его в этих стенах. Лев как будто погружался в другой мир, в котором кипела жизнь, бушевали страсти, здесь любили, ненавидели, предавали и дарили счастье, но это была игра. Красивая игра в счастье, в добрые и благородные поступки. Театр учил любить, ценить прекрасное и верить в любовь.
Нет, Гуров очень любил свою работу, и, если бы ему дали шанс еще раз прожить свою жизнь, он обязательно снова стал бы сыщиком, как в полиции испокон веков принято называть оперативников уголовного розыска. Нельзя сказать, что в театре он отдыхал от своей работы. Если ты любишь работу, то ты от нее не устаешь, просто у тебя периодически появляется потребность взглянуть на мир иными глазами, через призму театра, а значит, через призму чистых чувств. Иногда хотелось убедиться, что в мире по-прежнему существует что-то еще, кроме грабителей, насильников, воров разных мастей и людей, которые страдают от них или симпатизируют им, норовя оказаться в этой среде. Кто в поисках легкой наживы, кто в поисках ложной воровской романтики, а кто просто по причине слабого характера, отсутствия воли и… чувства прекрасного.
– Ну, о чем задумался? – спросил Крячко, чуть толкнув Гурова в бок локтем.
– О прекрасном, конечно, – засмеялся Лев. – Ну что, ребята, Маша, конечно, права, мы редко стали собираться вместе. Поехали: ресторан так ресторан. Посидим, повспоминаем…
– Потанцуем, – с улыбкой вставила Мария.
Вечер удался на славу: прекрасная кухня, молодой и очень талантливый саксофонист играл блюзы, слушая которые хотелось мечтать и просто молча сидеть, наслаждаясь звуками инструмента. Две совсем молодые девушки пели незнакомые песни. И это тоже было приятно – отдохнуть от обыденности, от мелодий, которые на слуху, которые слышишь каждый день на каждом углу.
Маша встретила в ресторане старую знакомую, и они вышли поболтать на веранду, оставив мужчин за столиком.
– Ну что, ты собрался? – спросил Орлов, покручивая в ладонях стакан с минеральной водой. – Едешь завтра? Как Маша, еще не ворчит из-за частых твоих командировок?
– Привыкла, – пожал Лев плечами. – И потом, она умная женщина, понимает, что работа есть работа. Она никогда не смешивает служебное и личное. Знаешь, как в театре – не смешивают действо на сцене и реальную жизнь.
– Она не ворчать должна, а сочувствовать, – хмыкнул Крячко, откинувшись в кресле и поигрывая зажатой во рту зубочисткой. – Рутина, скучища. Плановая проверка, бумаги, отчеты.
– Ну, рутина нужная, – возразил Орлов. – Мы Управление уголовного розыска Усть-Владимирова вставили в план только в этом году. И потому вставили, что есть определенные сомнения в тех данных, которые нам оттуда присылают.
– Я помню, – вздохнул Крячко. – Лева и настоял на этом.
– Ребята, у меня новые сомнения появились, – отставляя от себя бокал, ответил Гуров. – Я сегодня, когда к командировке готовился, еще с кое-какими данными познакомился. У меня сложилось впечатление, что за последние года два в Усть-Владимирове активизировалась борьба с распространением наркотиков. Процент раскрываемости в этом виде преступления с каждым отчетным периодом все выше и выше.
– Это, конечно, хорошо, – с удивлением посмотрел на напарника Стас, – но только я не помню, чтобы Усть-Владимировский район у нас числился в списке наиболее неблагополучных в плане роста наркомании. И наркотрафик из Средней Азии и Казахстана проходит южнее.
– Любопытно, – поддержал его Орлов. – Распространителей наркотиков сажают регулярно и из отчетного периода в отчетный период все больше, а наркомания в районе не растет. Хорошо, если по этой причине не растет, то есть что торговцев вовремя ловят. Только мы-то с вами знаем прекрасно, что ловятся далеко не все и что борьбой с наркоманией на этом уровне мало чего добьешься. Ликвидировать нужно дилеров, центры, голову снимать нужно. Но там и всплеска наркомании нет. Или есть?
– Нет, я поднимал данные медиков.
– Ладно, надеюсь, Лева, что ты просто ошибаешься, – хмуро ответил Орлов. – Бывает такое, что по документам видимость одна, а в реальности все несколько иначе.
– Если ты о приписках, – возразил Гуров, – то приписывают в отчетах успехи в среднем по всем направлениям. Так не бывает, чтобы в одном.
– Ладно, смотри там на месте, – кивнул генерал. – И на рожон не лезь. Будет что-то серьезное – сразу звони, я тебе помощь вышлю.
– Тихо, – прошептал Крячко, – Маша идет. О работе ни слова.
– А еще, помнишь, случай был, – энергично начал вспоминать Петр Николаевич, с энтузиазмом жестикулируя. – Лев Иванович тогда еще капитаном был…
– Что, сыщики, молодость вспоминаете? – улыбнулась Мария, усаживаясь на свое место и протягивая мужу бокал. – Налей мне, пожалуйста, сок…
Гуров не был в Усть-Владимирове лет семь. Ведомственная гостиница УВД стала комфортнее, но сам город мало изменился. Он так и остался крупным районным центром на Волге, в котором преобладала зелень, старые купеческие постройки. Жизнь здесь текла медленнее, чем в Москве, не было того бешеного ритма, энергии. Но зато в Усть-Владимирове Гуров чаще видел улыбки на лицах людей. Только здесь люди могли идти по улице и улыбаться своим мыслям. Или мечтам.
Выйдя из гостиницы, он двинулся в сторону местного Управления внутренних дел, но потом сбавил шаг. Нет, так нельзя. Дело делом,
