Несколько лет назад он безуспешно пытался волочиться за Василисой. Работала она не меньше шефа, часов по двадцать пять в сутки. Но мысль поставить раскладушку возле рабочего места никогда не приходила ей в голову по одной простой причине: в редакции она проводила куда меньше времени, чем за ее стенами.
В кругу коллег и подчиненных господин Лелянов носил неприличное прозвище Лелик. Сообщавшие об этом хулиганские оскорбительные надписи иногда возникали в мужском туалете, а один раз – даже в женском. Когда дверь открывалась, ее хорошо было видно в проеме. Она украшала дальнюю стену.
Господин Лелянов и раньше знал, что такое чувство локтя – это когда близко, но не укусишь, но в полной мере прочувствовал его впервые.
Лелик завтракал. Он пил растворимый кофе из большой фаянсовой кружки и уплетал бутерброд с вареной колбасой. Кофейная банка стояла перед ним. Увидев Василису, Лелик первым делом убрал банку в стол. Он знал, что Василиса растворимого кофе не пьет, но сделал это просто на всякий случай, автоматически. Как Глеб Жеглов переворачивал секретные документы, если кто-то подходил к его столу.
– Привет, старуха! – поприветствовал он сотрудницу.
Лелик считал себя большим либералом и ко всем окружающим обращался, в зависимости от половой принадлежности – «старик» или «старуха».
– Слушай, старуха, – продолжал он, – ты не подскочишь к твоему колдуну?
Василиса приблизилась к шефу на расстояние вытянутой руки и вдруг, неожиданно для него, крепко ухватила двумя пальцами за кончик носа.
– Лелик, во–первых, он не колдун, а астролог, во–вторых, не мой, а в третьих, попрошу вас, синьор папарацци, не совать свой длинный и грязный нос в мои чистые отношения. Оторву.
– А не промахнешься? – в глазах председателя редколлегии стояли слезы, вызванные болью и обидой.
– Исключено. По Зодиаку я Стрелец, промахиваться – не мой стиль. Кстати, ты у нас Дева и Овца. Тебе сегодня лучше было провести весь день в постели.
– С кем? – обиженно протянул председатель.
Но Василиса резко отрубила.
– Не начинай, проехали. Зачем тебе астролог?
Шеф сменил тон на деловой.
– Номер горит, – озабоченно сообщил он. – Нужен «подвал», срочно. Лучше всего подойдет развернутый астрологический прогноз. Особенно интересно, как наши сыграют с немцами и кому при разводе достанется ребенок Авдотьи Розмариновой. Ей или мужу?
Василиса презрительно усмехнулась.
– Слушай, Лелик, у тебя же есть мальчики из «Криминальной хроники», девочки из «Скандалов и сплетен». «Светское обозрение», наконец. Вот их и загружай ерундой. Причем здесь мои «Секретные материалы»?
Но тот лишь беспомощно развел руками.
– Все в разгоне. К тому же, скоро день ангела нашей рабовладыни, Ады. Ты разве не хочешь порадовать ее эксклюзивным гороскопом? Слушай, уговори своего хироманта как-нибудь намекнуть ей насчет повышения зарплаты журналистам.
Василиса усмехнулась.
– А тебе это зачем? Ты разве тоже журналист?
– А кто же я, по–твоему?! – обиженно надулся Лелик. – Я что, совсем не имею отношения к журналистике?
Василиса пожала плечами.
– Ну, почему? Имеешь. Как гинеколог к порнографии. Объект исследования общий, а квалификация разная. Ладно, оставайся на хозяйстве, я покатила.
Редакция постепенно наполнялась сотрудниками. Сейчас помещение вызывало банальное сравнение с пчелиным ульем. Гул, рабочая суета и обилие трутней. Василиса внесла в это определение поправку – улей африканских пчел–убийц. В средствах массовой информации журнал «Модус вивенди» был известен как змеиное гнездо папарацци и медиакиллеров.
Улицы успели заполниться машинами. Те, что двигались в центр столицы, уже плотно стояли в пробках. Василису выручало то, что астролог Успенский, к которому она направлялась, жил и работал в одном из спальных районов. В этом направлении еще можно было проехать. Но и здесь то и дело возникали проблемы.
Василиса ехала в левом ряду. Неожиданно из застывшего потока встречных машин вырулил недорогой, тысяч за двести евро, черный «Мерседес S 500» с затемненными стеклами. Заморгав фарами дальнего света и стробоскопами, он рванулся навстречу «Пыжику» Василисы. Вероятно, водитель собирался успеть проскочить в образовавшуюся впереди брешь между автобусом и «Жигулями». Но не успел, поэтому стал искать виноватых. Посмотреть в зеркало на идиота, который всегда с тобой, он, понятно, не догадался и решил выместить досаду на ближнем. К тому же, ближней оказалась «баба за рулем».
«Мерседес» замер в полуметре от «Пыжика». Дверь водителя открылась, и из нее показался раскрасневшийся взъерошенный здоровяк. Похоже – шофер. Из другой двери показался лысоватый толстяк, видимо, хозяин машины и шофера. Лоб его с правой стороны украшала приличных размеров шишка.
Василисе показалось, что она его где-то видела. Но где – так и не вспомнила. В этот момент водитель оглянулся на своего хозяина в ожидании приказа. Тот молча, кивком, поощрил его к активным действиям.
Получив команду «фас», здоровяк ринулся в бой, сопроводив свою атаку потоком площадной ругани.
– Что встала, мочалка?! – заорал он на Василису. – Сдай назад!
Василиса, которая каким-то чудом успела вовремя затормозить, немного растерялась. Она ждала извинений, но никак не хамства. Поэтому отреагировала не сразу.
– Куда же я сдам? За мной люди стоят! Это у тебя позади пустая трасса. Поэтому включай заднюю передачу и пяться до ближайшего разворота.
В подтверждение ее слов застрявшие по вине взъерошенного типа водители разразились гудками и сиренами самых разных тональностей. Но нарушитель не смутился. Взятый «в аренду» автомобильный номер с буквами «ЕКХ» – «Еду как хочу» – делал его неуязвимым. Но не в этом случае.
– Что ты сказала, мочалка? – снова рявкнул он и пообещал с угрозой. – Ты у меня сейчас сама раком пятиться будешь! Шеф, можно инструмент? Ща я ей тачку маленько подрихтую, если дорогу не освободит!
Толстяк с шишкой на лысине с брезгливой улыбкой вытащил откуда-то из-под сиденья бейсбольную биту и бросил ее своему шоферу. Василиса с ужасом представила, как злобный придурок сейчас разобьет ей фары или, того хуже, помнет капот. Бросок вышел неловкий. Шофер попытался поймать биту. Почти поймал, но неудачно. В последний момент ручка орудия выскользнула из его пальцев и воткнулась в лобовое стекло томившегося рядом в пробке «Порше Кайена».
– Еш твою медь! – вырвалось у шофера.
А из поврежденного «Кайена» уже вылезали двое крепких смуглых парней. Буквы «КРА» на номерном знаке кроссовера говорили о том, что его владелец – важная шишка, и не только у себя в республике. Тот, который был за рулем, вытащил из пробоины в стекле прилетевшую биту и звезданул обидчика по макушке. Тот распластался на асфальте рядом со своей машиной.
Затем джигит обернулся к толстяку и с гортанным возгласом запустил битой в него. Стремительно вращаясь, бейсбольный инвентарь врезался закругленным концом толстяку прямо в лоб, уже украшенный одной шишкой. Раздался глухой стук, и в месте соприкосновения моментально выросла вторая шишка, теперь уже с левой стороны лысой головы. Толстяк вслед за своим шофером также опустился на асфальт, только по другую сторону своего авто.
Василиса не стала ждать развязки. Она нырнула за руль, вывернула вправо и с трудом протиснулась на свободную полосу. После этого наконец она смогла продолжить прерванный путь. За спиной она слышала мелодичный звон – это разъяренные джигиты с помощью биты и монтировки громили «Мерседес», пока его хозяин и водитель еще не пришли в себя.
«А ведь этот жирный идиот будет во всем винить меня. Никак не вспомню, где его видела», – с досадой думала Василиса, прибавляя скорость. Она принялась размышлять на тему: «Почему ей так не везет с мужиками». Взять хотя бы дорожно–транспортные происшествия. Вот у подруг все как у людей.
Одна на бензоколонке с генералом не смогла разъехаться. Познакомились, потом она замуж за него вышла. Другой подруге на трассе какой-то чумазый водитель «Майбаха» колесо помог сменить, оказалось – машина его собственная, а он сам нефтяной олигарх. Тоже поженились. Третья врезалась в машину модного фотохудожника. Тот, правда, оказался геем, но познакомил ее со своим двоюродным братом, тот имел нормальную ориентацию. Третий год живут душа в душу. В смысле – подруга с этим двоюродным.
И только Василисе почему-то попадаются одни моральные уроды. Нет, тот, которого только что был окучен «травяной» клюшкой, даже внешне вызывал у нее лишь отвращение. Хозяин его тоже не в счет. Но и у других, которые будто бы только что сошли с рекламы «Мальборо», при более близком знакомстве оказывалась куча недостатков. А главное, они не были мужиками.
И дело было не в наличии или отсутствии денег, не в жадности или щедрости, не в росте и не в размере воротничка или бицепса. Это вообще невозможно было описать конкретными словами. Так, впечатление, не больше. Но оно сразу определяло ее дальнейшее отношение к кандидату в женихи. Не мужик – и все тут.
