Ознакомительная версия.
– Ну и хорошо. А то я хотела поутрянке позвонить, часиков в семь, да Олежек чуть с ума не сошел: маму, говорит, раньше полдевятого будить опасно. Ну а в эту пору мне уже не до звонков.
– Да нет, не столь уж и опасно, – суховато отозвалась Тамара, пытаясь не дать прорваться привычному раздражению, которое всегда охватывало ее при упоминании о сыне.
Хотя, с другой стороны, о чем еще говорить Валентине и зачем еще звонить, если не сообщить какие-то новости про Олега? Ведь именно ради этого Тамара оставила золовке сотовый телефон, велев звонить как можно чаще, а ведь раньше они общались раз, ну, два раза в год, причем, переезжая из Приморских Тетюшей в Нижний Новгород, Тамара умудрилась напрочь забыть, что в области живет сестра Валерия. Она вообще забыла о ее существовании! Женщины столкнулись буквально нос к носу на главной улице Лукоянова, куда Тамара приехала в командировку, и, что характерно, сразу узнали друг друга, хотя до этого виделись только раз – на свадьбе, больше четырех лет назад. Валентина бросилась Тамаре на шею и разрыдалась, ну а та не могла заставить себя выронить хоть слезинку, даже ради приличия.
Валентина решила, что невестка приехала именно к ней, и сразу потащила ее к себе домой, а ведь Тамара была не одна, а с оператором, осветителем и прибыли они туда на машине. Запланированные сюжеты уже были сняты, но она не хотела оставлять группу даже на полчаса. Ребята сразу ринутся в ближайшую распивочную, на которую у них уже давно горит глаз, а если Толик Козлов, оператор, наклюкается сегодня, то это затянется как минимум еще на неделю. Он же не может вовремя остановиться, пьет, пока пьется, а потом еще неделю отходит и только тогда снова способен работать. Тамаре же послезавтра ехать с ним аж в Курмыш, долгоиграющий загул Толика не в ее интересах. К тому же Каменков, главный режиссер, поклялся, что если Козлов еще раз рухнет в запой, то он добьется его увольнения по 37-й, что бы Тамара Шестакова ни канючила о судьбе непризнанного гения. Астафьич, осветитель и ассистент Толика, дважды просить себя выпить не станет, а уж если шофер Сеня решит на все махнуть рукой и присоединиться хотя бы ради глотка пива, им точно придется ночевать в Лукоянове. Тогда сюжеты определенно не попадут в сегодняшний ночной выпуск новостей, и еще вопрос, покажут ли их завтра, ведь новый день принесет новые хлопоты и новые события. Нет, Тамара не хотела и не могла упустить ни единого шанса из тех, которые снисходительно решила предоставить ей поганка судьба после того, как поступила с ней, а потому она тотчас решила, что ни на миг не выпустит этих лабухов из-под своего пристального надзора. Валентина приглашала всех к себе, всех вместе, и мужики, понятно, были не прочь, однако Тамара непреклонно покачала головой. Ей совсем не улыбалось, чтоб все они слышали охи-вздохи овдовевшей Валентины об умершем супруге, а главное – о погибшем братике Валере, ее воспоминания о том, каким он был ангелочком, и соболезнования Тамаре…
Тамара не хотела никаких соболезнований! Она вообще считала, что еще относительно дешево отделалась в той ситуации. Конечно, «дешево» – это просто так говорится, это фигура речи, на самом-то деле она заплатила за свое освобождение из Приморских Тетюшей огромную цену, непомерную. Но Тамара была сугубой реалисткой и понимала: было бы еще хуже, если бы Валерий не сделал того, что сделал, и им пришлось бы еще годы и годы влачить какое-то совместное существование, каждый день смотреть друг на друга, разговаривать, есть вместе, спать… ну, в смысле ложиться в одну постель и на людях изображать супружескую пару. Нет уж, видеть рядом с собой Валерия после всего, что пришлось испытать, – да лучше умереть, ей-богу! С нее вполне хватает присутствия Олега.
С другой стороны, трезвый и практичный реализм подсказывал, что без Олега ее жизнь складывалась бы как проще, так и сложнее. Например, все эти годы она получала пенсию на сына. И если в последнее время вполне могла бы обходиться без нее благодаря своим гонорарам и процентам по дивидендам с телеканала «Око Волги», то сначала они с Олегом только на эти деньги и жили. И квартиру удалось получить так быстро лишь потому, что нижегородский военком оказался приятелем покойных родителей Валерия и не мог не помочь его вдове. Никто ведь не знал и знать не мог, почему застрелился Валерий, никто даже не подозревал, что он вообще застрелился! Тот дядька из Приморской военной прокуратуры, который приехал расследовать обстоятельства его смерти, оказался очень человечным. Ему хватило одного лишь взгляда на Тамару, лежавшую в забытьи, чтобы, во-первых, составить заключение, будто смерть старшего лейтенанта Шестакова произошла от неосторожного обращения с огнестрельным оружием, а во-вторых, настоять, чтобы молодую женщину немедленно отправили в Уссурийск, в нормальную больницу. Новый начальник заставы был только рад подчиниться, потому что совершенно не знал, что теперь делать с вдовой своего бывшего командира и вообще со всей этой ситуацией.
Так вот и получилось, что Тамара очнулась в совершенно незнакомом месте и долго не могла понять, что же с ней произошло. Она так страстно хотела умереть там, в красном уголке, что почти поверила в свою смерть и какое-то время всерьез воспринимала больничную палату отделения гинекологии как нечто нереальное, гадала только: это уже ад или еще чистилище? Рай отпадал изначально, в раю такого убожества быть просто не могло. Впрочем, на ад это тоже не было похоже, ведь в аду она уже побывала и прекрасно знала, как он выглядит.
Здесь, в гинекологии, Тамара постепенно вспомнила, что с ней произошло, и узнала о смерти мужа. Здесь же она ощутила первые подозрения, а потом и убедилась окончательно, что беременна.
– Это чудо, это просто чудо, что вы не потеряли ребенка! – пламенно воскликнул молоденький гинеколог, тоже знавший ее историю, но Тамара успела уловить издевательский промельк в глазах медсестры.
Уж эту рыжую, с лошадиным лицом бабищу нельзя было обмануть сентиментальным «чудом»! Она, конечно, не знала и знать не могла, что Валерий Шестаков оказался бесплоден и, когда это выяснилось, превратил в ад жизнь свою, своей жены и всех окружающих. Но медсестра умела считать, сопоставлять факты и обладала чисто женским умением видеть изнанку всякого события, а потому… потому она поспешила спрятать неуместную усмешку. Может, все-таки пожалела эту женщину, похожую на призрак? Если только бывают беременные призраки…
Вот ведь странно: мужчины все как один, кому только становился известен кошмар, случившийся на заставе Приморские Тетюши, жалели Тамару. Наверное, из-за смерти Валерия. Должно быть, каждый представлял себя на его месте и начинал мучительно гадать, как бы поступил он, если бы узнал, что… Ну, словом, узнал то, что узнал Валерий. А вот женщины, как та рыжая медсестра, едва могли скрыть ухмылки. Можно было представить, что говорилось за спиной Тамары! Наверное, они считали, будто она сама во всем виновата. И эта бесовская проницательность ее поражала. Все-таки не зря змий-искуситель обратился напрямую к Еве, минуя Адама: чуял родственную душу! Так и эти тетки все чуяли…
Тамара кусала губы, пытаясь не плакать, хотя никто, наверное, не удивился бы, если бы она рыдала сутки напролет.
Она боялась, что слезам не верит не только Москва, но и Нижний Новгород. Однако здесь все складывалось не так уж и плохо. Сначала она обосновалась у отца, потом, когда стало понятно, что не сможет ужиться с мачехой, занялась проблемами квартиры. Переезд, устройство на работу помощником режиссера на телевидении, заочная учеба в университете, переход из помрежей в корреспонденты, а потом и в редакторы… Сын рос, у Тамары были с ним нормальные, несколько прохладные отношения. Пожалуй, именно отсутствие слепой материнской любви и помогало держать Олега в необходимой строгости. Мальчишка, к ее изумлению, получился неплохой, быть может, чуточку скрытный, но это не волновало Тамару до тех пор, пока полгода назад она не обнаружила двух его увлечений: одного тайного, другого явного.
Тайное открылось, когда Тамара подшивала в его комнате оборвавшуюся занавеску и катушка укатилась у нее под кровать. Доставая катушку, она наткнулась на коробку из-под кроссовок, чем-то набитую доверху. Подняла крышку – и едва подавила в себе желание суеверно перекреститься, встретившись взглядом с… Валерием!
Это была его большая фотография, сделанная в день окончания училища, незадолго до свадьбы. У Тамары на миг защемило сердце, таким молодым красавцем был на этом снимке Валерий. Просто неотразимым! Потом именно это лицо она частенько видела в своих грешных снах – это юное, свежее лицо, а вовсе не ту обрюзгшую ряшку, в которую оно превратилось уже года через три. Не отдавая себе в этом отчета, она высматривала пленившие ее черты во всех молодых лицах, ну а поскольку на заставе перед ее глазами были только солдаты, она и смотрела на них так внимательно, так…
Ознакомительная версия.
