– Ее домашний адрес указан?
Старик просмотрел записи.
– «Скорая» номер 1322 доставила ее с Красной горки, четырнадцать. Квартира не указана. Стоит подпись участкового. Лейтенант Юсупов.
– Квартир там нет. Частные строения, – кивнул Ильин. – Вот что, майор. Давай-ка смотаемся по ее адресу, а по ходу поищем участкового и свяжемся со «скорой». Меня больше интересует путь покойницы в морг, нежели ее уход.
* * *
Особняк пустовал. В окнах темно.
Дверь открыла горничная.
– Вы одна в доме? Мы из полиции.
На майоре был надет мундир, так что особо представляться не приходилось.
– Хозяин уехал часов в семь. Вероятно, напиваться. Я одна. Вообще работаю до трех, но он вызвал меня в связи с несчастьем.
Они вошли в дом.
– Вы знаете, где ваша хозяйка? – спросил майор.
– Умерла. Ее в морг увезли.
– Вы с ней сегодня общались?
– Да. Я прихожу к восьми утра. После обеда ухожу. Ее муж отправился на работу, а она лежала в постели. Он мне сказал, чтобы я ее не дергала. Она пришла под утро, да еще под мухой. Пускай проспится.
– Такое и раньше бывало? – поинтересовался Ильин.
– Да что уж тут скрывать. Она же директор крупного предприятия. У нее все время банкеты и деловые встречи.
– А как к этому муж относился?
– Он ученый. Вечно торчит в своей лаборатории на третьем этаже. У него всю ночь горит свет. Он не всегда знает, дома она или нет. А она никогда к нему не заходит. В общем-то, они живут каждый по себе и лишь выходные проводят вдвоем. Как голубки. Я думаю, они очень друг друга любили. Это видно.
– Вы сегодня разговаривали с хозяйкой? – задал вопрос Ильин.
– Да. Андрей уже ушел на работу. У нее в спальне шнурок висит. Она меня вызвала звонком. Я вошла. Елена Сергеевна попросила меня принести бокал красного вина. Я принесла. Она выпила. И тут я заметила, что такой же, но пустой стоит на тумбочке, а еще один пустой на ковре по другую сторону кровати. Но он упал, и вино пролилось. Я забрала все (два или три) бокалы и вымыла их.
– После этого вы не общались?
– Нет. Она заснула. Я приготовила обед, оставила его на плите и часа в три ушла. Андрей позвонил мне часов в шесть, и тогда я вернулась. Хозяйку уже увезли в морг.
Ильин подошел к кровати и взял с тумбочки сумочку из бисера. Она была достаточна увесиста. Он вывернул содержимое на кровать. Золотые побрякушки, зажигалка из золота, украшенная камешками, косметичка, удостоверение, пригласительный билет в концертный зал «Тайфун», сигареты. И еще в косметичке лежал маленький пузырек типа пробника для духов. Он был тоньше мизинца и закрыт тоненькой пробочкой. На стекляшке фломастером были написаны три цифры: 907. Ильин открыл пробку и понюхал. Запах очень слабый и необычный, а цвет розоватый.
– На духи не похоже.
Майор подошел ближе.
– Они же химики, – пожал он плечами.
– Тут только полфлакона. – Ильин убрал его в карман. – Я бы хотел посмотреть на лабораторию хозяина.
– Пожалуйста, – сказала горничная и зажгла свет на всех этажах. – Он не запирает свой кабинет. Но, кроме химикатов и его записей, вы там ничего не найдете.
Все направились на третий этаж.
– Скажите, Тарас Григорьевич, а что показало вскрытие?
– Так его не делали. Вскрытие намечалось на завтра. То есть уже на сегодня. У них свои порядки и очередь. Это же не институт судебной медицины, где мы диктуем условия. Я заказал медицинскую карту умершей. Ее привезут в морг. И врачи со «скорой» тоже туда приедут. Мы там устроили своего рода штаб.
– Ладно. Но на лабораторию я все же хочу взглянуть.
Это была огромная комната с большими окнами и тяжелыми шторами. Столы завалены колбами и книгами. Много полок, стеллажей и стекла. Майор остался стоять в дверях. Его этот хлам не интересовал. Он разглядывал потолок с красивой лепниной и шикарной люстрой. Похоже, когда-то здесь располагался танцевальный зал, если судить по паркету из разных пород дерева. Одним словом, помещение испохабили. Правда, комнат в особняке хватало. Тут можно экскурсии на целый день устраивать.
Ильин делал обход методично. Опытный глаз не упускал ничего важного. За одной из занавесок лежала скрученная веревочная лестница, на концах которой были привязаны строительные карабины. Судя по всему, она могла размотаться до земли, если ее выкинуть в окно. Ильин открыл фрамугу. На карнизе он увидел два вбитых крюка. Они соответствовали ширине лестницы.
– Боюсь, что ночная работа хозяина была лишь прикрытием. Парень куда-то бегал по ночам.
Майор лишь пожал плечами, но не тронулся с места.
– Нормальное явление для молодого парня. Их идеальные отношения были показухой.
– Вот что, Тарас Григорьевич. Пошлите людей в кабинет покойной. У нее надо сделать обыск. И еще. Уточните имя ее адвоката. Я хочу задать ему несколько вопросов. В этом доме надо оставить своих людей. Человека четыре.
– Вы думаете, она умерла не своей смертью?
– Это могло определить лишь вскрытие. Но, похоже, его не будет. Любые наши предположения не более чем пустые слова. Мы можем тешить себя лишь косвенными уликами. А этого всегда мало, если не добавить к ним чистосердечное признание. Вы верите в то, что Андрей Ефимович Коптилин даст признательные показания?
– Никогда. Против него даже косвенных улик нет. Он убитый горем вдовец.
Ильин обратил внимание на общую тетрадь. Да и то потому, что возле нее лежала ручка и тюбик клея. Похоже, ею часто пользовались.
Он пролистал тетрадь. В нее были вклеены вырезки из газет. Короткие заметки и некрологи. Фамилии подчеркнуты красным фломастером. Ильин положил тетрадку в карман плаща. Майор этого не видел. Он в это время вышел в коридор и разговаривал по телефону, отдавая распоряжения.
Следователь тоже вышел.
Горничная проводила ночных гостей к выходу.
– Продиктуйте мне, пожалуйста, мобильный телефон хозяина, – попросил Ильин.
Девушка продиктовала, и следователь тут же набрал номер.
– Господин Коптилин Андрей Ефимович?
– Да, совершенно верно. С кем имею честь?
– У нас произошло ЧП. Вам следует незамедлительно приехать во второй морг, куда была доставлена ваша жена.
– А что случилось?
– Подробности не по телефону. Мы вас ждем.
Ильин убрал трубку в карман.
– Он должен находиться у нас на глазах, – тихо добавил Ильин.
Под проливным дождем они добежали до машины и сели в салон.
– Вы опытный поисковик, Тарас Григорьевич. Где бы вы спрятали труп? Я не говорю о могиле. Человеческое тело – не коробок спичек.
– Здесь. Начать надо с того, что мы на частной территории. Значит, для обыска нужна санкция суда. Второе. Берег реки. Тут же частный причал и множество лодок. Если привязать к трупу груз, то его и на центр реки вывозить не надо. Затопить под причалом. Там глубоко, тина, а главное, никакого запаха. С землей связываться нет смысла. Следы всегда останутся. Вывозить труп в багажнике в другой район я не стал бы. Можно на патруль напороться и время потерять. Хотя тут места удобные. Непроходимый лес и за грибами сюда не ходят. Надо же понимать, что человек, укравший труп, наделал шума с пресловутым сторожем. А значит, он должен торопиться.
– Кому, по-вашему, могла понадобиться мертвая женщина?
– Я думаю, все дело во вскрытии. Причина смерти вылезла бы наружу. И я не поверю в сказку, будто такая богатая и успешная женщина покончила жизнь самоубийством. Сорок два года. О деньгах не думала. Условия жизни всем на зависть. Молодой красивый муж, ученый. Недавно получил докторскую степень. Нет, такие женщины не кончают жить самоубийством.
– Хорошо, поехали.
* * *
Спускаться в мертвецкую никто не стал. В морге был большой холл, магазин ритуальных услуг, этажом ниже два зала для прощания, стояли не выброшенные венки, горели свечи и висели иконы. Уборку тут делали по утрам, перед открытием, так что после вывоза последнего покойника ничего не изменилось. Не очень радужная обстановка, но тратить время на ненужные переезды не стали.
Бригада «скорой помощи» получила вызов в морг после смены, а потому они приехали на своей машине и в халатах.
Врач была молода, но опытна. На выездах работала пятый год. Бойкая барышня, но очень торопливая.
– Извините, это я с вами должна поговорить? – спросила она Ильина, так как он выглядел солиднее других.
– Вероятно. Старший следователь по особо важным делам городского следственного комитета Ильин.
– Я очень хорошо помню этот вызов. Мы пробыли в особняке больше часа. Даже участкового дождались. Морг был нам по пути, и потому мы не вызывали труповозку. Мужа пожалели. Он очень переживал. Даже выл. Приехали где-то в пять. Следов насилия на теле не обнаружили. А потом, смерть от сердечного приступа не перепутаешь с удушением. Возможно, если бы кто-то находился с нею рядом, женщину могли бы спасти. Она умерла около четырех. Следов окоченения мы не заметили. Пульс не обнаружен. Зрачки не реагируют, карие глаза замутненные, давление ноль. Оформили все, как полагается.
