Ознакомительная версия.
Кому я должна их представить? – тут же спросила я себя. Милиции? Так это они должны искать виновных, это их прямая обязанность. Мало ли что там говорили Саша с отцом…
Но милиция не станет оправдывать меня в глазах всех моих знакомых… Больно им надо. Я должна представить родителям моих подруг и нашим сокурсникам убедительные доказательства… Как я это сделаю – другой вопрос.
Итак, чего я все-таки хочу? И что я намерена делать дальше?
Я однозначно не могу вернуться в институт. Там я для всех – прокаженная. Не знаю, будут ли в меня плевать, но исключать этого не следует. По крайней мере, общаться никто не станет. Это мне ясно показали на похоронах подруг. То есть путь туда заказан.
Перевестись в другой вуз? Но ведь слухами земля полнится… Дойдет и туда… То есть с учебой я закончила.
Пойти работать? Пожалуй. Но куда? Что я умею делать? Два с половиной года проучилась на экономиста. Английский. Компьютер. Что-то можно найти. Но приходить с улицы? Я с детства была научена папой, что в наше время все решают связи. И деньги. Сейчас в фирму скорее возьмут своего знакомого (или знакомого знакомых, за которого кто-то поручится), пусть и не обладающего нужной специальностью, чем человека с улицы с как раз требуемой квалификацией. Везде криминал – в большей или меньшей степени, поэтому и берут своих. Зачем посвящать чужих в дела? Это я, конечно, про те места, где хорошо платят. Но я же не пойду вахтером на триста рублей?
А значит, мне нужна помощь отца. Чтобы он помог мне хотя бы в этом. Но отец…
Не обмолвился со мной ни одним словом после памятной встречи у Саши дома. Я даже не знаю его новый номер телефона. Конечно, есть сотовый. Я надеюсь, что его хотя бы он не поменял?
Но хочу ли я слышать отца? Хочу ли я его еще когда-либо видеть?
Нет, сказала я себе. Я должна попытаться обойтись без его помощи. Я должна научиться жить одна. И рассчитывать только на себя. Больше не будет никого, кто станет решать за меня мои проблемы и давать советы.
А для начала… надо посмотреть, сколько у меня денег.
Я провела ревизию. Отец всегда был щедр и считал, что у меня должно быть достаточно на карманные расходы.
Я нашла тысячу и стодолларовую купюру. В холодильнике уже не осталось продуктов: я так ни разу не сходила в магазин. Это нужно сделать сегодня. И наконец убрать квартиру. Как раз отвлекусь немного от грустных мыслей.
Я вышла из дома, потратила практически все российские деньги, потом занялась уборкой. Провозилась до вечера, но привела квартиру в божеский вид. В вещах матери нашла около четырех тысяч российских рублей. Взяла. Опять рыдала, глядя на висящие в шкафу ее платья, вдыхая запах ее духов. Шкатулку с ее драгоценностями переставила к себе в комнату. Я с детства помнила ее кольца, вот эту брошь – рубинового жучка, с которым мне всегда хотелось поиграть. Как я поняла, мама все сняла с себя перед тем, как наглотаться таблеток.
А я ведь виновата и в ее смерти… Если бы мы с Сашей приехали чуть раньше. Если бы я не осталась у него ночевать… Ее можно было бы спасти…
А Саша мне так больше ни разу не позвонил. Ему я тоже оказалась не нужна.
Я никому не нужна. Господи, за что мне такое наказание?
Вечером, когда я ужинала бутербродами с колбасой, в двери повернулся ключ и щелкнул замок. Я выскочила в коридор.
В прихожей стоял отец.
– Здравствуй, Ксения, – сказал он ничего не выражающим, ровным тоном. – Нам надо поговорить.
Я молча пожала плечами: при виде отца впала в какую-то апатию. Еще недавно я думала, что при следующей встрече не смогу себя сдержать и хотя бы выскажу все, что о нем думаю, – в соответствующих выражениях. Но теперь мне только хотелось, чтобы он поскорее ушел. А значит, я должна выслушать, что он собирается сказать. Вытерпеть его присутствие. И тогда он закроет за собой дверь. Если бы год, даже месяц назад мне кто-то сказал, что наши с папой отношения так изменятся, я бы не поверила. Обычно он обнимал и целовал меня при встрече, мы шутили друг с другом или, по крайней мере, улыбались.
Он разделся и прошел на кухню. Я налила ему чаю, опустилась на табуретку напротив и молча уставилась на еще совсем недавно близкого мне человека. Он отвел взгляд, затем закурил, посмотрел в окно, за которым уже стояла ночь.
– Надо быть оптимисткой, Ксения, – наконец сказал он.
– Да уж, – хмыкнула я. – Смотрю я вот в будущее с огромным оптимизмом, только не вижу ничего хорошего.
Пропустив мои слова мимо ушей, отец спросил:
– Что ты думаешь делать дальше?
– Устраиваться на работу, – ответила я.
На мгновение в глазах отца промелькнуло удивление, потом он поинтересовался куда.
– Еще не знаю, – ответила я. – Но ты же понимаешь, что я не могу вернуться в институт.
Отец кивнул и пообещал что-то для меня подыскать. Я вежливо поблагодарила. От помощи не отказалась, но про себя подумала, что надо будет и самой подсуетиться немного. Хотя бы попробовать. Все-таки лучше больше не быть ему ничем обязанной.
– Я купил тебе квартиру, – внезапно сказал отец.
– Что?! – вылупилась я.
– Ты понимаешь, Ксения, – быстро заговорил он, – что мы не сможем вместе жить здесь? – Он сделал рукой круговое движение. – Это будет тяжело и для тебя, и для меня, и для…
– Твоей новой бабы? – прошипела я. – Ты хочешь привести свою шлюху сюда?
– Ну, в общем…
В эту минуту у меня было желание его убить. Схватить нож из ряда висевших на стене и воткнуть ему в сердце. С трудом сдержалась – только потому, что не хотелось садиться в тюрьму из-за этого негодяя. И ведь тогда я не смогу провести свое расследование.
А он продолжал говорить. Роскошная однокомнатная квартира уже была оформлена на мое имя. И обставлена. Отец поможет мне перевезти туда мои личные вещи, компьютер, посуду – если я захочу что-то взять из этой квартиры.
– Я возьму все мамины вещи, – сказала я.
– Где ты собираешься их хранить? – рявкнул отец.
– Не твое дело. Найду уж где-нибудь. Твоей шлюхе я их оставлять не собираюсь.
Отец пожал плечами, пробурчав что-то типа «Ну как знаешь», потом поинтересовался, не звонил ли Саша и на чем мы расстались в последний раз. Очень расстроился, узнав, что мы больше не встречались.
– А тебе-то что? – огрызнулась я, а потом до меня стало кое-что доходить… Я вспомнила разговор в Сашиной квартире… Отец предпочел отдать ему меня вместо каких-то процентов. А если Саша меня не взял, то, не исключено, потребует с отца новую плату. И папочка переживает по этому поводу. Вот гад. Пусть понервничает. Ему полезно.
Папа тем временем рассказывал мне, какая Саша сволочь, бабник, развратник, негодяй и так далее в том же духе. В общем, из папиной речи следовало, что хуже человека нет на всем белом свете. Невольно напрашивался вопрос: а как же тогда мой отец мог оставить меня, свою единственную дочь, с этим негодяем? Кто тогда он сам? Я спросила его об этом.
Отец понес какую-то ахинею. Я перебила, решив выяснить, из-за чего все-таки разгорелся весь сыр-бор.
– Ты не считаешь, что я имею на это право? – заорала я. – Из-за чего взорвали клуб? Из-за чего погибло столько людей? Куда ты вляпался?
– Я никуда не вляпался, – спокойно ответил мне отец. – Виновные, кстати, уже арестованы. И находятся под следствием. Милиция сработала очень оперативно.
– Что?! – не могла поверить я. – И кто?..
– Ксения, я повторяю, что не имею никакого отношения к взрыву. Это были разборки… В одном из кабинетов – ну тех, что с другой стороны, ты ведь туда как-то заходила? Или не заходила? – в общем, в одном из кабинетов сидели несколько астраханских. Ну, знаешь, это… В общем, из бандитов. У них разборки с багаевскими. Петр Петрович Багаев… Ну, в общем… Ты понимаешь, о чем я говорю? Я, конечно, все упрощаю, но… Они вечно что-то делят между собой. Вот и… Я считаю, что багаевские грохнули астраханских. В глубину не лезу. Кстати, наши правоохранительные органы придерживаются такой же версии.
– И что? – тихо спросила я.
– Виновных уже арестовали. Я же сказал тебе.
– Кого?
– Двух подозреваемых. То есть они уже обвиняемые. Они во всем признались. Ну, что подложили взрывное устройство. За деньги. Они не спрашивали нанимателя, кто он. Просто выполняли свою работу. Выполнили.
Меня, конечно, интересовало, как их нашли. Бомжи подробно описали, ответил мой отец. Местные исследователи помоек, как и обычно, копались в контейнерах, стоявших за «Сфинксом», и случайно обратили внимание на двух подозрительных лиц, покидавших клуб с черного хода. Их выпускал официант. Тот официант не погиб во время взрыва, но успел броситься в бега. Его ищут, чтобы допросить. Главное, милиция больше не роет носом землю: есть признание, есть лица, признавшиеся в содеянном, дело раскрыто.
А не врет ли мне отец? – мелькнула мысль. Не в том смысле, что кто-то там арестован – это-то скорее всего так и есть, – а в смысле причин взрыва. И если я правильно поняла то, что говорилось в квартире у Саши… А я думаю, что правильно. У меня сложилось такое впечатление, что и Саша, и отец знали, что взрыв должен произойти. Или отец заранее не знал, но тут же все понял. Ожидал чего-то подобного. Или взрыв стал предупреждением?
Ознакомительная версия.
