На его теле — от плеч до ног — насчитывалось около трех десятков отметин. Каждая из них напоминала о той или иной схватке с каморрой. Некоторые были незаметны для постороннего взгляда, другие — бросались в глаза не хуже каменных мышц, из которых состояло тело детектива.
Оглядев шрамы еще раз, Ло Манто присел на край постели и с улыбкой покачал головой, попытавшись представить, каким он станет в старости, если, конечно, ему суждено до нее дожить. Наверное, будет курить трубку с изжеванным мундштуком, набивая е. е крепким табаком, и надоедать слушателям одними и теми же полицейскими историями, до которых тем и дела не будет. Такого исхода любой офицер полиции боялся пуще смерти. Превратиться из бесстрашного рыцаря, стоящего на страже добра, в беспомощного, никчемного и надоедливого старика! Нет, только не это! Ло Манто хотелось бы, чтобы совершенное им не пропало втуне, чтобы оно возымело эффект на людей, которым он помог, и преступников, от которых очистил улицы. Для него было важно знать, что он живет не зря, что он служит большой и важной цели. Когда–то отец говорил ему, что именно такую жизнь человек может прожить в Америке, сейчас Ло Манто хотел прожить такую же жизнь здесь, в Италии.
Услышав звонок в дверь, Ло Манто повернул голову, а затем, сбросив с себя полотенца, натянул джинсы, вышел из спальни и, пройдя через скромную столовую, оказался в прихожей.
— Царица небесная! — воскликнул он, открыв дверь и увидев стоящую на пороге свою сестру Викторию. Когда она вошла, Ло Манто крепко обнял ее и сразу же понял: что–то случилось. Он провел сестру на кухню и усадил на стул. — Я сделаю кофе, а ты пока рассказывай, — проговорил он.
На два года старше брата, Виктория обладала необыкновенной красотой, присущей женщинам Южной Италии. У нее были длинные и густые каштановые волосы, чудное тело, не нуждающееся в изнурительных физических упражнениях для поддержания стройности, и смуглая кожа. Когда в ее глазах оливкового цвета загоралась улыбка, мужчины теряли головы, но сегодня овальное лицо Виктории было осунувшимся, а в глазах залегла печаль.
Она рано вышла замуж. Даже слишком рано, как считала их мать, и не за того мужчину, как перешептывались их друзья и родственники. Муж Виктории, Фабио, работал в банке средней руки, содержал дом, и со стороны семья выглядела вполне благополучной. У них был один ребенок — пятнадцатилетняя Паула, которую обожали и баловали родственники как со стороны отца, так и со стороны матери. Виктория владела цветочным магазином в Лангомаре и ездила на кроваво–красном «Порше» 1998 года. Она приобрела эту машину за непомерную цену на полицейском аукционе. «Порше» Виктории очень нравился, хотя автомобиль с такими скоростными параметрами был ей совершенно ни к чему.
Ло Манто поставил турку на плиту и зажег газ. От его внимания не укрылись нервные движения сестры, исходящие от нее озабоченность и тревога.
— Кофе будет готов меньше чем через десять минут, а ты еще не сказала ни слова.
— Паула пропала, — с трудом выдавила из себя Виктория. — Вот уже три дня, как от нее — ни слуху ни духу.
— Когда ты об этом узнала? — спросил Ло Манто.
— Примерно час назад, — ответила Виктория. — Мне позвонили из нью–йоркской семьи, в которой она живет. Они просили меня не волноваться. По их словам, Паула, возможно, решила у кого–то погостить и не догадалась предупредить их.
— Они сообщили в полицию?
— Их мама связалась с полицейскими прямо перед тем, как позвонить мне. Они как раз собирались в участок, чтобы написать заявление о пропаже.
— Ты хорошо знаешь этих людей? — поинтересовался Джанкарло. Он сам проверял их через своих дру–зей в полиции Нью—Йорка, когда узнал, что его племянница по программе студенческого обмена отправляется в этот город на месяц и будет жить в обитающей на Манхэттене семье из трех человек — мужа, жены и дочери–студентки. Ему сообщили, что семья — вполне благополучная и добропорядочная.
— У них — отличная репутация, Джан, — махнула рукой Виктория, словно отгоняя безосновательные сомнения брата. — Ты не единственный, кто может снять телефонную трубку и навести справки. Эта семья принимает у себя подростков из–за границы каждое лето на протяжении последних шести лет, и до сих пор ничего не случалось. В прошлом году у них жила Клаудиа, дочь моей соседки Констанцы.
— Почему же они ждали три дня, прежде чем позвонить тебе и в полицию? — спросил Ло Манто.
— Нечто подобное случалось и раньше, — пояснила Виктория. — Трижды за последние три года, и каждый раз — с одинаковым результатом. Они звонили копам, писали заявления, и после этого ровным счетом ничего не предпринималось. А потом парень или девушка возвращались, даже не задумываясь о том, что в их отсутствие вся семья сходила с ума. Они же подростки, Джан! Они далеко не всегда ведут себя идеально.
— Паула — не такая! — возразил Л о Манто. — Кроме того, куда она могла отправиться, не желая, чтобы об этом узнал кто–то еще? Кто мог заставить ее забыть о том, что необходимо предупредить хозяев дома? Если она по какой–то причине не захотела довериться им, она непременно позвонила бы тебе, а если бы она оказалась в беде, то связалась бы со мной.
— Мне нужна твоя помощь, — проговорила Виктория. — Я хочу, чтоб ты отыскал ее.
— У нее есть сотовый с выходом на международные линии? — осведомился Ло Манто.
— Нет, только на местные. Она звонила мне не реже одного раза в неделю.
— Когда ты разговаривала с ней в последний раз?
— Накануне ее исчезновения, — сказала Виктория. — Пятнадцать минут с ней говорила я и еще минут пять — отец.
— Как звучал ее голос? Ты не услышала в нем тревоги или страха?
— Она скучала по дому, но не более того, — сказала Виктория, беря со стола салфетку и вытирая навернувшиеся слезы. — Она только что вернулась из парка развлечений, где провела целый день, и собиралась пойти в кино с какими–то своими друзьями. В парке, на каком–то аттракционе, Паула даже выиграла приз — плюшевого мишку, которого собиралась подарить бабушке по возвращении домой.
— Ты знаешь имена ее друзей? — Ло Манто налил две чашки кофе, поставил одну из них перед сестрой и смотрел, как она берет ее дрожащей рукой. — Паула когда–нибудь упоминала их в ваших разговорах?
— Только однажды, — сказала Виктория, ставя чашку на край стола. — На какой–то вечеринке она познакомилась с девочкой, которая говорит по–итальянски. Выяснилось, что они живут по соседству и у них общие интересы. С тех пор они вместе стали ходить по музеям и художественным галереям.
— Тебе известно, как зовут эту подружку?
— Да, ее зовут Клара, но ее фамилию я не знаю.
Правда, Паула сказала мне, что дедушка Клары родился в Неаполе, и это обстоятельство, как я полагаю, также способствовало тому, что они сблизились.
Ло Манто пододвинул свой стул, сел ближе к сестре и посмотрел в ее глаза, а затем взял в руки ее дрожащие пальцы.
— Я позвоню нескольким людям в Нью—Йорк и выясню, что можно сделать, — сказал он. — От тебя мне понадобится телефонный номер, адрес и фамилия семьи, в которой жила Паула. А ты поезжай домой и жди новостей. Как только у меня появится хоть какая–то информация, я тебе позвоню.
— Ее нет уже три дня, Джан! — срывающимся голосом проговорила Виктория. — Потеряться в Нью—Йорке — проще простого, люди пропадают в этом городе каждый день. Пропадают бесследно! Может, полиция Нью—Йорка и будет искать Паулу, но найти ее она не сможет! Для них — она всего лишь еще одно имя в списке пропавших без вести, незнакомка, до которой им нет дела! А для тебя она — родная кровь!
Ло Манто молча смотрел на сестру. Он старался сохранять уверенный вид, чтобы развеять страхи Виктории и внушить ей уверенность в благополучном исходе поисков. Он заговорил, тщательно подбирая слова и стараясь, чтобы она не почувствовала в его вопросах ни малейшего упрека в свой адрес. Однако при этом Ло Манто понимал, что время работает против них и шансы на то, что его племянницу найдут, — ушла ли она по собственной воле или была похищена, — тают от часа к часу. В каждом из случаев исчезновения людей три дня для полиции были целой вечностью, поскольку зацепки, которые могли привести к успеху, исчезали, а следы, как говорят копы, остывали.
— Маме пока ничего не рассказывай, — сказал он в заключение. — Если ты не уверена в том, что не проговоришься, просто не показывайся в ближайшие дни ей на глаза.
— Мы с Фабио собирались отправиться на выходные на озеро Комо, — сказала Виктория, крепко сжимая руки брата. — Маме необязательно знать, что мы туда не едем. На тот случай, если ей вдруг что–то понадобится, я оставлю ей номер своего мобильного телефона.
— А по поводу меня она думает, что я на месяц уезжаю на Капри. Вот пусть так и думает.
— Найди ее, Джан! — проговорила Виктория. В ее голосе уже слышалось облегчение, и зародившаяся в сердце надежда вновь заставила слезы выступить на глазах женщины. — Я понимаю, что такой сюрприз тебя не радует, ведь ты так давно мечтал отдохнуть по–человечески. Мне больно думать, что я взваливаю на тебя столь тяжкий груз. Подобной работы у тебя и без меня хватает.
