Он спокойно произносит:
— Мы должны собрать все, что сможем отыскать.
— Вы имеете в виду… Кларенса?
— Ради его семьи. Они захотят его похоронить. Им нужно нечто материальное, что они смогут оплакать.
Я в ужасе смотрю вниз на окровавленный клочок одежды. Я не хочу к нему прикасаться и, уж конечно, не хочу собирать эти обглоданные кусочки костей и волос. Но я киваю и произношу:
— Я Вам помогу. Мы можем использовать мешковину из грузовика.
Он поднимается и смотрит на меня.
— Вы не такая, как остальные.
— О чем Вы?
— Вы же даже не хотели сюда приезжать. В буш.
Я обхватываю себя руками.
— Нет. Это была идея Ричарда для отпуска.
— А ваша идея для отпуска?
— С горячим душем. С унитазами, возможно, с массажем. Но вот я тут, как обычно не умею отказать мужчине.
— Вы молодчина, Милли. Вы же это знаете, верно? — Он смотрит вдаль и произносит так тихо, что я едва могу расслышать его слова. — Он Вас не заслуживает.
Интересно, должна ли я была это услышать. Или, возможно, он провел так много времени в буше, что периодически разговаривает сам с собой, потому что обычно никто не может его услышать. Я стараюсь прочитать ответ по его лицу, но он наклоняется, чтобы что-то подобрать. Когда он снова выпрямляется, то держит это в руке.
Кость.
— Как вы все понимаете, эта экспедиция подошла к концу, — говорит Джонни. — Мне нужно, чтобы все собрали вещи, чтобы мы смогли в полдень разбить лагерь и выйти на нашу дорогу.
— На какую нашу дорогу? — спрашивает Ричард. — Самолет вернется на взлетно-посадочную площадку только на следующей неделе.
Джонни собрал нас возле остывшего костра, чтобы сообщить нам о том, как мы поступим. Я смотрю на остальных членов нашей сафари-группы, на туристов, которые жаждали приключений в дикой природе и получили даже больше того, на что рассчитывали. Настоящее убийство, мертвеца. Не совсем те веселые острые ощущения, которые ожидаешь, просматривая телепрограммы о природе. Вместо этого мы получили печальный мешок с небольшим количеством костей, лоскутов одежды и обрывков кожи головы: все останки нашего следопыта Кларенса, что мы смогли разыскать. Остальная его часть, говорит Джонни, потеряна навсегда. Вот как все происходит в буше, где каждое существо, родившееся здесь, в конечном итоге будет съедено, переварено и переработано в помет, в почву, в траву. А затем вырастет и переродится в другое животное. В принципе, это кажется прекрасным, но когда вы сталкиваетесь лицом к лицу с суровой реальностью в виде мешка с костями Кларенса, то понимаете, что цикл жизни является и циклом смерти. Мы здесь, чтобы есть и быть съеденными, и мы не являемся ничем, кроме мяса. Теперь нас осталось восемь, мясо на косточке, окруженное хищниками.
— Если мы сейчас вернемся на взлетно-посадочную полосу, — говорит Ричард, — то нам придется просто сидеть и несколько дней ждать самолета. Чем это лучше нежели продолжить поездку, как и было запланировано?
— Я не поведу вас еще глубже в буш, — отвечает Джонни.
— А что насчет радио? — спрашивает Вивиан. — Вы могли бы связаться с пилотом, чтобы он забрал нас пораньше.
Джонни качает головой.
— Мы сейчас вне зоны радиопокрытия. С ним никак нельзя связаться до тех пор, пока мы не вернемся к взлетно-посадочной площадке, а это три дня езды на запад. Вот почему мы направимся не туда, а на восток. Два дня интенсивной езды без остановок для осмотра достопримечательностей, и мы доедем до одной из охотничьих хижин. Там есть телефон и дорога. Я доставлю вас назад в Маун.
— Зачем? — спрашивает Ричард. — Не хочется показаться черствым, но Кларенсу мы никак не поможем. Не вижу смысла мчаться назад.
— Вам сделают возврат, мистер Ренвик.
— Дело не в деньгах. Дело в том, что мы с Милли проделали весь этот путь из Лондона. Эллиот приехал из Бостона. Не говоря уж о том, сколько часов летели сюда Мацунаги.
— Господи, Ричард, — вмешивается Эллиот. — Человек погиб.
— Знаю, но мы-то здесь. Мы по-прежнему можем продолжать сафари.
— Я не могу этого позволить, — отвечает Джонни.
— И почему же?
— Потому что я не могу обеспечить вашу безопасность, и, тем более, комфорт. Я не могу быть начеку двадцать четыре часа в сутки. Нужно два человека, чтобы дежурить по ночам и поддерживать костер. Чтобы разбивать лагерь и собирать его. Кларенс не просто готовил еду, он был еще одним комплектом глаз и ушей. Мне нужен второй человек, когда я отвечаю за туристов, которые не отличат винтовки от трости.
— Так научите меня. Я помогу Вам с дежурствами. — Ричард оглядывается на нас, словно ища подтверждения того, что он здесь единственный мужчина, способный справиться с этой задачей.
Мистер Мацунага произносит:
— Я умею стрелять. Я тоже могу дежурить.
Мы все смотрим на японского банкира, чьи навыки стрельбы мы могли оценить лишь тогда, когда тот делал снимки своим телеобъективом длиною в милю.
Ричард не в силах подавить недоверчивый смешок.
— Вы имеете в виду настоящее оружие, Исао?
— Я член стрелкового клуба в Токио, — невозмутимо говорит мистер Мацунага, не реагируя на ехидный тон Ричарда. Он показывает на свою жену и, к нашему удивлению, добавляет: — И Кейко тоже.
— Я рад, что мне не придется в этом участвовать, — произносит Эллиот. — Потому что я даже касаться не желаю этой чертовой штуковины.
— Как видите, у нас достаточно умелых рук, — сообщает Ричард Джонни. — Мы можем дежурить по очереди и всю ночь поддерживать костер. Это ведь и есть настоящее сафари, верно? Контролировать ситуацию. Доказать нашу стойкость.
О, да, эксперт Ричард, который провел год, так героически сидя за компьютером и описывая свои распаленные тестостероном фантазии. Теперь эти фантазии осуществились, и он может поиграть в героя собственного триллера. А лучше всего то, что его аудиторию составляют две великолепные блондинки, для которых он на самом деле и играет, поскольку для меня очаровываться им — пройденный этап, и он об этом знает.
— Неплохая речь, но она ничего не меняет. Собирайте свои вещи, мы направляемся на восток.
Джонни уходит, чтобы сложить свою палатку.
— Слава Богу, он завершил поход, — выдыхает Эллиот.
— Ему пришлось, — фыркает Ричард. — После того, как он чертовски напортачил.
— Ты не можешь винить его за то, что случилось с Кларенсом.
— А кто же за все это в ответе? Он нанял следопыта, с которым никогда прежде не работал. — Ричард поворачивается ко мне. — Это же тебе сам Кларенс рассказал. О том, что никогда не работал с Джонни до этой поездки.
— Но они были знакомы, — уточняю я. — А Кларенс и прежде работал следопытом. Джонни бы не нанял его, если бы тот не имел опыта.
— Это ты так думаешь, но взгляни, что произошло. Наш так называемый опытный следопыт оставляет винтовку и идет в стаю гиен. Это похоже на того, кто знает, что делает?
— Какой во всем этом смысл, Ричард? — устало спрашивает Эллиот.
— Смысл в том, что мы не можем доверять его словам. Вот о чем я говорю.
— Я считаю, что Джонни прав. Мы не можем просто продолжать сафари, как ты выразился. Мертвый человек портит все настроение, не понимаешь? — Эллиот поворачивается к своей палатке. — Пора убираться отсюда и ехать домой.
Домой. Пока я складываю одежду и туалетные принадлежности в свою сумку, то думаю о Лондоне, его серых небесах и капуччино. Через десять дней Африка будет казаться золотистым сном, родиной тепла и ослепительного солнечного света, жизни и смерти во всех их ярких красках. Вчера я желала лишь вернуться домой в нашу квартиру, в страну горячего душа. Но теперь, когда мы уезжаем из буша, я чувствую, что тот удерживает меня, его побеги обмотались вокруг моих лодыжек, угрожая врастить меня в эту почву. Я застегиваю свой рюкзак, в котором лежат «предметы первой необходимости», все то, что я считала абсолютно незаменимым для выживания в условиях дикой природы: энергетические батончики и туалетная бумага, влажные салфетки и солнцезащитный крем, тампоны и мобильный телефон. Насколько другими кажутся слова предмет первой необходимости, когда ты находишься вне досягаемости вышек сотовой связи.
К тому времени как мы с Ричардом собираем нашу палатку, Джонни уже сложил в грузовик свои пожитки, а также утварь для приготовления пищи и складные стулья. Все мы на удивление быстро справляемся, даже Эллиот, который изо всех сил старается разобрать свою палатку при помощи Вивиан и Сильвии. Смерть Кларенса нависает над нами, подавляя пустую болтовню, заставляя всех сосредоточиться на своих задачах. Когда я закидываю нашу палатку в кузов внедорожника, то замечаю мешковину с останками Кларенса, пристегнутую к рюкзаку Джонни. Меня нервирует то, что они лежат там, рядом с остальными нашими пожитками. Палатки на месте. Горелка на месте. Мертвец на месте.
