Мика наморщил лоб. Он долго изучал платок, потом ткнул пальцем в пятно ядовито-бордового окраса:
— Вот этот. Точно, этот цвет. Как красное вино. «Вино алело, а ты сомлела. В моих объятьях ты…»
— Ошалела… Понятно, Мика. Вы пишете стихи?
— Ага, — кивнул он. — А что еще по вечерам делать? Кабельное телевидение мне еще в палатку не провели.
Я посмотрела на небо. Темнело.
— Ну, Мика, мне пора. Вы поможете разобрать мне это прокрустово ложе?
Перчиков кинулся разбирать шезлонг. Приняв его услуги с высокомерием особы, приближенной к императору, я кивнула ему на прощанье и удалилась, волоча за собой сложенное китайское кресло.
* * *
— Мамуля, тебе звонила Надя, — крикнула из своей комнаты дочь, когда я вошла в дом.
— Что она хотела?
— Что-то насчет курсов… Позвони ей.
Отложив разговор по телефону на потом, я направилась в душ, чтобы смыть с себя налипший песок. Через двадцать минут, свежая и довольная, я налила себе чаю из серии «Райский сад», с шиповником и мятой, и позвонила Надежде.
С Надей мы с Дарьей познакомились в самолете, когда летели из Турции. Она везла с собой четыре огромных тюка и попросила нас взять на себя часть ее багажа. Вещей у нас с дочерью было немного, поэтому мы помогли расторопной женщине.
Всю дорогу домой, около двух часов, у Надежды не закрывался рот. Она рассказывала, где была и что купила, и то, что сейчас выгодно ездить в Турцию, и какие турецкие мужчины охальники, так и норовят ущипнуть… В общем, говорила много.
В конце концов мы обменялись телефонами, и Надя позвонила мне буквально на следующий день, пригласила зайти и посмотреть, что она приобрела на продажу.
Когда я зашла к ней, в небольшую двухкомнатную квартиру, я глазам своим не поверила: казалось, в надеждины сумки вместилось половина стамбульского базара.
— Ты посмотри, Валерия, вот это платье точно на тебя, а сарафанчик возьми для дочки, — убеждала меня она.
— Слушай, Надя, как это тебе удалось? Мы же только что сами оттуда. Я и четверти таких нарядов не видела, что ты привезла!
— Места надо знать… — тоном завзятого грибника ответила Надежда.
С тех пор она стала звонить мне примерно раз в неделю и всегда с какой-либо новой информацией. Что где купить подешевле, кто приехал на гастроли во Дворец культуры или куда отправляется экскурсионный автобус со скидками на билеты. Надо признать, что дружба с Надеждой была весьма полезна для такой занятой женщины, как я.
О той демонстрации чести и достоинства граждан я также узнала от Нади, а сегодня она мне позвонила, чтобы пригласить на курсы.
— На какие курсы, Надежда? Я же никуда не успеваю!
— Как на какие? Ну, ты, Лерка, даешь! Сама же просила.
И тут я вспомнила. Как-то я прочитала в газете и заинтересовалась курсами аутотренинга, психологической разрядки и психоанализа. В объявлении было написано о субсидиях в оплате, маленьких группах и тому подобное, о чем пишут в объявлениях. Надя меня горячо уговаривала пойти с ней, так как мы работаем на износ и нам обеим неплохо было бы расслабиться и встряхнуться. Я попыталась было заикнуться, что расслабляются в банях, но моя подруга возразила, что бани в сорокаградусную жару — это извращение, а сбросить груз отрицательных эмоций, помедитировать еще никому не мешало. И я согласилась.
Мы договорились встретиться в шесть вечера, и я, со вздохом положив трубку на рычаг, поплелась на кухню. Если Дарью не накормишь, она как дите малое, сама ни за что себе не положит…
В половине седьмого вечера мы с Надеждой уже стояли перед входом в виллу, на которой была вывешена надпись: «Центр работы с паранормальными явлениями».
— Видишь, Надя, мы по адресу, — сказала я, — и парой пришли, и нормальные.
— Ага, — кивнула она мне в ответ, — сейчас нам покажут, какие мы нормальные…
Дверь отворилась. На пороге стояла белесая дамочка с черной индийской точкой на лбу. Эта точка шла ей, как кокошник цыганке. Предплечья хозяйки были украшены металлическими браслетами. Пальцы ног, длинные, как макаронины, украшали широкие кольца.
— Вы на медитацию? — спросила она. — Проходите. Меня зовут Сусанна.
Мы вошли в небольшую гостиную. В воздухе стоял тяжелый запах курений. Вдоль стен выстроились шкафчики с различными маслами и благовониями. С потолка свисали тибетские колокольчики. Напротив двери висел большой портрет толстогубого мужика с черной шапкой волос.
— Сатья Баба, — шепнула мне Надежда.
— Сватья Баба? — не расслышала я. — Бабариха?
— Тьфу ты! — рассердилась она. — И зачем я тебе только взяла?
В комнате, кроме нас, сидели еще три женщины. Одна — полная и пожилая, улыбнулась Надежде, вторая, лет сорока, смотрела с нетерпением прямо перед собой. А третья… Третьей была Кристина, бывшая любовница Руби Вольфа.
— Ну, вот, все в сборе, — весело сказала Сусанна и хлопнула в ладоши. Сейчас начнем медитацию.
Она усадила нас в кружок, поставила в центр комнаты маленькую чугунную жаровню на лапках-драконах и зажгла в ней какую-то сухую траву. Будто мало было благовоний. Трава зачадила, густой дым клубами стал стелиться по полу, и Сусанна, включив кассету с рокотом моря и шелестом деревьев, начала заунывный речитатив.
— Закройте глаза, — бесцветным тоном сказала она, — и почувствуйте, как наливаются тяжестью ваши руки.
Дальше пошла обычная релаксационная бодяга про теплые ноги и размеренное дыхание. Прикрыв глаза, я наблюдала за сопящими женщинами. Кристина сидела прямо передо мной, и я видела ее крепко сжатые в ниточку губы. Расслаблением там и не пахло.
Сусанна бормотала что-то про выход в астрал, полеты во сне и наяву, а я крепко зажмурила глаза, когда мне показалось, что Кристина заметила, что я ее разглядываю.
Наконец, медитация кончилась, Сусанна зажгла свет и тут же, без перехода, спросила женщину средних лет:
— Что вы видели, Рая?
Та, которую назвали Раей, поморгала немного и, набравшись духу, выпалила:
— Лошадь видела, белую. Она скакала.
Даю левую руку на отсечение, что это Рая придумала только что.
Три женщины, Рая, Надежда и пожилая, имени которой я не знала, заговорили одновременно. Мелькали кинжалы, протыкающие ткань, бревна на лесосплаве и тому подобные фаллические символы. Кристина молчала.
— Понятно… — с загадочным видом процедила Сусанна.
— А чего тут понимать? — усмехнулась блондинка Кристина. — Ведь это вы думаете, что видели ножи да коней, а на самом деле мужиков вам не хватает. Вот и вся диалектика.
— Зачем же ты так? — упрекнула ее Надежда.
— А вы что видели, Кристина? — Сусанна попыталась загладить неприятную ситуацию.
— Не скажу, — заупрямилась она.
— А можно я скажу… — я подняла руку, как примерная ученица.
Не знаю, какой черт дернул меня за язык и за руку.
— Интересно… — улыбнулась Сусанна, а блондинка нахмурилась.
— Итак, невозможно четко визуально определить, что увидала Кристина, сказала я менторским тоном, — но одно знаю точно: это были символы орального секса, если судить по Фрейду… — я изобразила поклон в сторону хозяйки. То есть соприкосновение губ с неким вытянутым предметом. А также тесное помещение, символизирующее матку, в которое вы входите и прячетесь от внешней угрозы, несущей смерть.
В комнате наступила тишина. Ее прервала Сусанна:
— Валерия, — сказала она с кривой усмешкой, — вы так у меня хлеб отберете.
Раздался грохот — Кристина в обмороке свалилась со стула.
Мы вскочили со своих мест. Две женщины подняли Кристину и переложили ее на массажную кушетку, стоявшую у стены. А я, схватив графин с водой, стоявший на низеньком столике в углу, залила дымящую траву.
— Ей нужен воздух, — пояснила я свои действия.
Сусанна была обеспокоена больше других. Она терла Кристине виски, хлопала по щекам и производила впечатление раздосадованной особы. Еще бы, не в моем доме, слава Богу, произошло такое неприятное событие. Ведь по обвинению в незаконном лечении можно схлопотать крупный штраф.
Кристина открыла глаза.
— Что со мной было?
— Ничего, ничего, дорогая, — зачастила Сусанна. — Жара, духота, вот ты и отключилась. Сейчас выпьешь чаю китайского, все как рукой снимет.
— А водки можно? — спросила бледная Кристина. — Не хочу чаю.
— Правильно, — одобрила ее Надежда. — И мне бы не помешало. А то в конец разволновалась тут с вашими фокусами.
Чьи именно фокусы она имела в виду — Сусанны, Кристины или мои, я не поняла.
— У меня нет водки, — жалобным тоном сказала Сусанна, — только бренди.
— Тащи, — разрешила Надежда, а пожилая женщина сказала: «Я пойду, меня внуки ждут».
Рая вышла вместе с Сусанной. Надежда помогла Кристине сесть и бросила мне:
— Ну, Лерка, не ожидала от тебя. Тебя в приличный дом зовут, на учебу, а ты вытворяешь неизвестно что, людей пугаешь.
