— Давайте-ка вернемся назад. Вы сказали, что выяснили, чей это фургон. И чей же?
— Фургон принадлежал некоему Гектору Монтеросу. Мы проверили его досье и объявили Монтероса в розыск.
— Что же вы узнали из его досье?
— Протестую, ваша честь! — тут же выкрикнул, вскочив с места, Стэнли.
— Прошу обвинение и защиту, — машет рукой судья, — подойти ко мне.
Мы со Стэнли подходим к столу судьи.
— К чему вы ведете, адвокат? — шепотом спрашивает меня судья Лонг.
— Монтерос числился в списках лиц, совершавших преступления на сексуальной почве, он был педофилом. О чем и было сообщено родителям, в том числе и обвиняемому, до ареста Монтероса. Так что это имеет непосредственное отношение к психическому состоянию обвиняемого.
Судья Лонг качает головой:
— Нет. Я разрешу дать показания лишь о том, что случилось с этим ребенком. Но не о предыдущих деяниях.
Стэнли садится, я занимаю место рядом со скамьей присяжных. Четырнадцать пар глаз устремлены на меня. Присяжные хотят знать, что мне сказал судья. Они хотят знать про Гектора Монтероса то, что знаю я.
Но я не имею права им об этом рассказывать.
— Вчера вы говорили, что Гектор Монтерос был главным подозреваемым по делу об исчезновении Билла Хаммонда.
— Именно так, — отвечает Фицпатрик.
— Были ли другие подозреваемые?
— Нет.
— И их до сих пор нет?
— До сих пор нет.
— Вы также сказали, что надеялись, что Монтерос приведет вас к Билли Хаммонду, так?
— Да.
— Но это оказалось излишним?
— Да. Мы нашли мальчика. Вернее, его тело. Ночью в понедельник, около половины второго.
— Где вы нашли тело?
В зале стоит тишина, слышно только, как льется вода из графина. Тишина обволакивает нас, давит на нас, а шеф полиции ставит графин на место, пьет воду.
— Мы послали людей с собаками обследовать берега канала. Местность начали прочесывать в воскресенье под вечер — как только был обнаружен фургон. Тело оставили под кустом, чуть забросав землей, метрах в ста от электростанции.
Присяжные сидят не шелохнувшись, не сводят глаз со свидетеля.
— Расскажите нам о том, в каком состоянии было тело.
Скрип стула подсказывает мне, что Стэнли снова встает.
— Прошу вас, ваша честь! Это же чистой воды давление на присяжных!
Судья Лонг качает головой:
— Я уже озвучил свое решение, мистер Эд-гар-тон Третий! Эта информация имеет отношение к психическому состоянию подсудимого, и поэтому я считаю ее допустимой. — Судья поворачивается к свидетелю: — Мистер Фицпатрик, постарайтесь покороче. Только факты.
Шеф полиции кивает. И бросает взгляд на Бака Хаммонда.
— Мальчик был связан и обнажен, — говорит он. — В рот ему было засунуто грязное полотенце. На руках и ногах — металлическая проволока. — Шеф полиции вздыхает. — Никаких других следов на теле не было.
Двое присяжных в переднем ряду прикрывают глаза. Остальные двенадцать держатся. Бак сидит, закрыв лицо руками. Патти запрокинула голову, глаза ее прикрыты. Оба они не проронили ни слова.
Шеф полиции утирает глаза:
— Я в полиции двадцать семь лет. Но такого ужаса никогда не видел.
— Протестую! — вопит Стэнли. Он побагровел, жила на лбу взбухла.
— Согласен, — строго говорит судья Лонг. — Мистер Фицпатрик, отвечайте только на поставленные вопросы. Только факты, пожалуйста.
Шеф полиции смотрит на судью, снова утирает глаза.
— Прошу прощения, судья Лонг, — говорит он.
Судья Лонг поворачивается к присяжным:
— Присяжные не должны принимать во внимание последнее заявление свидетеля.
Те согласно кивают.
— Как вы поняли, что мертвый мальчик, найденный около электростанции, — это Билли Хаммонд? — спрашиваю я.
— Мы были в этом практически уверены. Все совпадало. Наверняка мы, конечно, не знали, пока его не опознал отец. — Фицпатрик указывает на Бака.
Я подхожу к Баку, который, собрав все силы, поднимает голову и глядит на шефа полиции.
— Когда он это сделал? — спрашиваю я.
— Практически сразу же, — говорит Фицпатрик. — Когда тело доставили в морг, в два часа сорок пять минут, мистер Хаммонд уже был там. Мы позвонили ему с дороги и попросили как можно скорее приехать на опознание. И вызвали коронера, чтобы провести вскрытие. Мистер Хаммонд опознал тело еще до вскрытия.
— Вы присутствовали при опознании?
— Да.
— Расскажите, как вел себя мистер Хаммонд.
Фицпатрик разворачивается к присяжным:
— Он упал на колени, прижался щекой к полу. Я склонился над ним, сказал, что очень ему сочувствую. Да что скажешь в такую минуту? Словами тут не поможешь.
— Что сказал мистер Хаммонд?
— Мистер Хаммонд ничего не говорил. Только бился головой об пол. Мы втроем его с трудом сдерживали.
— А что было потом?
— Он утих. Поднялся и сел на скамью у входа в прозекторскую. Сказал, что хочет подождать. Подождать Билли, сказал он. Я подумал, что он собирается ждать заключения патологоанатома. Когда я уходил, он все еще сидел там.
— Мистер Фицпатрик, почему вы ушли из морга?
— Я получил сообщение от диспетчера. Военный вертолет с Монтеросом направлялся в Чатем и должен был прибыть около пяти утра. Мне нужно было вызвать полицейских, подготовиться к встрече.
— А когда вы увидели мистера Хаммонда в следующий раз?
— Когда вернулся. Он сидел на том же месте.
— Зачем вы вернулись в морг?
— Чтобы побеседовать с коронером. Я хотел подготовить обвинения до того, как доставят Монтероса. Не хотел дожидаться письменного заключения.
Бак снова роняет голову на руки. Я подхожу к скамье присяжных.
— Обвинения Гектору Монтеросу?
— Да.
Я опираюсь на деревянные перила, смотрю на присяжных.
— Господин начальник полиции, сколько обвинений вы подготовили?
— Три.
— Какие именно?
— Убийство первой степени. Похищение. Изнасилование несовершеннолетнего.
В зале тишина. Я перевожу взгляд с присяжных на Бака. Я хочу, чтобы они внимательно посмотрели на этого человека, чтобы осознали тот факт, что ночью 21 июня он узнал то, что сейчас стало известно им. Я хочу, чтобы они представили себе, что он испытал, когда опознавал своего сына. Я хочу, чтобы они прореагировали.
Но они не реагируют.
— Что послужило причиной смерти Билли Хаммонда? — спрашиваю я шефа полиции.
— Асфиксия. Патологоанатом обнаружил кровоизлияние в легких и в сердце, а это значит, что смерть наступила вследствие недостатка кислорода. Мальчик задохнулся.
— Вы сообщили об этом Баку Хаммонду?
— Да.
— Вы сказали, какие именно обвинения будут предъявлены Монтеросу?
— Да, сообщил, — кивает шеф полиции и смотрит на присяжных. — Я решил, что должен это сделать. Иначе бы они с женой узнали об этом из новостей. Я не мог этого допустить.
— Как отреагировал мистер Хаммонд?
— Никак. Он не произнес ни слова.
— Впоследствии полиция получила результаты анализа ДНК Монтероса и Билли Хаммонда, так ведь?
— Да.
— Расскажите присяжным, что было обнаружено под ногтями Билли Хаммонда.
— Частички кожи, — отвечает он. — Коронер извлек из-под ногтей мальчика частички кожи. Анализ ДНК показал, что это была кожа Гектора Монтероса. Мальчик сопротивлялся.
По меньшей мере половина присяжных обеспокоенно ерзают и отворачиваются от шефа полиции. Они не хотят выслушивать подробности.
Но мне обязательно нужно напоследок прояснить еще один момент.
— Когда Билли Хаммонд исчез, вы завели дело? Дело, которое должны были вести до конца расследования?
Фицпатрика мой вопрос удивляет.
— Разумеется, завели.
— А что сейчас с этим делом?
Шеф полиции несколько секунд смотрит на меня и наконец понимает, к чему я клоню. Тогда он оборачивается к присяжным, смотрит на каждого по очереди и произносит:
— Оно закрыто.
Наша комната для заседаний выглядит так, словно на заводе по переработке макулатуры произошла авария. Кругом — на столе, на стульях, на полу — бумаги, папки, конверты. Распечатки судебных заседаний развешаны на книжных шкафах.
Посреди всего этого сидит Кид. Он погружен в чтение и, когда я вхожу, даже головы не поднимает.
— Что, Кид, решил побаловать себя печатным словом?
Он показывает на распечатки:
— Говарда Дэвиса мог порешить любой из этих парней. У них у всех были с ним проблемы. Я начал с тех, кто вышел на свободу недавно.
Разумное решение. Тот, кто убил Говарда Дэвиса, был вне себя от ярости. Если это один из его подопечных, то искать нужно действительно среди недавно освобожденных. На заранее спланированное преступление это мало похоже.
Я сажусь, Кид тоже усаживается поудобнее.
— За последние шесть недель у Говарда Дэвиса появилось четверо новых подопечных.
