— Очень приятно, — Мэри протянула женщине руку.
— Ну, что ж мы в дверях топчемся, — немного растерянно произнесла Алевтина Ивановна. — Раздевайтесь, проходите. Сейчас завтракать будем.
Через мгновение началась привычная суета, которая сразу расставила все по своим местам. Уже через час Мэри казалось что, она знает родителей Олега всю свою жизнь.
* * *
Как и предполагал Умелов, вместо простого и спокойного общения в кругу своих родителей, начались бесконечные смотрины невесты со стороны его многочисленной родни. К Умеловым почти каждый час либо кто-то звонил, либо кто-то невзначай заезжал в гости. Если учесть, что только у Виктора Ивановича в Нижнем Новгороде проживало четыре родных сестры, то вместе с многочисленными племянниками, племянницами, двоюродными сестрами и братьями, в итоге выходил не один десяток человек.
Все они естественно знали, что Умелов приехал к родителям не один, а со своей невестой. Да, не с простой невестой, а американской. Интерес увидеть живую американку пересиливал все нормы приличия. Конечно, все понимали, что Умелов ехал на встречу с родителями, а не с многочисленной родней, но все же…
После очередного, как бы случайного, посещения родственниками квартиры Умеловых, Олег серьезно обратился к матери:
— Мам, они что — с утра до вечера к нам ездить будут?
— Сынок, мы ж никого не приглашали, — попыталась оправдаться Алевтина Ивановна.
В дверь снова позвонили. Умелов развел руками, показывая Мэри, что он здесь не причем. Поднявшись с дивана, он поплелся встречать очередного гостя.
«Интересно, кого на этот раз принесло»? — думал Умелов, подходя к двери.
— О-па, о-па. Срослась та-ра-ра-ра-ра.
Вот уж кому век не пропасть! Николай Михайлович Котов собственной персоной! Бабник, гуляка, а по совместительству ещё и муж Катерины, двоюродной сестры Олега по отцовской линии.
— Ты не исправим, — Олег подвинулся, пропуская в квартиру шумного гостя.
— Привет, журналист столичный! Ну, давай показывай свою жену американскую, — бесцеремонность Котова была его отличительной чертой.
За полтора десятка лет, совместно прожитых с Николаем, Катерина хлебнула немало бед. Став женой этого, с виду неприметного, лысого мужичка, она и представить себе не могла, каким неимоверным либидо он обладает. Он волочился за каждой новой юбкой, и первым делом после свадьбы «перепробовал» всех её подруг, от чего Катерина потеряла с ними все контакты. Потом, словно мартовский кот (видимо фамилия все-таки влияет на человека), он стал уходить на несколько дней, раздаривая себя очередным «жертвам» его сексуальной агрессии.
Первое время Катерина пыталась с этим как-то бороться. Несколько раз даже уходила к своим родителям. Но всегда возвращалась, потому, что у них с Николаем уже были две маленькие дочки, растить которых в одиночку было тяжело. Но была у сестры и другая причина, тянувшая ее обратно к мужу. Несмотря на то, что Николай разбрасывал свою энергию направо и налево, видимо для Катерины оставалось ещё достаточно, для того, чтобы она чувствовала себя рядом с ним полноценной женщиной.
Со временем она смирилась с натурой Николая и стала выжимать из этой ситуации все, что только можно было выжать. Как-то Умелов спросил сестру об их странных отношениях, сказав, что может быть у Николая это какая-нибудь болезнь, и наверняка существуют какие-нибудь медикаментозные способы лечения. На что Катерина совершенно серьезно ответила, что единственный способ остановить этот разгул — просто его кастрировать. Но, поскольку он ей тоже нужен для нормальной женской жизни, то пусть будет все так, как есть. Выслушав сестру, Умелов тогда совсем не понял её. Возможно потому, что он сам был мужчиной, а не женщиной.
Судя по последним рассказам его родителей, Катерина сейчас жила вполне нормально. В последний приезд Умелова в Нижний Новгород, почти год назад, он объезжая многочисленную родню, заехал и к ней. Катя была дома как обычна одна, Николай естественно отсутствовал. На вопрос: «где муж?», она ни капли не смущаясь, ответила:
— А, членоножка! Гуляет, наверное, где-то.
— Почему — «членоножка»? — спросил её Олег.
Определение, которое дала Катерина этому слову, Умелов даже записал, чтобы использовать потом в каких-нибудь журналистских материалах.
А ответила она просто, но очень точно:
— Потому, что у него мозги в члене. Вот куда у него член захочет, туда его ноги и понесут. «Членоножка» — одно слово.
Неожиданно вспомнив все это, Умелов снова посмотрел на улыбающуюся физиономию Котова.
— Она мне ещё не жена, а невеста. И если увижу, что ты ей какие-нибудь вещи непристойные говоришь, я тебя на изнанку выверну. Понял? — шутливо пригрозил Олег.
— Да ты что? Я же воспитанный человек, — не понял юмора Котов.
— Ладно, знаю я тебя. Давай проходи в комнату.
Олег помог Николаю снять куртку и подтолкнул его вглубь квартиры.
* * *
— А я ведь не просто так заехал, — Николай хитро подмигнул Умелову, сидящему рядом с Мэри, напротив него.
Олег напрягся, предчувствуя неладное. Чего хорошего можно было ожидать от такого гостя?
— Давай, не тяни, — Умелов нервно забарабанил пальцами по столу.
Котов залез в нагрудный карман пиджака, и вытащил оттуда красочную открытку.
— Это тебе, вернее вам, приглашение от крестницы!
Олег развернул протянутое ему приглашение и начал читать вслух:
— Уважаемые, Олег и Мария! Приглашаем вас на торжественный вечер, посвященный нашему бракосочетанию, который состоится в 18 часов в актовом зале школы поселка Зиновьево. Ирина и Владимир.
Уставившись на Котова, Умелов ждал объяснений.
— Что так смотришь? Крестница твоя любимая замуж выходит, — снова подмигнул Николай Олегу.
— Иринка?
— А кто же ещё?
— Что же раньше не сообщили? — Умелов посмотрел на родителей.
— Да мы сами только два дня назад, как узнали, — виновато призналась Алевтина Ивановна.
Все это время Мэри в недоумении смотрела то на Олега, то на его родителей, то на очередного гостя. Она не понимала, о чем они говорили между собой. Что это было за бракосочетание?
Увидев её замешательство, Олег снова развернул приглашение и уже в полголоса объяснил Мэри, что Ирина — это его крестница. А по родству она ему — двоюродная племянница, то есть дочь его старшего двоюродного брата Олега.
В Филадельфии у Мэри тоже было много родственников, но она, ни разу не сталкивалась с подобными родственными переплетениями.
— В общем, нас сегодня на свадьбу пригласили, — резюмировал Олег свои объяснения.
Мэри подвинулась ближе к Умелову и чуть слышно прошептала ему на ухо:
— Но я ведь там никого не знаю.
Олег ответил ей довольно громко:
— Ну и что. Я там тоже многих впервые в жизни увижу.
Мэри снова вопросительно посмотрела на Олега.
— А подарки невесте?
— У нас, в России, лучший подарок на свадьбу — это конверт с деньгами. Правильно я говорю? — Умелов посмотрел на родителей.
— Это точно, — кивнул Виктор Иванович, впервые за последние полчаса включившись в разговор.
— Кстати, заодно посмотришь, как проходят у нас свадьбы. Наверняка иначе, чем в Америке, — сказал Олег решительным тоном, будто все было уже решено.
— А, что это за поселок такой — Зиновьево? — обратился он к Николаю.
— Это родной поселок жениха в Семеновском районе. Он оттуда родом. Я сам толком не знаю, мне Катерина сказала, что нас в Семенове¹ встретят.
Умелов обратился к родителям:
— А вам где приглашение?
Алевтина Ивановна поднялась и, подойдя к серванту, взяла с полки такую же открытку.
— Не беспокойся, сынок. Иринка вчера вместе с женихом заезжала и нам приглашение вручила. Про тебя спросила, а я ей взяла, да и сказала, что ты сегодня со своей девушкой в гости приедешь.
Теперь стало понятно, откуда в день свадьбы появилось это приглашение.
— А как мы туда доберемся? — снова обратился он к Николаю, предполагая, что он-то точно должен был все знать.
— Все просто. Я за вами заеду на микроавтобусе в три часа. Садимся и едем.
— Кто ещё поедет с нами? — решил выяснить все подробности Олег.
— Никого. Водитель, я с Катюхой и вас четверо.
Котов на удивление был лаконичен:
— Да, чуть не забыл! Ещё гармошка будет.
Умелов знал, что Николай когда-то учился в музыкальной школе по классу толи фортепьяно, толи аккордеона. От тех лет у него сохранился хороший слух и старая гармошка, доставшаяся ему от какого-то предка. И на всех совместных посиделках, свадьбах или иных массовых мероприятиях, где встречалась многочисленная умеловская родня, Коля Котов был душой компании. Веселым балагуром, гармонистом, бабником и скабрезным шутником.
