Тем временем мой обидчик схватил меня за горло, и я отчаянно пытался вырваться. Несмотря на все мои усилия, безжалостные пальцы сжимались всё крепче, я начал задыхаться. Негодяй приблизил ко мне ухмыляющееся лицо. У него оказался крупный нос картошкой, злобный неподвижный взгляд и блёклая кожа, однако вскоре черты эти стали расплываться — сознание покидало меня. Перед глазами повисла серая пелена, я почувствовал, как подкашиваются колени. В голове застучало, я отчаянно пытался вдохнуть. Мир завертелся, уплывая прочь, я, кажется, услышал ещё один выстрел, а потом провалился во тьму.
Очнулся я на тёмном крыльце какого-то магазина, ярдах в двадцати от того места, где на меня напали. Я медленно, тяжело поднялся и тут же привалился к дверям — мозг с трудом мирился с возвращением к яви. Я потёр горло, всё ещё чувствуя на нём хватку безжалостных пальцев. Потом посмотрел на часы. Когда циферблат перестал расплываться, оказалось, что уже почти пять утра. Я пролежал без сознания около трёх часов. Нетвёрдым шагом, пошатываясь как пьяный, я спустился с крыльца, немного подождал, давая зрачкам и мозгу сфокусироваться. Шея болела, в горле пересохло. Я окинул взглядом пустую улицу, серую и зыбкую в первых лучах рассвета. Нападавших нигде не было видно, а главное — это я осознал с пронзительной ясностью — нигде не было видно и Шерлока Холмса.
Я подошёл к тому месту, где на нас напали. Там растеклось две лужицы крови, она по-прежнему блестела на мостовой. То был единственный признак того, что здесь что-то произошло. Я осмотрелся, озирая дверные проёмы в надежде, что Холмса тоже перетащили на какое-то крыльцо. Но у дверей, как и на улице, было пусто.
— Холмс! — позвал я. — Холмс!
Голос прозвучал глухо, потом звук поглотила тишина.
Что произошло с моим другом? Я потряс головой, надеясь, что она прояснится. Будь у него выбор, он наверняка не бросил бы меня в таком состоянии. А из этого можно было сделать только один безрадостный вывод: его похитили. Если бы эти мерзавцы его убили, вряд ли бы они потащили с собой труп. Так я пришёл к заключению, что, по крайней мере, мой друг жив. Но чего от него хотят и почему бросили меня? Я понял, что мгновенно отыскать ответ на эти вопросы не удастся. Нужно вернуться на Бейкер-стрит, привести себя в порядок, что-нибудь съесть и принять лекарство, чтобы восстановить силы. А уж там можно спокойно всё обдумать и решить, как действовать дальше. Ещё раз окинув взглядом место поединка, я медленно зашагал к дому.
Поднимаясь по ступенькам в нашу гостиную, я ещё лелеял невозможную мысль, что, открыв дверь, обнаружу Холмса в том уголке, где он обычно производил свои химические опыты. Он махнёт мне рукой, жестом пригласит сесть и объяснит, к чему все эти кипящие реторты и омерзительные запахи. Увы, этого не произошло. Меня ждала пустая квартира, поблёкшая в бледном свете зари.
Я принял решение пока не рассказывать об исчезновении Холмса никому, даже миссис Хадсон и Лестрейду — сначала попытаюсь решить загадку самостоятельно. Миссис Хадсон уж всяко не удивится отсутствию Холмса за завтраком. Он вечно пропадал на целые дни и ночи, когда занимался каким-то расследованием. Наша замечательная миссис Хадсон принимала это как должное — то была одна из величайших её добродетелей.
К половине девятого я принял ванну, оделся, проглотил порошок, чтобы унять пульсирующую головную боль. Плотный завтрак и кофе позволили мне снова почувствовать себя человеком. Я сел у камина, закурил трубку и попытался составить план действий. Мне казалось совершенно очевидным, что нападавшие были подручными Джосайи Бартона. Возможно, они утащили Холмса обратно в «Мост мечтаний», хотя это выглядело как-то слишком прямолинейно. Они ведь знают, что я могу обратится в полицию, явится Лестрейд с ордером и устроит обыск.
Возможно, они даже надеются, что я именно так и поступлю, тем самым сыграв им на руку: они смогут доказать свою полную невиновность. Я вспомнил ухмыляющееся лицо Бартона, его самодовольные манеры и понял, что именно этого-то он от меня и ждёт. Значит, моя задача — не повестись на это.
Разумеется, оставалась главная проблема: с чего начать поиски моего друга. Тут я вспомнил наш с Холмсом разговор, когда мы вышли из «Моста мечтаний». Он упомянул грузовое судно «Матильда Бригс», которое должно было пришвартоваться у причала Христофора, — Стэмфорд подчеркнул его название в газете. Вот с чего, пожалуй, следовало начать, а поскольку других вариантов попросту не было, я поневоле возложил все надежды на этот. Бартон и его подручные наверняка не знают, что мы обладаем подобной информацией, и решат, что могут безнаказанно спрятать Шерлока Холмса на борту. Я был очень горд, что смог прийти к такому выводу, и решил посетить причал Христофора и как можно быстрее прояснить сию часть загадки. И уж на эту-то экскурсию я точно отправлюсь при оружии. Впрочем, ещё один загадочный и очень тревожный вопрос непрерывно крутился в моём мозгу: что нужно негодяям от Шерлока Холмса?
Я как раз надевал пальто, когда вошла миссис Хадсон и объявила, что пришёл посетитель.
— Ко мне? — уточнил я с удивлением.
— Да, доктор, к вам. Молодая дама.
— У меня чрезвычайно срочное дело. Не могли бы вы попросить её прийти ещё раз, завтра?
Миссис Хадсон посмотрела на меня с упрёком.
— Да будет вам, доктор, это на вас не похоже. Неужели вы не можете уделить ей несколько минут? Она, похоже, очень расстроена, а ещё сообщила мне, что дело крайне важное.
— Как зовут эту даму?
— Миссис Каллахан. Она сказала, что вы её знаете как Элис Меллор.
— Элис! — воскликнул я удивлённо. — Ну конечно же, впустите её, пожалуйста.
Я бросил пальто на стул и в нетерпении ожидал Элис. Вошла она через несколько секунд — щёки её взволнованно пылали.
— Ах, Джон! — воскликнула она. — Я обнаружила в лечебнице такую страшную вещь!
Глава седьмая
ПРОЖОРЛИВЫЙ ДРАКОН
Поведение Элис указывало, что состояние её близко к шоковому. Я помог ей сесть в кресло и почувствовал, что она дрожит всем телом; на глаза её навёртывались слёзы. Несмотря на ранний час, я налил в бокал бренди и заставил её выпить. О чём бы там ни собиралась поведать моя приятельница, это неведомое пока событие успело наложить отпечаток на её черты. Под глазами у неё залегли тени, вчерашнюю нежную белизну кожи сменила нездоровая серость.
— Ах, Джон! — всхлипнула она, склоняя голову, и слёзы хлынули у неё из глаз.
Я сел с ней рядом и сжал её руку.
— Ну, будет, дорогая, вряд ли дела так уж плохи. А кроме того, я сделаю всё, чтобы поправить дело.
Выговорив эти слова, я вдруг осознал их полную бессмысленность. Вот я сижу и бормочу пустые утешения, хотя сам совершенно запутался в кошмарной истории, а единственный человек, способный пролить свет на события, мой друг мистер Шерлок Холмс, исчез без следа.
Проявив всю силу воли, Элис утёрла слёзы и смущённо улыбнулась.
— Ты не утратил умения утешать страждущих, Джон.
Я улыбнулся в ответ. Приятно было видеть, как прояснились её глаза.
— Давай-ка я всё-таки расскажу, почему явилась сюда и намочила слезами твой ковёр — Только теперь она, кажется, заметила, где находится. — А мистер Холмс дома? Я уверена, он тоже захочет выслушать мой рассказ.
— Безусловно, — ответил я с некоторой неловкостью, — только, боюсь, он сейчас очень занят в другом месте.
Она с пониманием кивнула.
— Ладно, тогда стану рассказывать тебе одному.
— Рассказывай во всех подробностях.
— Вчера, после вашего посещения, доктор Карсуэл вызвал меня к себе в кабинет и стал допытываться, чем именно вызваны ваши расспросы. Я ответила, что знаю не больше, чем он. Говорил он крайне раздражённо. «С какой радости Шерлок Холмс станет совать сюда нос? Это лечебница, не тюрьма», — рявкнул доктор. Вообще-то на него это не похоже. Кажется, он мне не поверил. А когда я уходила, бросил на меня очень странный взгляд.
— В каком смысле странный?
— Трудно объяснить, но мне от него стало не по себе. Я бы сказала, угрожающий. Однако сегодня к утру я почти забыла об этой истории. И вот я собралась отнести чистое бельё в старый морг — помнишь старый морг внизу, в подвале?
Ещё бы. Мрачное место — и в моё время оно было таким. Собственно морг представлял собой сводчатый подвал туда уносили тела пациентов, скончавшихся от заразных болезней, там они дожидались кремации в огромной печи Барта — мы называли её «Прожорливым драконом».
Я кивнул, и Элис продолжила:
— Я как раз подходила к дверям морга, когда они распахнулись и оттуда вышел доктор Карсуэл. Увидев меня, он вздрогнул.
«Что вы здесь делаете? — спросил он сердито. — Почему не занимаетесь своими делами?»
«Я именно ими и занимаюсь, — ответила я. — Вот, принесла в морг чистое бельё».
