— Это хорошо. А как насчет пистолета?
Себастьян покачал головой:
— Никаких пистолетов.
— Ты хочешь сказать, что я целую неделю буду болтаться по городу без всякого оружия?
— Никакого пистолета. Не хватает только, чтобы ты впутался в какую-нибудь историю. Забудь об этом.
Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Насио отвел глаза первым.
— И последнее. Ирасема будет со мной в номере, когда я?..
— Нет. — Себастьян слегка расслабился. — И это еще одна из причин, по которой она участвует в деле. Она может пойти куда угодно, не вызывая никаких подозрений. В то утро Ирасема будет в отеле «Глория» и увидит, как будет отъезжать процессия, а потом позвонит тебе. Она сообщит, в какой машине едет нужный тебе человек, а если он будет там не один, то кто именно. После этого все будет зависеть от тебя.
— Ну что ж, неплохо. А потом? Как я выберусь из отеля?
— Как можно быстрее. Когда будешь работать, включи погромче телевизор, любую программу, где разговаривают, только не музыку. Желательно спектакль или старый фильм, но подойдет и любой разговор. Если кто-то услышит выстрел, подумает, что это по телевизору. Я знаю, ты не любишь глушители.
— Не с такого расстояния.
— Потом просто выключишь телевизор и уйдешь из номера. Все вещи оставишь — их нельзя опознать. Ружье тоже оставь — оно приведет только к этому идиоту из британского посольства. Полиция быстро выяснит, из какого окна был сделан выстрел. Поэтому просто сунь его куда-нибудь и сразу уходи.
— И куда я пойду?
— Сюда. У тебя будет достаточно времени, чтобы отойти подальше от отеля, пока не началась суматоха. И все-таки хорошенько проверь, нет ли за тобой хвоста. Я буду здесь, даже если Ирасема еще не вернется. А после этого, — он пожал плечами, — возьмешь свою долю и уйдешь.
Насио поджал тонкие губы, обдумывая услышанное. План, как и все, что предлагал Себастьян, выглядел вполне реальным, но показался ему излишне сложным. В предыдущие разы он просто подходил к своей жертве в баре или на улице, стрелял и уходил. Он понимал, что сейчас совсем другой случай и что в этом покушении явно замешаны высокопоставленные личности, и все же…
— Ну? — нетерпеливо прервал его размышления Себастьян.
Насио холодно посмотрел на него:
— Если хочешь знать мое мнение, все это излишне усложнено. Если бы ты просто сказал, кого нужно убрать, и предоставил дело мне…
— Нет. Не в этот раз. Сейчас мы сделаем все, как я сказал. Потому что на этот раз важно, чтобы ты не попался и не начал говорить. — Он, похоже, сообразил, что его слова намекают на несерьезность предыдущих дел, и извиняющимся жестом развел руками. — Ты меня понимаешь. Эти люди платят такую фантастическую сумму, чтобы быть абсолютно уверенными, что их никак не свяжут с этой историей. А лучшая гарантия этого — чтобы тебя не поймали. А чтобы тебя не поймали, надо точно следовать плану. Если у тебя есть какие-то предложения, я готов их выслушать. Но основная схема сохраняется. Так что?
— Ну, я думаю, эта штука сработает…
— Вот и хорошо, — кивнул Себастьян и встал. — Иди вымойся и оденься. Ванная и твоя одежда наверху. Я помогу тебе с усами, подушечками и остальным. Потом можешь поиграть с ружьем. Вечером обговорим все еще раз. Или несколько раз, если нужно, — пока все не станет совершенно ясно.
— Годится, — согласился Насио, вставая и заворачивая в одеяло свое худощавое тело. Он взглянул на девушку, медленно, почти оскорбительно скользя глазами по ее формам. — А ты не очень-то разговорчива.
Лишь очень легкий румянец показал, что она недовольна его исследованием. Она надменно улыбнулась:
— Я говорю, только когда есть что сказать.
— Там, в отеле, это будет очень кстати, — резко сказал Насио и повернулся к лестнице. Неожиданно он остановился и обернулся к Себастьяну: — Еще один вопрос. Ты сказал, что каждый из нас должен делать, чтобы заработать такие большие деньги. Ирасема будет в «Глории» наблюдать за этим человеком. Я буду делать свое дело в «Серрадоре». А что будешь делать ты?
Себастьян улыбнулся. Впервые его улыбка казалась искренней. Он потер пальцы в типично бразильском жесте.
— Я? — переспросил он. — Я сделаю самую важную часть работы — обеспечу получение денег…
Шторм с короткими перерывами бушевал еще три дня, а потом, видимо, решив, что умыл Рио достаточно чисто и теперь этот живописный город выглядит достаточно презентабельно и может предстать пред очами благосклонных посетителей со всех концов Америки, неожиданно перебрался к северу, пытаясь проделать такую же штуку с Белу-Оризонте. Его место тут же заняли уборщики улиц, принявшиеся сражаться с кучами мусора, ломаными ящиками из-под апельсинов и обломками дерева, смытыми из верхних кварталов, которые пестрой мозаикой покрыли большинство нижних улиц. Правда, уборщики сосредоточили свои усилия в основном в той части города, где скорее всего могли появиться члены совещания ОАГ, но только потому, что это было разумнее. В самом деле, зачем приучать горожан к чистым бульварам и свободным от мусора улицам, если они моментально снова вся завалят грязью? К тому же под жарким тропическим солнцем мусор очень скоро превратится в пыль, и ее со временем сдует ветер; ящики из-под апельсинов и куски дерева обитатели трущоб растащат задолго до того, как водители мусоровозов приедут забрать себе эти ценные вещи.
В пятницу вечером мистер Вильсон ехал домой после на редкость утомительного и однообразного дня в посольстве. Он свернул с проспекта Принцессы Изабель на проспект Атлантика и поспешно нажал на тормоз, чтобы избежать столкновения с машинами, застрявшими в огромной автомобильной пробке, тянувшейся, насколько хватало глаз. Поставив рычаг переключения скоростей в нейтральное положение, чтобы поберечь изношенную коробку передач своей старенькой — пять лет! — машины, Вильсон сидел, расслабившись на сиденье; легкий вечерний ветерок и мягко пульсирующее под полной тропической луной море смывали усталость и огорчения дня.
Началось с того, что стенографистка, заранее присланная из Вашингтона, чтобы точно и аккуратно записать все сказанное на предстоящем совещании ОАГ, отняла у него целых два часа, жалобно повествуя, как на улице ее — вы только подумайте, какой ужас! — ущипнул какой-то туземец! Вильсон пытался понять, кому пришло в голову оказать такое внимание этой женщине, с серьезным выражением лица уверяя ее, что это, несомненно, часть зловещего заговора с целью вывести из равновесия стенографисток и что в интересах государства она должна сделать вид, будто ничего не случилось. Вслед за ней явился пухлый бизнесмен из Зении, штат Огайо, заявивший, что когда в таком отеле, как «Миракопа», не могут обеспечить водой постояльца его ранга, то это, несомненно, не что иное, как преднамеренное оскорбление Соединенных Штатов, и вопрошавший, что Вильсон как офицер безопасности намерен предпринять по этому поводу.
Застрявшие на проспекте Атлантика машины чуть продвинулись вперед, но, словно испуганные собственной смелостью, немедленно встали снова. Вильсон автоматически нажал на тормоз, вздохнул и по привычке поднял глаза к окну стоявшего невдалеке дома. К его удивлению, в знакомом окне на верхнем этаже горел свет, говоривший о том, что либо его вспыльчивый друг капитан Да Сильва почему-то оказался дома, либо квартиру грабят какие-то на редкость легкомысленные воры. Со слабой надеждой на первое он двинул машину к краю тротуара. У него не было планов на сегодняшний вечер, и он был не прочь поужинать с другом. Даже если Да Сильва занят, легкая выпивка сняла бы напряжение и помогла скоротать время, пока не рассосется пробка.
Ему удалось втиснуться между знаком «Стоянка запрещена» и пожарным краном. Вильсон запер машину, пересек тротуар и поднялся по лестнице из пяти ступенек, ведущей к подъезду. Судорожно дергающийся лифт доставил его на нужный этаж; пройдя по выложенному плиткой полу, он подошел к дверям и прикоснулся к звонку. Ждать пришлось довольно долго; у него уже мелькнула мысль, что второе предположение может оказаться верным, но тут дверь распахнулась. Завернутый в полотенце мокрый Да Сильва несколько мгновений молча смотрел на него, потом отступил в сторону, кивком головы приглашая войти.
— Привет. Входи. — Он отступил назад, придерживая полотенце. — Я был в душе. Сделай себе что-нибудь выпить, пока я одеваюсь. — Он направился к дверям ванной. — Я заскочил домой только перевести дух и должен снова вернуться на службу.
Вильсон кивнул, подошел к бару, достал бутылку и два стакана и щедрой рукой наполнил их. Он заговорил громче, чтобы Да Сильва слышал его.
— Жаль. Я надеялся, что мы вместе поужинаем. Скажи, Зе, сколько часов в сутки ты сейчас работаешь? — поинтересовался он.
