— Да? Слушаю!
Это оказалась секретарша.
— Босс, вас уже пора спасать?
— Несомненно, — ответил Вильсон и поблагодарил Бога за то, что выбрал в секретарши именно Мери, отдав ей предпочтение перед другими, более стройными и даже более опытными кандидатками.
— Пожалуйста. Вам звонит донья Илесия из госпиталя для иностранцев. Там что-то произошло. Она спрашивает, свободны ли вы и можете ли поговорить с ней.
— Могу, — горячо заверил ее Вильсон, — и глубоко благодарен. Соединяй. — Он прикрыл трубку рукой и с извиняющейся улыбкой глянул на посетителя. — Извините. Это не надолго.
Бизнесмен недовольно умолк, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что думает. Похоже, бесцеремонное обращение практиковалось не только в местных отелях. Если американским гражданином пренебрегают в собственном посольстве, то совершенно необходимо принимать какие-то меры!
С громким щелчком вызов переключили с коммутатора на телефон Вильсона. Раздался слегка взволнованный голос директрисы госпиталя для иностранцев:
— Сеньор Вильсон?
— Слушаю. Чем могу быть полезен сеньоре?
Брови посетителя поползли вверх в явном беспокойстве; он, похоже, счел весьма странным, если не сказать больше — подрывающим устои, что американский чиновник говорит на иностранном языке, тем более под священными сводами посольства. И кому-то — ясно говорил его взгляд — придется за это ответить! Вильсон легко прочел его мысли и, почувствовав жалость к послу, сдержал улыбку.
На другом конце провода в нерешительности молчала донья Илесия. Когда она наконец заговорила, голос ее дрожал.
— Мне очень неловко беспокоить вас, сеньор Вильсон, но я просто не знаю, что делать. Мне сегодня уже два раза звонили летчики — утром, когда я пришла в госпиталь, и несколько минут назад. Насчет того моряка…
Вильсон нахмурился, его хорошее настроение мигом улетучилось. Неужели его прервали в середине одного идиотского разговора, чтобы втянуть в другой? Вообще-то на донью Илесию это не похоже, она женщина умная и выдержанная, но в такой день, как сегодня, возможно решительно все.
— Летчики? Насчет моряка? — Он в недоумении посмотрел на зажатую в руке трубку. — Какое отношение летчики имеют к морякам? — Своим тоном он дал понять, что хотел бы знать, какое отношение все это имеет к нему.
— Вы не поняли, сеньор Вильсон. — Донья Илесия вздохнула и попыталась объяснить еще раз: — Капитан того корабля, «Санта Эужения», телеграфировал им из Монтевидео, чтобы узнать, как чувствует себя его стюард. А они, естественно, позвонили мне. Два раза. А я не знаю, что им ответить.
Вильсон помотал головой, словно пытаясь разогнать туман или тяжелое похмелье:
— Вы совершенно правы, донья Илесия…
— Права? О чем вы, сеньор Вильсон?
— Насчет того, что я ничего не понимаю. — Он покрепче ухватил трубку, пытаясь отыскать какой-то смысл в словах собеседницы. — Поскольку это как-то связано с госпиталем, видимо, моряк, о котором вы говорите, ваш пациент. И все-таки я не понимаю, при чем здесь летчики и почему капитан не телеграфировал прямо вам, чтобы узнать об этом человеке…
— Он не знал, в какой госпиталь его отправят, куда его отвезет бригада морских спасателей. В Рио больше двадцати больниц. Его могли поместить в…
— А! — Вильсон перевел дух и улыбнулся. Тайна начала проясняться. Разобравшись в разрозненных частях этой головоломки, он почувствовал законную гордость. — Теперь я, кажется, понял. Морские спасатели сняли с корабля больного матроса и отправили к нам, вернее, к вам. А теперь капитан прибыл в следующий порт и, как гуманный человек, интересуется самочувствием больного. Должен сказать, — добавил он подумав, — его желание не кажется мне необычным. Так в чем же проблема?
— Но…
— А! — Вильсон продвинулся дальше в своих умозаключениях. — Вас беспокоят вопросы безопасности? Какой стране принадлежит корабль?
— Португалии, но…
— Португальский? Не русский? В таком случае можете сообщить все, что они хотят знать.
— Но я не могу им ничего сказать! — Донья Илесия чуть не плакала. — Вы все еще не поняли, сеньор Вильсон. Он так и не попал в госпиталь. Это тот самый человек, который исчез из машины скорой помощи. — В ее голосе зазвучали обвиняющие нотки, словно она пыталась разделить вину с ним. — Вы должны помнить, сеньор Вильсон, вы же присутствовали на собрании попечителей, когда я рассказывала об этом.
— Что? А! Так это тот самый? Понятно… — Наконец все стало ясно. Почему эта женщина не объяснила все с самого начала? Он подумал и кивнул: — Да, я понимаю вашу проблему. Ситуация, конечно, неловкая, но не можем же мы держать все в секрете, во всяком случае больше не можем. Мы просто обязаны сообщить, что этот человек не прибыл в ваш госпиталь. Не понимаю, в чем нас можно обвинить. Совершенно очевидно, что он покинул машину скорой помощи по своей воле. Так что скажите им… — Он замолчал и нахмурился, пытаясь сформулировать как можно более дипломатичный ответ.
— Что сказать, сеньор Вильсон?
— Я думаю. Подождите… Скажите им, что этот моряк…
Неожиданно лицо Вильсона застыло — до него дошел смысл слов доньи Илесии. Он невидящими глазами уставился в противоположную стену, не замечая ни скверной окраски, ни уродливых модернистских картин, выбранных женой посла. Моряк, снятый с корабля бригадой морских спасателей, доставленный на землю без ведома полиции и иммиграционных властей, благополучно скрылся из машины скорой помощи…
— Сеньор Вильсон? Вы меня слышите? Что вы сказали?
Вильсон очнулся. Мысли его мчались вскачь. Одна рука судорожно сжимала телефонную трубку, другая схватила карандаш и подтянула поближе блокнот.
— Не говорите никому ни слова! — Он почувствовал, что почти кричит, и заставил себя говорить тише: — Ничего им не говорите. Я сам этим займусь. — Он приготовил карандаш и заговорил еще тише, стараясь придать голосу невозмутимость: — Итак, кто зам звонил?
— Некто… Одну минутку, я тут записала, — Последовала короткая пауза. — Вот. Майор Барбоса, из бригады морских спасателей. Они находятся на военной базе, напротив аэропорта Галеон. Дать вам номер их телефона?
— Да, пожалуйста. — Вильсон записал телефон и подчеркнул его. Потом подумал, покачал головой, кивнул и наконец снова сосредоточил внимание на телефонной трубке: — А как зовут моряка?
— Не знаю. Майор Барбоса не…
— Ну хорошо. Не беспокойтесь об этом, это неважно. А имя капитана корабля, того, который звонил, то есть телеграфировал? И название корабля?
Голос доньи Илесии зазвучал еще более виновато, тем более что мистер Вильсон выразил полную готовность помочь.
— К сожалению, имени капитана я тоже не знаю. Но, — ее голос окреп, — помню, что корабль назывался «Санта Эужения». Они не могли зайти в Рио из-за шторма, а теперь добрались до Монтевидео, и капитан — жаль, что я не знаю его имени, — конечно, захотел узнать…
— Ну конечно, — мягко прервал поток ее слов Вильсон. Он внимательно посмотрел на блокнот, размышляя, какую еще информацию может получить из этого источника, потом решил, что вряд ли узнает что-то еще. — Пожалуй, это все, что мне надо. Я займусь этим. Благодарю вас.
— Это я благодарю вас, сеньор Вильсон. Я вам очень благодарна. — В голосе доньи Илесии явно слышалось облегчение. — Я просто не знала, что говорить этому майору. Вы же знаете, это первый такой случай в истории нашего госпиталя…
— Ну разумеется, — поспешно вставил Вильсон. — Еще раз благодарю вас.
Но донья Илесия еще не закончила.
— Никогда ничего подобного не было. Мне очень неловко вас беспокоить, я знаю, как вы заняты, особенно в посольстве. Я пыталась сначала дозвониться до сеньора Уэлдона, но мне сказали, что он уехал играть в гольф.
— Это его обычное занятие, — необдуманно отозвался Вильсон, но сразу понял, что не удастся быстро закончить разговор, и деловито прокашлялся: — Ни о чем не беспокойтесь, донья Илесия. Попечители для того и существуют.
Наконец-то выяснилось, для чего мы нужны, сказал он себе и решительно положил трубку.
Он развернулся в вертящемся кресле и в глубокой задумчивости уставился в стену, размышляя над тем, что сказала ему донья Илесия. Моряка сняли с корабля вертолетом посреди океана, доставили на берег и положили в машину скорой помощи… Возможно, все так и было — иностранный матрос с приступом аппендицита испугался операции, сделанной чужими врачами в чужой стране. С другой стороны, нельзя исключить и другого варианта. Во всяком случае в подобных обстоятельствах нужно связаться с капитаном Да Сильвой.
Снова протянув руку к телефону, он вдруг сообразил, что не один в комнате. Джентльмен из Зении, штат Огайо, сурово кашлянул, явно выражая недовольство подобным пренебрежением. Вильсон послал ему мимолетную извиняющуюся улыбку, чтобы немного успокоить, и тут же снова схватился за трубку.
