— Я из милиции, — сухо сказала я, остудив пыл Станислава Власовича. — У меня есть к вам несколько вопросов.
— Слушаю, — усаживаясь напротив меня прямо на стол и ни на секунду не сводя с меня глаз, сказал Цыпкин. — Я люблю женщин любых профессий, особенно ближе к вечеру. Скажите, неужели милиция тоже стала нуждаться в рекламе?
Сморозив глупость, Цыпкин разразился самодовольным смехом, и мне пришлось подождать, пока он успокоится. Нельзя сказать, что такое поведение директора рекламного агентства меня очень удивило, нет, мне часто приходилось общаться с чудаками.
— Станислав Власович, мне говорили, что вы занимались рекламной кампанией мебельной фирмы «Нинель». Это так?
— Можно сказать, что так, — ответил Цыпкин и спрыгнул со стола. — Вы будете меня за это судить?
— Вы можете быть серьезным? — одернула его я.
— Никогда! — почти выкрикнул Цыпкин. — Девушка, милая, я хочу прожить как минимум до ста лет. Причем в добром здравии и в хорошей физической форме. А если смотреть на жизнь серьезными глазами, то не доживешь и до полтинника!
Цыпкин снова засмеялся, на этот раз я не стала дожидаться, когда он замолчит, и сказала:
— Если вы сегодня не в настроении отвечать на мои вопросы, я выпишу повестку. Думаю, что в отделении милиции у вас, Станислав Власович, будет другое настроение.
— Хорошо, хорошо, я все понял, майор, нет, полковник… Вы мне не представились.
— Иванова Татьяна Александровна, — назвалась я, прекрасно зная, что женщин с таким сочетанием фамилии, имени и отчества и примерно моего возраста не меньше десятка в городе Тарасове. — Значит, так… Кто обращается в вашу фирму с заказом — Николай Константинович или Нина Федоровна?
— Нинель, — ответил Цыпкин. — Это удивительная женщина, настоящая бизнес-леди…
— Да? И в чем это выражается? — поинтересовалась я. — Как вы поняли, что она настоящая бизнес-леди, а не подделка? И чем она вас так удивила?
— О женщины! — патетически воскликнул мой собеседник, примостившись на подоконнике и бросив беглый взгляд за окно. — Подойдите ко мне, Татьяна Ивановна, и вы все поймете.
— Татьяна Александровна, — поправила его я, сделав акцент на своем отчестве. — Да, кстати, а почему вы, Станислав Власович, сидите где угодно, только не на своем кресле?
— Идите, идите сюда, — снова позвал меня Цыпкин, не обращая на мой вопрос никакого внимания и давая понять, что за окном происходит что-то интересное.
Я встала и подошла к окну. Офис «Экватора-плюс» находился на втором этаже, поэтому, взглянув сквозь стекло, я не увидела ничего, кроме кирпичной стены — торца другого здания.
Цыпкин, недолго думая, привлек меня к себе. В первый момент я решила, что попалась на его удочку, но быстро поняла, что он хотел мне показать происходящее внизу, почти под окном. А там стояла рыжеволосая Нинель и, активно жестикулируя, отчитывала двух мужчин. Ее голоса я не слышала, потому что окно было закрыто и к тому же работал кондиционер.
— Это что же — территория фабрики «Нинель»? — спросила я, отстраняясь от Цыпкина.
Он продолжал держать свою руку на моей спине и не спешил отвечать. Впрочем, я и сама догадалась, что так оно и есть. Я сразу смекнула, что на окне кабинета Цыпкина нет решетки и что при большой надобности отсюда без особых затруднений можно проникнуть на «особо засекреченную территорию» — во двор мебельной фабрики.
Я перевела взгляд на Цыпкина, он мгновенно убрал свою руку.
Я сразу вспомнила слова Витьки Буренкова о том, что мой взгляд испепеляет, и усмехнулась. Станислав Власович понял мою ухмылку по-своему.
— Вы пришли у меня спросить, не замечал ли я чего-нибудь странного? — абсолютно серьезно сказал он. — Да, замечал. Надеюсь, мне не придется подписывать никакие протоколы?
— Разумеется, нет, — развеяла я сомнения Цыпкина. — Все останется между нами…
— А вы, Татьяна Александровна, можете показать мне свое удостоверение? — поинтересовался директор рекламного агентства «Экватор-плюс».
Я была очень удивлена сменой настроения Цыпкина. Его экстравагантная бесшабашность сменилась озабоченной недоверчивостью. Я несколько секунд соображала, оставаться ли мне в его глазах по-прежнему сотрудником милиции или представиться частным детективом. Обычно для меня не составляло проблемы определить, с кем мой собеседник будет наиболее откровенным, но Станислав Власович показался полной загадкой. Я решила все-таки не менять своей первоначальной позиции и достала из сумки свое просроченное удостоверение.
Взгляд издалека Цыпкина не удовлетворил, он спрыгнул с подоконника и проворно выхватил из моей руки документ. Сравнив фотографию с оригиналом, он не успокоился и с дотошностью стал изучать подлинность красных корочек.
— Неувязочка, однако, выходит, — после долгого рассматривания изрек Станислав Власович, при этом не торопясь отдавать мне мою ксиву. — Сейчас у нас какой год на дворе?
Я поняла, что глупо и бездарно прокололась, и не нашла другого выхода из создавшейся пикантной ситуации, кроме как рассмеяться. Цыпкин на секунду растерялся. Наверное, он ожидал другой реакции на разоблачение, а я, воспользовавшись этим, выхватила у него из руки свое удостоверение. Оно мне еще пригодится, не все же, с кем я общаюсь, столь внимательны.
— Ну хорошо, один—ноль в вашу пользу, — призналась я. — На самом деле я — частный детектив, и меня интересует все, что связано с мебельной фирмой «Нинель», а также ее руководство в лице обоих Вахрушевых. Как вы уже признались мне, Станислав Власович, вы подглядели в окно нечто необычное. Ну, так я вас слушаю…
Цыпкин зацокал языком и покачал головой. Это могло означать только то, что он не спешит выдавать свои секреты.
— А почему я должен теперь верить, что вы — частная сыщица? Уж больно непрофессионально работаете, — не щадя моего самолюбия, проговорил Цыпкин.
— Ну тогда кто я, по-вашему, такая? — спросила я, лихорадочно соображая, что же мне делать. — Попробуйте угадать!
— Нет проблем, — заявил Станислав Власович, снова усаживаясь на стол.
Я вернулась в кресло, и мое сердце сжало предчувствие, что мне придется задержаться здесь надолго.
— Вы пришли сюда специально, чтобы познакомиться со мной, и нашли такой неординарный предлог, — выдал неожиданную для меня версию Цыпкин. — Надо сказать, Танюша, сегодняшний вечер у меня свободен, и я могу целиком посвятить его вам. Ну что, я отгадал?
Я расхохоталась от нелепости этого заявления, но приняла игру Цыпкина. Мне никак нельзя было уйти отсюда, не получив никакой информации о Вахрушевых, ну а если для ее получения надо дать возможность этому самодовольному нахалу потешить себя, что ж…
— Нет, не отгадал, — я перешла даже на «ты» в надежде, что наш разговор станет более доверительным. — Возьми вторую попытку.
— Неужели моя скромная персона вас совершенно не интересует? — наигранно проговорил директор «Экватора-плюс». — Нет? Значит, вас интересует мое рекламное агентство. Это тоже неплохо. Вы — журналистка и мечтаете написать статью о рекламном бизнесе?
— Увы, — ответила я и развела руками. — У тебя осталась последняя, третья попытка.
— Моя задача усложняется. А у меня еще столько версий! Какая же из них правильная? — спросил сам себя Цыпкин и сделал задумчивое лицо. — Американская шпионка — это слишком банально. Сотрудница конкурирующей рекламной фирмы? Нет! «Экватор-плюс» на голову выше своих коллег, а потому вне конкуренции. Остается только одно — ты, Танюша, на самом деле частная сыщица. Тем более у тебя такое громкое имя — Иванова Татьяна Александровна! Мне стоило раньше догадаться…
— Давай ближе к делу, — прервала я театральные разглагольствования Цыпкина. — Ты и так отнял у меня слишком много времени. Я действительно частный детектив, но если ты хочешь говорить с настоящими сотрудниками правоохранительных органов, то я могу пригласить их сюда. Но тогда уж тебе точно придется подписывать протокол. Ну что, я звоню?
Я достала свой сотовый телефон и… обнаружила, что у него разрядилась батарейка. Теперь мне стало понятно, почему он так долго молчал. А ведь я на самом деле хотела позвонить Кире и попросить, чтобы тот подъехал с оперативной группой. Цыпкина, этого жалкого паяца, стоило проучить!
— Танюша, а я могу узнать, в чем вы обвиняете моих соседей? — после некоторой паузы спросил Станислав Власович.
Я бы рада была ответить на его вопрос, но еще сама не знала, в чем можно обвинить Вахрушевых.
— Интересненькое дельце! Теперь ты задаешь мне вопросы! Сорок минут назад хотел рассказать мне что-то про «Нинель» и вдруг передумал. Выходит, ты сам в чем-то нехорошем замешан, а потому я считаю наш разговор законченным. Я узнала то, что хотела узнать!
Я резко встала и направилась к выходу. Я ждала, что он меня остановит, и… так оно и случилось. Я не могла видеть, как Цыпкин соскочил со стола и рванул вдогонку за мной. Вероятно, это было похоже на прыжок дикого зверя. Во всяком случае он оказался у двери своего кабинета раньше, чем я.
