– Понятно... Стакана или чашки вы там не видели?
– Нет, сэр.
– Спасибо, Гросс. А когда пришла мисс Пильхем?
Гросс даже вспотел.
– Ее я тоже не впускал.
Энди удивился, и дворецкий пояснил:
– У мисс Пильхем есть ключ. С тех пор, как заболела прежняя миссис Гетрик. Они дружили...
В гнетущей тишине Рут показалось, что Кристел с портрета смотрит на нее с иронией.
Энди решил уточнить:
– Так вы не знаете, когда пришла мисс Пильхем?
– Нет, сэр.
Энди явно торжествовал.
– Ладно, спасибо, Гросс. Можете идти, но советую вам откровенно рассказать полиции, все как было. Да, я забыл. Когда болела миссис Гетрик, все данные записывались в специальные карточки. Где они?
– Лежали на столике вместе с лекарствами. Это я помню точно.
– И куда они делись?
Гросс был озадачен.
– Не знаю, сэр. Но больше я их не видел. Могла убрать горничная...
– Спасибо, Гросс. Впрочем, это не имеет значения. Можете идти.
Гросс вышел, и когда за ним закрылась дверь, Рут вспомнила, что полицейские тоже этим интересовались.
– Куда же они делись – недоумевал Энди. – А не могла их взять Джил?
– Она здесь не была со смерти Кристел. Я тоже их не видела. Могли их уничтожить?
– Я напомню Брюлю, – пообещал Энди. Но вспомнив про недавний разговор, воскликнул: – Нет, Брюль сделать этого не мог! Он умный, хитрый и безжалостный, способен составить любой план, но не это...
Он снова подошел к Рут.
– Милая, но неужели ты не убедилась? Спасение в одном...
Тут раздались шаги, голос Гросса, и в комнату вошел Брюль.
– Хорошо что ты здесь, Энди. Я хочу, чтобы ты знал.
Брюль умолк, подошел к столику и закурил. Казалось, его фигура заполнила собой всю комнату.
Рут не спускала глаз с человека, ставшего ее мужем, чтобы отомстить другой женщине, с которой на время поссорился. И поняла, что ненавидит Элис.
Сев в кресло, Брюль сообщил:
– В стакане Рут оказался какой-то порошок...
– Я уже все рассказала, – холодно бросила Рут.
Брюль внимательно взглянул на нее, казалось, догадавшись, что тут происходило до его прихода, потом продолжил:
– Раз ты в курсе, опущу детали. Есть результаты анализа. Естественно, его провели частным образом. Там была смесь барбитурата с морфием. Такой дозой можно убить даже лошадь.
– И главное, при этом – никаких симптомов, – воскликнул Энди. – Человек просто умирает.
– Похоже, именно так умерли Кристел и Джил, – кивнул Брюль. – Вопрос только времени, пока с ядом разберется полиция.
– Долго придется ждать, – бросил Энди.
– А что мы можем сделать? – оборвал его Брюль.
– Полицейские эксперты не знают, что нужно искать. И потратят несколько недель. Будь речь о мышьяке или стрихнине, его нашли бы без труда.
– Мышьяк или стрихнин дали бы вполне однозначные симптомы, – хмыкнул Брюль. – А такая смесь вызывает сонливость, потом кому и смерть. Жертва просто засыпает и никто не замечает, что ее отравили. Так было с Кристел. С Джил – несколько иначе, ведь она двигалась и даже разговаривала. Но все равно нужно сказать полиции, что следует искать.
– Ты собираешься рассказать о ночном происшествии и передать результат анализа? – спросил Энди.
– И чем скорей, тем лучше. Пока не закончили анализ, я ничего не говорил.
Энди заметил:
– Быстро управились.
– Я подсказал, на что обратить внимание.
– А с чего ты взял, что там такая смесь?
– Я долго размышлял и пришел к выводу, что могли использоваться именно такие компоненты. Что еще тебя интересует?
– Зачем идти в полицию? Ведь тех, кто мог войти к Рут, раз-два и обчелся. И к Кристел тоже. Так кто мог это сделать? И каковы мотивы?
– Вначале ты считал, что нужно обо всем молчать, – вмешалась Рут. – Когда умерла Кристел, ты думал о Стивене, о Мэгги, о...
– И о себе, об Энди, о тебе, Рут. Но теперь ситуация переменилась.
– Ты решил помогать полиции, Брюль? – не удержался Энди.
– Больше нельзя скрывать улики.
– Но для чего же сообщать полиции? Ты знаешь, кто ее убил?
– Не знаю, но хочу узнать. Знаешь, почему я сейчас дома, Энди, хотя весь день был расписан по минутам? Работы вдруг не стало. Больные стали отказываться от операций, одни вдруг вовсе выздоровели, другие передумали. Так будет продолжаться до тех пор, пока все не выяснится. И ты замешан в этом тоже, Энди. Подумай о своей карьере. Ты так ей дорожил! Остался один выход – нужно очиститься от подозрений. А это может сделать только полиция.
Покосившись на Рут, Энди возразил:
– Это только слова, Брюль...
– Нет, не слова, – взорвался Брюль. – Нам нечего скрывать!
– Уверен, – медленно произнес Энди, – ты прекрасно знаешь, кто убийца. Или придумал, как это скрыть.
Лицо Брюля окаменело. Рут хорошо знала это выражение, насмотревшись на него во время операций. Ее муж сурово посмотрел на Энди.
– Покушение на жизнь Рут говорит о ее невиновности. Именно потому я все хочу открыть полиции. Знай я, кто убийца, не стал бы этого скрывать.
Слова его прозвучали, как удар хлыста.
– Видимо, ты прав, – признал Энди.
– Прекрасно, скоро придет Гай. Я с ним советовался. Он тоже считает, что нужно все сказать полиции. Думаю, они и так скоро будут здесь. Наступают тяжелые времена. Останешься на ленч, Энди?
– Нет, у меня хватает срочных вызовов. – И, посмотрев на Рут, Энди сказал: – Может ты и прав, но считаю, что все рассказывать не следует.
Когда Энди ушел, Брюль запер дверь и вернулся к Рут. Став под портретом Кристел, он вдруг напустился на Энди за скептическое отношение к своим намерениям.
Рут же попыталась представить, в каком ужасном положении был Энди, вынужденный терпеть эгоизм Брюля и тщеславие Кристел.
– В Энди главное – его честолюбие, – продолжал Брюль. – И я сам научил его проявлять в таких, как теперь, ситуациях, жестокость.
Пытаясь понять смысл его слов, Рут ощутила на себе пристальный взгляд мужа.
– Да, полиции помогать жестоко. В конечном счете мы приблизим развязку трагедии, но другого выхода нет.
Рут заметила, как вдруг переменилось лицо мужа, на нем появились сострадание и грусть. Казалось, он что-то предчувствовал.
Отбросив сигарету, Брюль неожиданно сказал:
– Я не считаю жестокостью прекратить покушения на твою жизнь. Энди пытался за тобой ухаживать?
Рут покраснела, но молчала, вспомнив, что в доме находится Элис. В ее доме...
Брюль улыбнулся.
– Видимо, я не имел права задавать тебе этот вопрос, учитывая обстоятельства нашего брака. Но прошу: перестань его поощрять!
Она вспылила. Какое право он имеет так говорить, встречаясь с Элис!
Но не обращая внимания на ее переживания, Брюль повторил:
– Не поощряй его ухаживаний! Не прошу, а приказываю. О причинах не спрашивай. Пойми, так надо.
Вошел дворецкий.
– Ленч подан...
Брюль тут же воспользовался ситуацией, и Рут поняла, что на выяснение отношений времени нет. Нужно идти в столовую, где уже ждет Элис, которую она ненавидит. Может, сказаться больной?
Брюль посмотрел на нее и вдруг спросил:
– Ты нездорова, милая? Может, Элис тебя заменит?
– Я прекрасно себя чувствую, – отрезала Рут и направилась в столовую.
Уже сидя за столом, Рут вспомнила лицо Брюля. Он явно понял ее состояние.
Это было их первое совместное появление за столом. Беседу поддерживала только Элис, обращаясь в основном к Брюлю и старательно не замечая Рут. Стивен молчал, уткнувшись в тарелку. Мэгги тоже молчала, изредка бросая на мачеху косые взгляды.
С первого дня их знакомства Элис старалась подчеркнуть, что Рут незаконно заняла свое место и не заслуживает своего положения. Пользуясь привязанностью Мэгги, она вечно настраивала девочку против мачехи. Рут не могла забыть, какие гнусные та ей бросала обвинения. Но приходилось терпеть ее присутствие в доме. Рут искренне завидовала умению Элис скрывать чувства под внешней светской благопристойностью.
Внешне Рут казалась спокойной. Она вовремя отдавала распоряжения Гроссу и прислуге, своевременно отвечала на реплики Брюля. Но ее напряжение спало лишь с появлением жизнерадостного и цветущего Гая.
От ленча тот отказался, но согласился выпить кофе. Все перешли в библиотеку, где он принялся их инструктировать.
– Говорите только самое необходимое, – предупредил он, покосился на Мэгги и добавил: – И никаких истерик!
Рут посмотрела на Элис. Та была в этот момент удивительно хороша. Казалось, она учитывает даже освещение, чтобы казаться моложе и обаятельнее. Блеск серых глаз подчеркивала мягкая зелень платья. Но ведь вчера она была в черном! Значит, Элис посылала домой за вещами, намереваясь надолго здесь обосноваться.
– Ты хотел говорить про алиби, – напомнил Гаю Брюль.
– Совершенно верно. Похоже, оно есть у всех – если исходить из вчерашних показаний.
Ближе всех к нему был Стивен, допивавший кофе, облокотившись на камин. Адвокат спросил:
