- Именно, - подтвердил Коммерция. - В Кировской области.
Не торопясь, Саша расстегнул кителек, снял его, взял из рук застывшего вдруг Коммерции пиджак. А Коммерция и Пушок смотрели на рукоять парабеллума, торчавшую из-под бриджей, смотрели пристально и обреченно. Саша влез в пиджак. Пиджак сидел как влитой.
- Как? - спросил Саша у Алика.
- Хороший пиджак, - серьезно ответил Алик. Саша снял пиджак, поправил парабеллум, надел китель, четко застегнулся.
- Ну что, купцы? Называйте цену. За все. С чемоданом.
- Для героя войны цена будет весьма и весьма умеренной, - заявил Коммерция.
- И правильно, молодцы, - поощрил купцов в этом намереньи Саша и, угрожающе похлопав через китель по невидимому пистолету, добавил: Учитесь торговать.
У себя в комнате под насмешливым взглядом Алика Саша ловко и с видимым удовольствием переоделся и, посмотрев на себя в зеркало, сообщил своему отражению весьма конфиденциально:
- Ну, сукины дети, я до вас доберусь.
- Нет, такого красавца в доме держать никак нельзя. Его народу показывать надо, - иронично решил сидевший на подоконнике Алик. Отметая иронию, Саша с энтузиазмом принял предложение.
- Именно, мой юный друг! Пойдем гулять.
- На минуту в Отцовский заскочим, а потом - в центр, - сказал Саша Алику. Они шли по Красноармейской - элегантный молодой человек спортивного типа и его юный друг, одетый значительно скромнее. Свернули в тихий уже заросший молодой яркой травой Отцовский.
У дома номер семь Саша картинно - как и требовало новое одеяние, облокотившись о палисад, обратился к женщине, которая энергично работала лопатой - вскапывала огород.
- Можно вас спросить, мамаша?
Женщина разогнулась и оказалась яркой молодицей.
- Что тебе, сынок?
- Извини, сестренка, - вальяжный стиль роскошного молодого человека был сбит одним ударом, и потому он говорил уже просительно: - Тут старичок проживает, Михаил Семенович. Можно его повидать?
- Семеныча-то? Да навряд ли. Уехал он.
- А мы с ним договорились... Как же это он?
- Ни свет ни заря. Меня разбудил, говорит: "К снохе поеду в Ногинск. На огороде помочь просит". Через десять дней обещал быть.
- Жаль. Он мне позарез нужен.
- А я заменить его не могу? - игриво спросила молодица.
Саша отчаянным глазом осмотрел ее и сказал задумчиво:
- А что ж... Есть над чем подумать...
- Думай не думай, солдатик, сто рублей - не деньги. Зачем тебе думать-то? - до ужаса рисковой была молодица - уже знала, что понравилась.
- Умный потому что, - ответил, чтобы ответить Саша, и спросил нахально, вспомнив свой неземной красоты наряд: - Звать-называть как тебя буду?
- Нинель, - назвалась озорница.
- Лучше Нинон, - задумчиво поправил ее Саша. - Я буду звать тебя Нинон. Жди меня через пару деньков, Нинон.
- А сегодня что же?
- Сегодня дел по горло, - с искренним огорчением объяснил Саша. Сегодня мне гулять положено.
- Тогда гуляй отсюда, - грубо посоветовала Нинон и взялась за лопату. Саша в неопределенности еще немного потоптался у забора, а потом, махнув рукой, заявил горько Алику:
- Нас не поняли, дружок. Пойдем искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок.
Уголок они искали на привычном пути: Ленинградское шоссе, улица Горького, Пушкинская площадь.
- Не пойду! - свистящим шепотом кричал Алик и вырвался. А Саша за руки тянул его в "Асторию".
- Да ты что, дурачок! Такой сегодня день! Посидим, поедим.
- Я не голоден.
- Ты жульен когда-нибудь ел?
- А что это такое?
- Из интеллигентной семьи, а село! - весело изумился Саша и затолкал слабо сопротивляющегося из-за обнаруженного вдруг собственного невежества Алика в ресторанный подъезд.
- Мест нет! - строго предупредил швейцар.
- Нам найдут, - беспечно ответил Саша.
- И вашему товарищу рановато по ресторанам-то...
- В самый раз, - отрубил Саша и нехорошо глянул на швейцара: сквозь и одновременно как бы мимо.
Взгляд этот означал, что Саша уже не видит перед собой человека, а видит он всего лишь препятствие, которое ему, солдату, позволено преодолевать любым способом. Любым. Поняв, что далее препятствовать без риска невозможно, швейцар возгласил:
- Прошу!
- Может не пойдем? - нудил Алик.
- Да замолчи ты!
В зале Саша заметил знакомого официанта и поманил его пальцем. Тот на миг задумался, узнал, подбежал.
- Столик на двоих, закуску, жульены, двести пятьдесят.
Гриша окинул критическим взором Алика, но возражать не стал: усадил за малый стол у колонны, расставил приборы и исчез.
- Нравится тебе здесь? - спросил Саша.
- Нет.
- Почему?
- Не ко времени все это.
С подносом примчался Гриша.
- А вот Алику не нравится у вас, Гриша, - игриво сказал Саша.
- Кому что, - бесстрастно заметил Гриша. - Кому шашлык, а кому манная каша, кому сто пятьдесят, а кому молоко через соску.
- Не хами, - предупредил Саша.
- Вы спрашиваете, я отвечаю, - Гриша, разговаривая, умело расставил принесенное и пожелал: - Приятного аппетита!
Саша налил себе рюмку, поднял ее.
- За ребят, сделавших то, что мне сделать не довелось, - и выпил.
- Гражданин! - прозвучало за его спиной. - Приводить несовершеннолетних в ресторан в вечернее время строго запрещается.
Саша поставил рюмку на стол и поднял глаза на метрдотеля!
- А! Аполлинарий! Ты за Алика не беспокойся. Он взрослый. И умный. Умнее и образованнее нас с тобой.
- Гражданин! Я повторяю еще раз... - начал было опять Аполлинарий Макарович, но осекся, потому что Саша, вытянув ноги и слегка отъехав креслом по натертому полу, засунул руки в карманы брюк. От этого незастегнутый бежевый пиджак разошелся, приоткрыл поблескивавшую в обильном свете ручку парабеллума.
- Аполлинарий! - упирая на двойное "л", произнес Саша. - Жена, наверное, Полей зовет? Так вот что, Поля. Я - нервный, я - контуженный, я за себя не ручаюсь. Мысль моя ясна?
Аполлинарий Макарович, чтобы окончательно не пасть в собственных глазах, просто молчал.
- Тогда иди, - предложил ему Саша, но вспомнил вдруг: - Да твой приятелек Семеныч сегодня здесь появлялся?
- Я не знаю никакого Семеновича! - сделал заявление Аполлинарий.
- Вот что, ресторанная падла, - тихо сказал Саша. - Тебя вежливо спрашивают, и ты должен отвечать вежливо, кратко и правдиво. Ну!
- Его сегодня не было, - выдавил из себя Аполлинарий Макарович.
- Видишь, как все просто? А ты, глупый, боялся. Ну, ходи ножками.
Аполлинарий ходил ножками. Глядя на него, Алик спросил с отвращением:
- Зачем мы здесь, Саша?
- Теперь только за тем, чтобы поужинать, - ответив, Саша налил себе вторую рюмку. - За удачу, Алик.
Опять была улица Горького. Из въезжей арки, недалеко от "Грузии" навстречу Алику и Саше вышли трое.
- Мужик, - обратился один из них к Саше. - Можно тебя на минутку?
Двое, ласково взяв Сашу под руки, повели его в подворотню, а третий, несильно толкнув Алика в спину, предложил:
- Иди. Он тебя догонит. - И кинулся следом за остальными.
- Саша! - отчаянно закричал Алик, вбежал в арку и уже во дворе столкнулся с обернувшимся на шум шагов третьим.
- Я же сказал: он тебя догонит! - раздраженно повторил третий и вдруг стал мягко оседать на землю. Алик, перепрыгнув через него, бросился дальше. В глубине двора стояла "эмка" и несколько человек рядом с ней.
- Саша! - еще раз крикнул Алик.
- Да успокойся ты, Алик! Все в порядке, - раздался веселый Сашин голос, а другой голос - начальственный, спросил:
- Кто это?
- Мой друг, Алик, иди сюда, знакомься.
Алик подошел. Стояли те двое, что увели Сашу, Саша и подполковник милиции в полной форме. Все молча пожали Алику руки.
- А где Малявин? - вдруг вспомнил подполковник.
- Я здесь, товарищ подполковник, - жалобным голосом обнаружил себя тот, третий, и приблизился, обеими руками держась за живот.
- Вы заболели, Малявин? С желудком что-нибудь?
- Да вот паренек устроил, - обиженно сказал Малявин.
- Паренек чемпион Москвы по боксу, - объяснил Саша.
- Среди юношей, - скромно уточнил Алик.
- Всегда-то тебе повезет, Малявин, - позавидовал кто-то и все заржали.
- Алик, нам с Сашей надо поговорить, - сказал подполковник. - Ты побудь здесь с ребятами, а мы в машине поговорим. Ладно?
- Ладно, - солидным басом согласился Алик.
- И поучи пока, пожалуйста, наших оперативных работников не пропускать ударов. Даже если это удар чемпиона Москвы, - добавил подполковник, открыл дверцу "эмки" и, пропустив вперед Сашу, вслед за ним влез в кабину.
- Как это ты меня? - спросил пришедший в себя Малявин.
- Элементарно. Левый крюк в печень.
В темной утробе кабины они как по команде откинули головы, расслабились.
- За вчерашний день твой отчет я прочитал. А что ты сегодня делал? спросил подполковник.
- Растрату. Совершил должностное преступление: из добытых шантажом подотчетных денег малость истратил на приличный гражданский костюм.
