Ознакомительная версия.
Заведение, в котором работала подруга Аверьяновой, лепилось к торцу девятиэтажки и относилось к разряду элитных, это было сразу видно по оформлению — витрины в красно-белом цвете, с потолка свисают какие-то большущие, опять-таки красно-белые, серпантины, несколько голов манекенов с различными прическами, красно-белые гладиолусы. И в холле салона, куда я вошел, тоже было гламурненько — красные диваны, белые стены, красные рамки зеркал и портретов манекенщиц и манекенщиков, демонстрирующих различные прически; двухуровневый и двухцветный потолок — наружный уровень белый, внутренний, само собой, красный, освещенный мягкой подсветкой; стеклянные журнальные столики; телевизор на стене.
В холле находилось несколько дам, кто-то просматривал глянцевые журналы, кто-то, ожидая очереди, пялился в планшетник, в телевизор, а кто-то просто так сидел с задумчивым видом. Одни дожидались очереди к мастеру на первичный прием, а кто-то уже у него побывал и теперь с целлофановой шапочкой на голове сидел в холле, очевидно дожидаясь, когда волосы обесцветятся либо, наоборот, окрасятся в определенный цвет. Почувствовал я себя в обществе шикарных дамочек не очень уютно…
Зря, наверное, сюда притащился, и, тем не менее, придется побыть в шкуре модника ради встречи с Викой Леоневской. Я вздохнул и, найдя свободное местечко, уселся с видом скромника. К моей радости, томиться пришлось недолго. Несколько минут спустя из-за полупрозрачной, составленной из красно-белых ниток ширмы, прикрывающей вход во внутренние помещения салона красоты, вышла полноватая, уже немолодая женщина в юбке и рубашке и пригласила меня следовать за нею. Я тотчас поднялся и с радостью быстро двинулся за женщиной, желая поскорее избавиться от общества шикарных дамочек, в котором выглядел белой вороной.
Мы прошли за ширму и очутились в просторном зале, разделенном на кабинки перегородками. И здесь преобладал красный цвет. Стол же парикмахера был белым, так же как и стены. На самом деле Эммануэль занималась сексом в такой вот красно-белой обстановке или это фантазии дизайнеров?
Женщина подвела меня к крайней кабинке, усадила в кресло и ушла. Я с облегчением вздохнул. Значит, эта женщина — не Вика Леоневская, потому что если бы ею была она, то я очень бы удивился вкусу покойного Арсения Аверьянова. Но вот из боковой подсобной комнатки вышла и направилась ко мне настоящая красотка… Давненько мне не доводилось видеть таких аппетитных форм, хотя, честно говоря, не поклонник шибко выдающихся женских прелестей. Нет, у Вики эти части тела были не особо большими, в меру выпуклыми, и вся она была такая томная, длинноногая и будто дышащая сексом, что запросто могла сыграть в фильме «Эммануэль» главную роль. На ней был кружевной белый передничек, надетый на ультракороткую юбку и белую блузку — фирменную одежду служащих данного салона красоты — что добавляло ей сексапильности. Лицо у молодой женщины было под стать ее фигуре — милое, невинное, с чувственными, накачанными ботексом губами, большими удивленными глазами, вздернутым носиком. Добавляла шарма и прическа — темные волосы, постриженные под нечто среднее между «каре» и «сессон». Молодая женщина подошла и обволакивающим, приятным голосом проговорила:
— Здравствуйте! Как вас постричь?
— Вы Виктория Леоневская? — спросил я, как бы уточняя, что именно к ней записывался на прием.
— Да-да, конечно, это я, — голосом волшебницы, способной исполнить любое ваше желание, ответила молодая женщина, хлопнув при этом длинными, сильно накрашенными ресницами. — Так как вас постричь?
Глянул на себя в зеркало: и впрямь, постричься мне не помешает. И как это раньше не обращал на свой внешний вид внимания?
— На ваше усмотрение, — предложил я, не сводя в зеркале взгляда с ложбинки между грудей Виктории, где покоился золотой крестик, но, разумеется, не он привлекал мое внимание, а ее открытая почти до самых сосков грудь.
— Хорошо, — ответила Вика и сделала губами такое движение, словно чмокала кого-то в щеку. — Вы будете довольны.
— Надеюсь, — ответил я с сомнением, не очень-то доверяя мастерам в дорогих салонах красоты — оболванят или общиплют, как попугая, потом в спортшколу стыдно будет заявиться, засмеют.
— Только вынуждена предупредить сразу, — чувственно улыбаясь, сказала Леоневская, — мои услуги как мастера стрижки стоят очень дорого.
У меня вертелся на языке вопрос: а сколько стоят услуги «немастера стрижки»? — но я его не задал, спросил:
— Сколько?
Мастер назвала такую сумму, что в любое другое время я наверняка сказал бы «Спасибо», поднялся из кресла и ушел, но мой поход в салон красоты я включу в счет Аверьяновой, потому за свой карман можно не переживать, сказал:
— Согласен.
А вообще-то, интересно получается: Аверьянова платит любовнице своего мужа за то, чтобы она постригла сыщика, желающего кое-что узнать у этой самой любовницы. Ну, да оставим философию в покое, тем более что мастер приступила к своим обязанностям. Вика накинула на меня красный (чтобы пусто было этому цвету) пеньюар, развернула кресло и, удобно устроив мою шею на краю специальной раковины для мытья головы, включила воду и из лейки на гибком шланге стала смачивать мои волосы.
— Откуда вы узнали о нашем салоне и обо мне как о мастере? — поинтересовалась Леоневская и капнула на мои волосы шампунем. — Из Интернета или вам знакомые подсказали?
«Очень хороший вопрос, — подумал я с удовольствием, — прямо в тему!»
— Знакомая одна, — ответил я томно, испытывая негу от прикосновений ласковых пальчиков Вики, которые, намылив мою голову, нежно перебирали волосы. Сто лет не испытывал такого блаженства, наверное, с тех самых пор, когда мне, маленькому, мама мыла в ванной голову».
— Кто? — проговорила Вика, и ее жаркая грудь коснулась меня.
Господи, хорошо-то как! И на эротический массаж ходить не надо. Достаточно мытья головы у Вики. Ее стрижка, ей-богу, таких денег стоит!
— Екатерина Аверьянова, — произнес я сладострастно, еле сдерживая желание охватить Вику руками и прижать к себе!
— Катя? — удивилась Виктория и толкнула меня грудью. — Откуда вы ее знаете?
— Да так, — подался и я ей навстречу, как бы отвечая на этот чувственный порыв. — Познакомились недавно.
— Да-да, — скорбно проговорила Леоневская, направив струю воды на мою голову. — Бедная женщина, недавно похоронила мужа.
Вика перекрыла воду, отжала мои волосы и набросила на голову полотенце. Затем развернула меня лицом к зеркалу и стала насухо вытирать волосы.
— А вы-то сами откуда ее знаете? — поинтересовался я дрожащим голосом, поскольку Леоневская интенсивно трясла мою голову, елозя по ней полотенцем. Наконец она бросила его на стол, взяла расческу, ножницы и стала ловко орудовать ими, сооружая на моей лохматой голове прическу.
— Мы с Катей одноклассницы, — проговорила она беспечно, еще не зная, какой подвох я ей приготовил.
— А ее покойного мужа? — на ресницы мне попали постриженные волосы и щекотали веко. Изловчившись, я дунул на глаз так, чтобы убрать их. Получилось.
— Он учился на два класса старше нас, — ответила Леоневская, щелкая ножницами над самым моим ухом.
Ладно, прелюдию закончили, переходим к основной части моей встречи с Викторией Леоневской.
— Вика, а вы случайно не знаете, кто в день смерти Арсения видел его последним в живых? — спросил я невинным тоном.
Ножницы, которыми орудовала молодая женщина, зависли в воздухе.
— Не поняла? — проговорила она ставшим вдруг глухим голосом. Но она справилась с охватившим ее вдруг волнением и вновь защелкала ножницами.
Вика не случайный свидетель, каковым я считал охранника, а, возможно, причастная к преступлению личность, потому от нее не следовало скрывать истинную причину гибели Арсения, иначе не узнаю правды, и я ляпнул:
— Стало известно, что Арсений умер не своей смертью. — Я пристально смотрел в зеркало в профиль Виктории. — Его отравили.
Не могу сказать, что молодая женщина сильно удивилась. Она просто разыграла удивление, причем не очень умело.
— Что вы говорите?! — воскликнула она тоном плохой актрисы.
— Вот я и спрашиваю, — продолжая следить в зеркале за выражением лица Леоневской, произнес я. — Кто последним видел живым Арсения Аверьянова?
Лицо Вики стало злым и напряженным, однако она знала, что я смотрю на нее в зеркале, и через силу улыбнулась.
— Откуда мне знать, — она постаралась говорить так, чтобы ее голос звучал непринужденно.
— А мне известно, что именно вы приходили в фотостудию к Арсению незадолго до его смерти, — ударил я, разумеется, фигурально выражаясь, не в бровь, а в глаз.
Вика покачнулась, будто ей действительно заехали кулаком в лицо, и пробормотала:
— Глупости какие! Не видела я его.
Ознакомительная версия.
