«Даша говорит правильно, – подумала я, – нужно ехать вытаскивать Васика из этого гнезда разврата. Не только потому, что мы обещали его будущей жене Нине проследить за моральным обликом Васика, но и потому, что... Черт, странное ощущение – какая-то смутная мысль не дает мне покоя – уже несколько минут. Она появилась сразу же, когда я прервала контакт с сознанием Васика, хотя... как можно предположить, эта мысль возникла гораздо раньше, только вот алкогольный дурман глушил ее... На что это за мысль? Как будто строчки, плывущие перед глазами – я не могу разобрать ни слова. Только понимаю, что исходит от этой строчки едва уловимый запах серьезной опасности»...
Это опять мое подсознание работает. Интуиция, так сказать. Я чувствую опасность, но пока точно сказать не могу, откуда она исходит.
Я знаю – совершенно точно – что Васику угрожает опасность, но источник этой опасности определить не могу.
Пока не могу.
Но думаю, что если мы с Дашей немедленно поедем туда, куда эта странная женщина увезла Васика, то хоть что-нибудь прояснится.
Я поднялась на ноги. Опьянения почти не ощущалось. Правда, в голове немного шумело, но на свежем воздухе, как мне кажется, все это должно пройти.
– Собирайся, – сказала я Даше, – едем.
– А адрес? – спросила она.
– Адрес? Я ведь видела все глазами Васика, – сказала я, – да и эта... Света – сама назвала номер своей квартиры. Поехали.
Даша поднялась и проследовала в прихожую.
«Света, Света... – вертелось у меня в голове, – где же я слышала уже это имя? Недавно только»...
– Послушай, – выходя в прихожую, проговорила я, – Света... У меня такое ощущение, что это имя связано с каким-то недавним событием...
– Света? – нахмурилась Даша. – Вот уж не помню... Вообще-то, это очень распространенное имя. Света...
– Света! – вспомнила я. – Ты же сама рассказывала! Про своего бывшего однокурсника Антона и про его возлюбленную... проститутку. Ее Светой звали!
– А-а! – вспомнила и Даша. – Действительно. А у меня из головы вылетело. И правда... Ну, я говорю – Света довольно распространенное имя.
– Среди проституток, – добавила я.
Ничего в жизни Антона не было глубже того обжигающего чувства, какое он испытывал, когда только представлял себе Свету или думал о ней.
А когда он видел ее, все ее окружающее пространство казалось шепотом и шарканьем многолюдной публики вокруг старинного, наполненного древней божественной красотой портрета.
Последние несколько дней Антон совершенно забыл, то что раньше он связывал с понятием «женщина». Далеко за пределами его сознания остались те полные сомнений, непонятного беспокойства и необъяснимого страха суетливые свалки на чужих квартирах, пьяных кухнях и пустынных пляжах. Потом кто-то, какая-то... Матовый овал лица, полные губки, тщательно скрываемая угревая сыпь на спине... Имя затерлось и исчезло...
Такая же суетливая и бессмысленная свадьба. Потом армия и война. Несколько писем ему в часть и последнее письмо – «...Хорошо, что не случилось детей»... которые предполагались для того, чтобы получить отсрочку от прохождения воинской повинности, но почему-то не получилось – армия и последнее письмо.
А после службы – звенящая пустота, шрам на груди, несколько ожогов на ногах и два-три военных воспоминания, прочно захлопнутые в черный сундук памяти, который приоткрывался только в особенно страшные ночи, когда Антон с криком просыпался и не пытался уже ложиться спать, а курил, включив по всей квартире свет, перед беззвучно работающим телевизором, до того времени, как станет слышно загремевший в первый раз в пустом подъезде лифт.
То, что произошло с ним после встречи со Светой, Антон не пытался анализировать и даже обдумывать. Он прекрасно понимал, что такого с ним уже никогда не повторится и время от времени сомневался в реальности происходящего, особенно когда пласты этой самой реальности смещались и ускользали от его понимания.
Так и сейчас – подошедший автобус и открывшаяся перед самым его носом дверь – были восприняты Антоном, как вполне закономерный ход какой-то космической невыразимой прекрасной несмотря ни на что игры, в которую он включился, когда первый раз увидел Свету.
Антон запрыгнул в полупустой из-за довольно позднего времени автобус, прошел на заднюю площадку, удивленно обернулся на какие-то слова бородатого человека с женской сумкой на животе, с трудом угадав, что хотел от него бородатый, сунул ему мелочь, оставшуюся в кармане, получил взамен что-то совсем незначительное, невнимательно сунул это незначительное мимо кармана и, не обращая больше внимания на относящиеся, кажется, к нему возгласы бородатого и нескольких приплюснутых к креслам пассажиров, утвердился в задней части салона автобуса, повернувшись спиной к остальному, прислонившись лбом к ледяному стеклу.
* * *
Бар «У Михалыча» Антон нашел довольно быстро. С виду он оказался более престижным и дорогим, чем тот, куда Антона звал его школьный дружок Артурчик. Антон даже остановился перед дверьми в нерешительности, но ощущение конверта с только полученной зарплатой в кармане придало ему уверенность.
Антон шагнул к двери и только протянул руку, как дверь распахнулась. Здоровенный детина с зеленым гребнем на голове, перекатывающий в открытом рту мокрый комочек жевательной резинки, одной рукой отстранил Антона, освобождая проход долговязому длинноволосому парню, при виде которого у Антона перед глазами тут же возник образ швабры, порядочно истрепанной активной половой жизнью.
Парень едва держался на ногах, его даже поддерживали под руку.
Антон сморгнул. Под руку с долговязым шла та самая Света, с которой он познакомился на дне рождения у Артурчика.
Ошибиться он не мог – те же тяжелые пряди черных волос ровно спускающиеся вдоль немного бледного лица с точеными, изумительно правильными чертами.
Вслед за парнем вышли трое парней, выражением на пьяных мордах совершенно сходные с первым зеленоволосым детиной, чавкающим жвачкой, но одетые настолько причудливо, что их легко можно было бы принять за участников какого-нибудь карнавала.
– М-мы с т-тобой... по... поедем ко мне... – вяло текла из слюнявого рта долговязого несуразная речь, – во... возьмем еще во... водки...
У Антона медленно похолодели руки. Этот парень несомненно обращался к Свете.
Зеленоволосый сплюнул жвачку и закурил. Один из трех карнавальных парней обогнал долговязого со Светой, бегом направился к стоящему у обочину джипу и открыл дверцу переднего сиденья перед долговязым, сам бухнулся на водительское место, предоставив Свете самой усаживаться на заднее сиденье, что она и проделала спокойно, ничуть не удивившись чудовищной неучтивости.
Хлопнула дверца и Света, так и не заметившая застывшего у дверей Антона, скрылась от его глаз.
Парень опустил стекла джипа, завел мотор и тяжелый автомобиль, набирая скорость, покатил по дороге. Антон провожал его глазами, пока он не скрылся за первым поворотом.
Трое парней остались стоять у дверей бара.
– Вот Васик мудак, – проговорил вдруг один из них, – Праздник в самом разгаре, а он уехал. Из-за него вообще-то собрались. Неуважение... Вот возьму и тоже сейчас уеду. А, черт, тачки-то нет... Васик! Уехал на тачке, нас оставил. Все ведь могли поместиться... Что ж нам теперь – левака ловить? Надо тоже с собой бабу взять какую-нибудь. И побыстрее. А то там этот алкаш-священник сломал стул, связал из двух его ножек крест и с криком: «Изыди, нечистая сила, изыди дьявольское наваждение!!!», за оставшимися бабами гоняется. А телки-то какие классные!!!
– Ага, – ухмыльнулся второй, – ты, когда нажрешься ни о чем другом не думаешь, как о бабе... Из-за этой бляди теперь... Мы пешком должны идти.
– Да ладно, – перебил парень с зеленым гребнем на голове, – херня. Вы чего – на левака не наскребете? Я бы дал, да у меня только кредитки.
– Да я пропился весь! – воскликнул второй. – Второй день бухаю! Из-за этой бляди теперь... – снова попытался договорить он.
– Ты!.. – вырвалось у Антона.
Парни удивленно обернулись к нему. Антон шагнул к первому попавшемуся и вдруг заметил, что ему отчего-то стало трудно дышать.
– Чего? – спросили у него.
– Дай... прикурить... – хрипло выговорил Антон.
Парни переглянулись. Один из них полез в карман широких кожаных штанов и вытащил зажигалку.
– Держи.
Второй ухмыльнулся прямо в лицо Антону. Резко выбросив вперед сжатый кулак, Антон ударил по маячившей перед ним руке, сжимавшей зажигалку.
Она звонко брякнулась о плоские каменные плиты у входа в кафе.
* * *
Парни притихли, словно по команде, удивленно посматривая друг на друга.
– Ты... это... – неуверенно выговорил зеленоволосый, – чего тебе... Ребят, что ли позвать? Или охранника?
