Машина Керби стояла на обочине.
— Большое тебе за все спасибо,— говорил Петерсон девушке.
В зеркальце он видел, что «мальчики» спешат: машина стремительно таяла вдали.
— Занемели ноги? Мы их сейчас развяжем.
Он помог ей сесть на сиденье, достал перочинный ножик и разрезал свой синий галстук. Она растирала руками лодыжки.
— Ну, и что дальше?
— А дальше, думаю, нужно позвонить.
Он вдруг почувствовал, что успокоился, и тронул машину.
— А почему мы не едем назад?
— Потому что нам вовсе ни к чему догонять «мальчиков»,— пояснил Петерсон почти безо всякого выражения.
Он погрузился в невеселые размышления. Да, жизнь он ей спас но свое задание, по всей вероятности, завалил. Он не рассчитывал на то, что Уолтерс раздобудет это письмо. А значит, ни Шэнк, ни Керби не попадутся. Правда, он и девушка могут дать свои показания. И вполне возможно, что политическая карьера Шэнка погибнет еще в колыбели. Но это, можно сказать, и все.
Разумеется, как только они увидят Петерсона вдвоем с девушкой, живой и невредимой, маска слетит ко всем чертям. А уж что касается мести, то тут Керби и его шайка — специалисты. Так что их положение окажется не из завидных. К тому же Керби и Шэнк еще и специалисты лгать. Сцена в доме Шэнка станет игрой воображения. Они «докажут», что в это время были где-то в другом месте. Так, выходит, чего же он добился? Девушка цела, но не в безопасности. И дьявол все еще существует.
Промелькнула еще одна миля. Шоссе бежало по равнине, засаженной виноградниками.
— Впереди бензоколонка! Ура! — воскликнул Петерсон.— Видишь? Слева. Я хочу оттуда позвонить. Но ты никуда не выходи. Тебе нельзя расхаживать на свободе, пока к тебе не приставят охрану или же не засадят Керби и его шайку. Ты вконец запуталась. Поэтому приказываю: не пытайся от меня улизнуть.
— Я ведь сказала вам, что убегу, как только появится возможность,— пробормотала девушка.
— А я тебе говорю,— не смей,— грубо отрубил он.— Постарайся приплести этому заправщику какую-нибудь небылицу. Иначе я тебе «оглоушу»… Итак, поехали.
Он пересек магистраль и съехал на плиты заправочной станции, примостившейся сбоку пыльной узкой дороги, убегавшей между виноградниками.
— Телефон есть, дружок? — спросил он у заправщика, который высунулся из маленькой жестяной будочки.
— Очень жаль, приятель, нету. Бензин?
— Да,— выдохнул Петерсон.— Полный бак. И проверь ее. Он застыл у руля. Девушка тоже вела себя смирно. Заправщик
с любопытством косился на ее распухшую щеку.
— У моей жены болят зубы,— озорно сказал Петерсон.— Сколько до ближайшего… эээ… поселка?
— На восток?
— На восток, на запад, на север или же на юг — какое это имеет значение? — Ему вдруг стало весело.
— Что-то около трех миль, если на восток. А если на север — то тут совсем рукой подать.
Нос машины был устремлен прямо на север, куда вела пыльная грунтовая дорога. Петерсон принял во внимание и это.
Заправщик сунул шланг в бак. Потом обошел вокруг и поднял капот.
— Наверно, мы поедем на север,— сказал Петерсон.— Меньше шансов нагнать наших приятелей.— Вот вам еще два вранья,— тихо, но сердито сказали девушка.— Я вам не жена, и у меня вовсе не болят зубы.
— Это так, для смеху,— рассеянно сказал Петерсон.
— Мне кажется, это вовсе не смешно. Петерсон хмыкнул.
— Ты все стараешься разделить мир на две половинки, а он пополам не делится. И если хочешь знать правду, то и меня ты сбиваешь с толку.
— Скажите, пожалуйста, правду! — взорвалась девушка. Она вдруг резко выпрямилась и явно решила закричать.
— Не делай этого,— остановил ее Петерсон.— Здесь нет телефона. Только застрянем тут, потому что придется с ним объясняться.
— Почему я должна верить хоть одному слову из того, что вы говорите?
— Тебе вовсе незачем это делать,— весело ответил он.
Теперь уже Шэнк не находил себе места.
— Я не люблю выражаться,— бушевал он,— но иных слов у меня просто нет. Или же раскрывайте свои карты, капитан, или закончим эту комедию.
— Подождем.
— Мы и так уже долго ждали. Чего мы ждем?
— Петерсона и его показаний.
— Этот Петерсон не имеет никакого отношения ко мне.
— Посмотрим.
Керби потел над кроссвордом в газете.
— Слово из пяти букв, влияющее на вынесение приговора? — спросил он.
Шэнк пожал плечами. Уолтерс сидел, как каменный.
— Улики, верно? — нагло предположил Керби. Уолтерс молчал. Шэнк взглянул на свои часы.
Вдруг заправщик повел себя как-то странно. Он захлопнул капот и отскочил от машины. Его движения стали испуганными, нелепыми. Петерсон выпрямился.
— Мистер…— лепетал заправщик. Он корчился на расстоянии добрых тридцати футов от машины.
Петерсон вылез из-за руля и направился к нему. Он решил, что у заправщика припадок.
— Загляните туда! Вы только загляните туда!
Челюсть его дрожала, и звуки, которые он издавал, были не громче мышиного писка.
— В чем дело?
— Нет, не заглядывайте! — взвизгивал заправщик, танцуя на месте. Уведите отсюда свою машину! Быстро! Скорей же!
— Вы говорите…
— В ней бомба!'
— Что?
Петерсон резко обернулся. Заправщик вскрикнул. Слишком поздно. Машина уже рванулась с места. Завизжали шины. За рулем сидела Сьюзен Миллер. Она удирала от Петерсона.
— Эй, эй, караул! — вопил заправщик, подпрыгивая на одном месте.— Она взлетит на воздух! Ай-яй-яй! Там бомба замедленного действия! Я видел ее! Клянусь вам!
Теперь Петерсон все понял. Керби обошел его… И раз его «мальчики» повернули назад, значит, времени оставалось совсем немного.
— Машину! — рявкнул он.— Живо! — Есть только мой грузовик.
— Где?
Оба пустились вприпрыжку.
На все это ушли считанные секунды. Однако Сьюзен Миллер в машине Керби стремительно несется по узкой проселочной дороге посреди безмолвной равнины. Прошло еще несколько секунд, и Петерсон уж выруливал на дорогу. Грузовичок был не слишком новым и не отличался быстроходностью. Девушка в обреченной машине тем временем быстро удалялась. Прошло еще несколько секунд, прежде чем Петерсон разобрался в системе передач.
— Она сейчас взорвется! — визжал заправщик прямо ему в ухо.— Не ездите, мистер! Она взорвется! Мы ничего не сможем
сделать.
Ум Петерсона работал быстрее, чем механизм бомбы. В этой развалине ее не нагонишь. И нет никакой возможности ее предупредить. А времени в обрез!
— Сейчас она взлетит на воздух,— бормотал заправщик со спокойствием отчаявшегося.
Шэнк висел на одном из телефонов.
— Да, Джо, да. Понимаю. Благодарю. Да, Джо, понимаете, я хотел им помочь. Ведь вы меня, Джо, знаете. Капитан Уолтерс утверждает, что он ждет рапорта одного своего человека. Хоть я и знаю, что ничей рапорт не может иметь ко мне ни малейшего отношения, однако понимаю, что должен проявлять терпимость, как уважающий закон… О да, капитан, разумеется, делает то, что считает своим долгом. Большое спасибо, Джо. Особых неудобств нет… мм… Пока.
Пробормотав еще что-то благочестивое, Шэнк повесил трубку. У Уолтерса кипело все внутри, однако он сохранял видимое спокойствие.- Благодарю вас,— любезно пропел Шэнк. Теперь Уолтерс сам схватил трубку.
— Что-нибудь есть?
Выслушав, он положил трубку на место.
Шэнк сел, сложил руки корзиночкой и стал описывать круги большими пальцами. Керби взглянул на свои часы и подмигнул ему. Шэнк закрыл глаза.
Наступила гробовая тишина.
Солнце склонилось к полям. Раскаленная тишина со всех сторон наваливалась на короткое назойливое ворчание бегущих автомобилей, делая его таким незначительным и одиноким. По узкой проселочной дороге стремительно неслась машина Керби, за ней безнадежно громыхал грузовичок.
У заправщика дергался рот.
— Послушайте, мы не сумеем…
Петерсон и сам знал, что не сумеет. Их разделяло расстояние больше чем в полмили. И оно все росло. Мозг Петерсона превратился в длинный туннель, на дальнем конце которого маячил огонек.
— Единственный шанс,— пробормотал он.— Обхватите голову руками. Сейчас будет авария.
— Что?
— Да поможет ей господь Бог!
Петерсон резко крутанул руль, грузовичок завихлял по обочине и съехал в кювет. Нос ткнулся в самое дно. Машину тряхнуло. Петерсон отключил зажигание и с тревогой прислушался. Будет ли пожар?
— Все в порядке? — спросил он у своего спутника. Заправщик, который сидел, согнувшись в три погибели
и обхватив руками голову, начал потихоньку выпрямляться.
— Не подымайся. Замри.
Петерсон опустил голову на рулевое колесо.
— Один-единственный шанс,— бормотал он.— Если ребенок не поймет… Пригнись ниже, дружок.
— И сколько мне вот так…— услышал он голос своего спутника.
